Книга "Проклятые вопросы" Великой Отечественной. Утерянные победы, упущенные возможности - Александр Больных

И в очередной раз мы вынуждены сказать, что хладнокровный, методичный и аккуратный штабной работник провел бы это сражение ничуть не хуже Гинденбурга и явно лучше генерала Кирпоноса. Кстати, вы замечаете злой юмор этого постоянно повторяемого рефрена? Методичность, аккуратность, пунктуальность, настойчивость, где-то даже занудство в следовании уставным положениям — это типичные черты немецкого штабного офицера, каким его изображают на карикатурах. Но при этом совсем не обязательно имеющего маршальский жезл.

Вообще можно высказать крамольную мысль — военная машина должна быть отлаженной до такой степени, чтобы побеждать без учета личности полководца. Хороший пример этому дали римские легионы. Помните, сколько блестящих побед они одержали? Но дело в том, что, хотя Рим имел профессиональных солдат, профессиональные полководцы в нем отсутствовали в принципе. Большинство консулов-победителей еще вчера мирно вкушали прелести жизни на своих виллах, а сегодня громили противника. Кто из римских консулов был отмечен искрой гения? Сципион Африканский, Цезарь, ну еще пару человек можно вспомнить — не слишком много для тысячелетней истории. В истории гражданской войны 68-го года н. э. имеется совершенно анекдотический пример. Перед самым сражением легионы заподозрили измену и посадили под арест всех легатов и трибунов, после чего вдребезги разнесли противника под командованием центурионов. Вы можете себе представить армию, которая выигрывает сражение под руководством командиров батальонов?! Вот таким было совершенство римской военной машины. А когда в действия легионов вмешивались консулы, вполне могли получиться Канны или Тевтонбургский лес. Или жаркое лето 1941 года.

Но мы несколько отвлеклись. К вечеру 24 июня в полосе Юго-Западного фронта образовался разрыв между 5-й и 6-й армиями шириной около 50 километров, в который устремился немецкий XLVIII моторизованный корпус, имевший целых 2 танковых дивизии. Чтобы ликвидировать его, генерал Кирпонос попытался нанести контрудар силами четырех механизированных корпусов: 8, 9, 15 и 19-го, которые были нацелены на фланги прорвавшейся группировки. Однако вместо одного мощного удара получилось несколько бессвязных тычков растопыренными пальцами.

А что получится, если командовать будет не Гинденбург? Прежде всего получится строгая координация действий 8-го и 15-го мехкорпусов, наступавших с юга, и 9-го и 19-го мехкорпусов, атаковавших с севера.

Особенно сложное для немцев положение сложилось на южном фасе клина. 11-я танковая дивизия умчалась далеко вперед, и удар 8-го мехкорпуса генерала Рябышева пришелся по тыловым частям немцев. 34-я танковая дивизия подошла к Дубно и без труда захватила город. Пишут, что в этот момент там находились тыловые части 11-й танковой дивизии и корпусная артиллерия — Arko 108. На самом деле все обстояло гораздо хуже для немцев, посмотрим, что мог противопоставить советским танкам командир Arko 108 и временный комендант Дубно генерал-майор фон Штумпфельд. Это мог быть только один артиллерийский батальон, имевший одну батарею 10-см пушек и две батареи 15-см тяжелых полевых гаубиц, и официально он назывался I./schwere Artillerie-Abteilung (mot) 108. 72-й артиллерийский полк, появившийся позднее в составе Агко 108, летом 1941 года благополучно воевал под Каунасом. Мог участвовать в бою 733-й артиллерийский батальон, но отражать атаку танков с помощью 21-см мортир не станут даже писатели-фантасты. Попытки немецкой авиации остановить корпус Рябышева успеха не могли иметь по весьма прозаической причине — крайней слабости 4-го Воздушного флота, который действовал на южном крыле Восточного фронта, и большой протяженности его участка ответственности. Во всяком случае, офицеры 16-й моторизованной дивизии утверждали, что русские имели абсолютное господство в воздухе. 29 июня 1941 года начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии Гальдер писал в своем служебном дневнике: «На правом фланге 1-й танковой группы 8-й русский танковый (так Гальдер назвал 8-й мехкорпус) корпус глубоко вклинился в наше расположение и зашел в тыл 11-й танковой дивизии. Это вклинение противника, очевидно, вызвало беспорядок в нашем тылу в районе Бродов и Дубно». Даже в реальности 29 июня штаб Группы армий «Юг» получил паническое сообщение: «Дубно в руках русских!» — что же говорить про альтернативу. Попытка подошедший немецкой 111-й пехотной дивизии исправить положение вряд ли принесет успех, если ее будут отражать совместные силы танков и артиллерии, хотя генералу Рябышеву придется нелегко. 15-й мехкорпус генерала Карпезо, наступавший левее, также имел все основания рассчитывать на успех. Дело в том, что удар его 10-й танковой дивизии пришелся на позиции немецкой 297-й пехотной дивизии, сформированной только в 1940 году в составе восьмой волны, и это сражение стало ее боевым дебютом. В итоге к 29 июня на южном фланге танковой группы фон Клейста имела место катастрофа.

Контрудар наших войск начался 26 июня и вылился во встречное сражение. Первым по наступающему противнику нанес удар 9-й механизированный корпус, которым командовал К. Рокоссовский, из района севернее Ровно. В ходе тяжелого боя 26 и 27 июня немецкая 13-я танковая дивизия сумела удержаться, но соседняя 299-я пехотная дивизия (снова обратите внимание на номер) была разгромлена. Положение спасла только спешно переброшенная на помощь 25-я моторизованная дивизия. В результате части немецких III моторизованного и XXIX корпусов окончательно перемешались, и управление войсками в значительной степени было нарушено.

19-й механизированный корпус под командованием генерала Фекленко, выполняя задачу, перешел в наступление в направлении Дубно. Сначала он имел некоторый успех, однако потом совместными усилиями всех дивизий III корпуса он был остановлен. Но это не сильно помогло фон Клейсту, потому что к 29 июня южный фас его клина просто потихоньку растаял под постоянными атаками советских мехкорпусов. Теперь командованию Группы армий «Юг» следовало думать уже не о наступлении на Киев, а о том, чтобы как-то избежать надвигающейся катастрофы. Огромное превосходство в силах позволяло советским командирам компенсировать лучшую выучку немецких войск. От них требовалось совсем немного — скрупулезно выполнять требования уставов по организации наступления, и не нужно было изобретать что-то свое. Вот оно, решающее МНВ-4 — в Красной Армии нашлись сухие, хладнокровные, лишенные воображения исполнители, свято чтущие уставы.

Поэтому напрасно Иосиф Виссарионович жаловался на то, что у него нет гинденбургов, для срыва планов немецкого наступления они и не требовались.

НА БЕРЕГАХ ЛАДОГИ

Одним из решающих пунктов Восточного фронта осенью 1941 года стал оборонительный рубеж на подступах к Ленинграду. Гитлеровские войска рвались к городу, пытаясь захватить его, однако в распоряжении фельдмаршала фон Лееба не имелось почти ничего, кроме директивы Гитлера, войск для исполнения этой директивы фельдмаршал не имел. Хотя надо сказать откровенно: советское Верховное командование и лично товарищ Сталин сделали все от них зависящее, чтобы положение Ленинграда стало как можно более тяжелым, даже катастрофическим. Попытаемся проанализировать ситуацию, сложившуюся вокруг города. Она представляется нам гораздо более сложной и запутанной, чем ее пытается обрисовать большинство историков.