Книга Варвары и Рим. Крушение империи - Джон Багнелл Бьюри

Власть Стилихона не всегда приносила пользу исключительно Римской империи. Германец по происхождению — его предки по отцу были вандалами, — он был одним из нескольких умных и способных германцев, которые во второй половине IV века достигли высших командных постов в вооруженных силах. Самыми заметными из них были Меробавд, Бавтон и Арбогаст, который являлся непосредственным предшественником Стилихона на посту magister utriusque militiae и убийцей Валентиниана II. Теперь германцы были очень близки к трону. Стилихон, как уже было сказано, женился на сестре Феодосия, а Бавтон был отцом Евдоксии, жены Аркадия. И у их сына — Феодосия II — в жилах текла уже германская кровь.

Политика императоров, возвышавших германцев на командные посты в армии, имела несчастливые последствия. Такая практика вызывалась необходимостью сделать военную службу привлекательной для самых способных людей. Их привлекали перспективой карьеры и богатства. Но, как выяснилось, она же стала причиной катастрофы. Иными словами нельзя назвать тот факт, что, когда империю нужно было защищать не только против германских племен, которые постоянно стучались в ворота, но и против германцев, уже допущенных в ее пределы, а у руля стояло два недееспособных суверена, защита была поручена германцу, пусть даже имеющему связи с империей.

Тот факт, что в критический для римского государства момент два главных актера на сцене — агрессор и защитник — Стилихон и Аларих — оба были германцами, иллюстрирует одну из основных черт, характерных для истории IV века, — постепенную германизацию империи. И все же формально — и эту важную, также в высшей степени характерную для ситуации черту тоже необходимо помнить — неправильно говорить в этот исторический момент о нападении на империю Алариха и вестготов. Если бы Алариху сказали, что он атакует империю и хочет ее уничтожить, он бы с негодованием отверг это предположение. Существование Римской империи было естественным и необходимым и для Алариха, и для его современников. Они могли грабить римлян, заставлять римское правительство сделать то, что им необходимо, но все их амбиции были совместимы с существованием империи. Готы хотели занять удовлетворявшее их положение в империи; они не считали себя враждебными аутсайдерами. Отношение готов, как и германцев вообще, к империи было прямым результатом постепенной германизации страны. Они считали империю не врагом, которого следует победить, а великим институтом, в котором они имеют законное право занимать подобающее место, тем более что люди, принадлежащие к той же народности, уже такое место имеют. Их неприязнь была не враждебностью внешнего врага и соперника, а, скорее, классовой борьбой людей, лишенных избирательных или гражданских прав, за место под солнцем. Аларих не чувствовал себя чужаком в государстве, где германцы занимали высшие посты и даже могли жениться на девушках из императорской семьи, в государстве, в котором он сам находился на военной службе.

Аларих в Иллирии

После избрания Алариха королем вестготов он не терял времени даром. Был созван совет и принято решение идти вперед и разграбить другие провинции Иллирии. (В префектуру Иллирия входили диоцез Дакия (приблизительно территория современных Сербии, Черногории, Западной Болгарии и севера Албании) и диоцез Македония (совр. Южная Албания, Македония, Греция без северо-восточной части.). — Ред.)

Карьера Алариха, в каком-то смысле являющаяся одним из самых странных эпизодов в истории развала Римской империи, окружена множеством неясностей. Я говорю не только о хронологических пробелах, но и о его мотивах и политике. Пятнадцать лет он творил историю, однако, когда речь идет о его проектах, всегда находится место для неопределенности. Сейчас мы располагаем летописью (хроникой), в которой говорится, что Аларих стремился занять высший командный пост в римской армии. Иными словами, его первоначальные устремления были связаны с подъемом к известности, власти и титулу Меробавда или Стилихона. Информация хроники представляется вполне вероятной, и мы с готовностью верим ей. Мы делаем вывод, что его принятие королевской власти над вестготами есть в некотором роде последний шанс. Ведь мы помним, что титул германского короля изрядно обесценился даже в глазах самих германцев — должности и титулы в империи были стократ престижнее. Германцы привыкли видеть, как мало значит rex в глазах преторианского префекта или даже провинциального губернатора. Таким образом, считая установленным факт, что амбиции Алариха были связаны с карьерой на службе империи, я полагаю, что ключ к его действиям заключается в следующем: он имел личные желания и стремления, отличные от планов для своего народа. Народ мог желать только одного: больше территории, больше пособий. Этого Аларих мог добиться довольно скоро. Но только он изначально имел другую цель для себя лично, и, когда для него не нашлось места ни на Востоке, ни на Западе, он не мог спокойно оставаться в Мёзии. Ему надо было дать почувствовать свою враждебную силу империи, которая не удовлетворила его амбиций. Так я понимаю начало карьеры Алариха.

Готы, сея смерть и разрушения во Фракии и Македонии, в конце концов подошли к стенам Константинополя.

У правительства Аркадия не было войск, достаточных чтобы им противостоять. Дело в том, что легионы, обычно стоящие в окрестностях столицы, сопровождали Феодосия на Запад, куда он выступил против мятежного Евгения, и еще не вернулись. Но Стилихон уже готовился лично возглавить их в обратном марше. Он счел, что необходимо его личное присутствие на Востоке. Ведь помимо необходимости разобраться с варварами, существовал политический вопрос, в котором он был крайне заинтересован, касающийся территориального раздела империи между двумя суверенами. Невозможно понять историю последующих лет, не памятуя о важности этого вопроса — вопроса об Иллирии.

Префектура Иллирия была до правления Феодосия I Великого подчинена правителю Западной Римской империи. В нее входила Греция и придунайская часть Балкан. Единственная часть полуострова, которая управлялась из Константинополя, — Фракия. Но при Феодосии I Великом префектура была передана Восточной Римской империи, и новая линия раздела между двумя половинами империи прошла от Сингидуна (совр. Белград) на запад вдоль реки Сава, затем поворачивала на юг вдоль реки Дрина и достигала побережья Адриатического моря возле города Скодра (совр. Шкодер). В Константинополе полагали, что префектура останется на Востоке и линия раздела будет в силе. Но Стилихон объявил, что желание Феодосия было иным. Его сыновья должны вернуться к прежнему делению, и власть Гонория будет простираться до границ Фракии, так что Аркадию останется, кроме префектуры Фракия, только префектура Восток. Правдой было это или нет, но политика Стилихона означала, что западное римское государство, в котором он являлся безусловным лидером, будет иметь выраженное превосходство над восточной частью империи.

Изменение принадлежности Иллирии за счет восточной части империи было политической целью, о которой Стилихон никогда не забывал, и именно она определила его карьеру после смерти хозяина. Ценность Иллирии была не в доходах, а в людях. С III до VI века лучшие войска в имперскую армию набирались из горных районов Иллирии и Фракии. Может показаться, что раздел, отдающий весь призывной район Востоку, несправедлив по отношению к Западу. Но события показали, что легионов, имевшихся в распоряжении Стилихона, было недостаточно для обороны Запада, поэтому не было ничего необычного в том, что он нацелился на возврат Балканского полуострова под управление западного правительства.