Книга Homo Incognitus. Автокатастрофа. Высотка. Бетонный остров - Джеймс Грэм Баллард

Показался белый кабриолет; водитель мигнул фарами, когда я вышел из машины. Под ногами лежали опавшие листья и пачки от сигарет; осколки разбитого безопасного стекла, сметенные в сторону поколениями врачей «Скорой помощи», скопились в маленький сугроб. Я глядел на это пыльное ожерелье, хлам тысяч аварий. Лет за пятьдесят, по мере того, как здесь будут разбиваться новые и новые машины, осколки образуют пляж. Появится новая раса пляжных бродяг, прочесывающих кучи осколков лобового стекла в поисках окурков, использованных презервативов и монеток. Под новыми геологическими наслоениями веков автомобильных аварий останется погребенной и моя маленькая смерть, безымянная, как затянувшийся шрам на окаменевшем дереве.

Неподалеку припарковался на обочине пыльный американский автомобиль. Широкоплечий водитель смотрел на меня через заляпанное грязью лобовое стекло, прислонившись к дверной стойке. Когда я переходил дорогу, он поднял камеру с трансфокатором и уставился на меня через окуляр.

Рената оглянулась на человека через мое плечо, тоже удивленная, и открыла мне дверцу.

– Вести сможешь? Это кто – частный детектив?

Когда мы поехали по Вестерн-авеню, высокий мужчина в кожаном пиджаке прошел по дороге до места нашей парковки. На кольце я развернулся, чтобы разглядеть незнакомца. Он не спеша прогуливался среди следов шин на полотне дороги, словно повторял по памяти какую-то невидимую траекторию. Солнце высветило шрамы на его лбу и губах, и я узнал молодого доктора, который выходил из палаты Хелен Ремингтон в Эшфордской травматологической больнице.

Глава 6

В последующие дни я арендовал разные автомобили в прокатной компании студии, выбирая самые разные модели – от тяжелого американского кабриолета до мощного спортивного седана и итальянской малолитражки. То, что сперва было шуткой, чтобы подразнить Кэтрин и Ренату – обе не желали, чтобы я садился за руль, – вскоре превратилось во что-то иное. Первая короткая поездка на место аварии вызвала призрак мертвеца, а главное – мысли о моей собственной смерти. В каждой из арендованных машин я проезжал мимо места аварии, представляя новую смерть, новую жертву и новый набор увечий.

В машинах, как бы ни старались их отчистить, оставались следы предыдущих водителей: отпечатки каблуков на коврике под педалями; сухой окурок со следами немодной помады, прилипший на жевачке к крышке пепельницы; паутина странных царапин, как хореография неистовой борьбы, на виниловых сиденьях – словно два калеки пытались изнасиловать друг друга. Ставя ноги на педали, я буквально чувствовал всех этих водителей, их тела, их тайные встречи, попытки ускользнуть, тоску. Под грузом этих наслоений я заставлял себя ехать осторожно, словно меня могла ткнуть выступающая рулевая колонка.

Сначала я ездил бесцельно, привыкая к незнакомым органам управления, по объездным дорогам к югу от аэропорта, среди водохранилищ Стануэлла. Потом я огибал восточное крыло аэропорта и направлялся к дорожным развязкам Харлингтона, где движение в час пик на выезде из Лондона обрушивало на меня приливную волну металла на забитых полосах Вестерн-авеню. И неизбежно в час моей аварии я оказывался у подножия эстакады: либо поток рывками проносил меня мимо, к следующему светофору, либо я накрепко застывал в каком-то десятке футов от точного места аварии.

Когда я выбрал американский кабриолет, работник проката заметил:

– Уж мы и помучились с этой машиной, мистер Баллард. Ее ваши телевизионщики брали – так оставили зажимы для камер и на крыше, и на всех дверях, и на капоте.

Мысль о том, что автомобиль еще используется для какого-то вымышленного сценария, пришла мне в голову, едва я выехал из гаража в Шеппертоне. Как и в остальных арендованных машинах, по всему шикарному интерьеру творения Детройта виделись царапины и отметины каблуков, ожоги от сигарет и насечки. На розовом виниловом сиденье был глубокий разрыв, в который можно было бы запихнуть флагшток или, при случае, пенис. Все эти отметки были оставлены во время воображаемых драм, разыгрываемых компаниями, нанявшими автомобиль, актерами, исполняющими роли детективов и мелких преступников, секретных агентов и сбежавших наследниц. На ободе руля скопился жир сотен ладоней, держащих руки так, как командовали режиссер и оператор.

Двигаясь вечером по Вестерн-авеню, я думал, каково это – погибнуть среди скопления фантазий, обнаружить собственное тело помеченным знаками сотен детективных сериалов, символами забытых драм, которые, пролежав годы на полке после перестройки на телесети, оставят последние титры на моей коже.

Занятый манящими мыслями, я вдруг обнаружил, что перед нужным съездом оказался не на той полосе. Тяжелая машина с мощным двигателем и чувствительными тормозами напомнила, что я слишком задавался, решив, что смогу с моими ранами и моим опытом справиться с таким мастодонтом. Решив взять напрокат машину той же модели, что была у меня прежде, я свернул к аэропорту.

Плотная пробка образовалась у въездного туннеля, и я, проскочив через встречные полосы, въехал на площадь – скопление транзитных отелей и круглосуточных супермаркетов. Выезжая с ближайшей к тоннелю автозаправки, я узнал трех аэропортовских шлюх, бродящих по островку безопасности.

Увидев мою машину и решив, что я американский или немецкий турист, дамы подобрались поближе. На островке безопасности они по вечерам глазели на проезжающие машины, словно поджидали путников, желающих пересечь Стикс. Проституток было три: разговорчивая брюнетка из Ливерпуля, которая повидала и перепробовала все на свете; застенчивая и глупая блондинка, на которую мне часто показывала Кэтрин, видимо, запавшая на нее; и женщина постарше, с усталым лицом и тяжелыми грудями, которая когда-то работала на заправке на Вестерн-авеню. Они образовывали сексуальный отряд, так или иначе способный удовлетворить любого клиента.

Я остановился у островка безопасности и кивнул старшей. Сев ко мне, она руками просигналила компаньонкам, глаза которых мотались, как дворники, ощупывая лобовые стекла проезжающих машин.

Я нырнул с потоком в аэропортовский туннель. Крепкое женское тело рядом со мной в арендованном американском авто неожиданно заставило меня вспомнить о больных коленях и бедрах. Несмотря на сервотормоз и усилитель руля, американскую машину вести тяжело.

– Куда едем? – спросила женщина, когда я, выехав из туннеля, направился к зданиям терминала.

– На многоэтажную стоянку – верхние уровни вечером пусты.

Проститутки рангом повыше работают в аэропорту и окрестностях – в отелях, на дискотеках, где никогда не играет музыка, зато полно спальных мест для тысяч транзитных пассажиров; второй эшелон работает в зданиях терминала и в мезонинах ресторанов; а дальше – армия вольнонаемниц, снимающих посуточно комнаты в жилых домах вдоль автотрассы.

Мы подъехали к многоэтажной стоянке за грузовым терминалом. Я провел машину по наклонным бетонным полам и припарковался на свободном месте среди машин на крыше. Убрав банкноты в сумочку, женщина опустила задумчивое лицо к моим коленям, опытной рукой расстегнув молнию и начала размеренно обрабатывать мой член губами и рукой, упершись мне в колени. Я вздрогнул от давления ее твердых локтей.