Книга Тюрки. Двенадцать лекций по истории тюркских народов Средней Азии - Василий Бартольд

Вообще сведения мусульман о Средней и Восточной Азии менее ясны и отчетливы, чем можно было бы ожидать по значительности мусульманской торговли и обширности мусульманской географической литературы; пользование этими сведениями представляет большие трудности, на которые часто не обращают внимания и потому приходят к неверным выводам. Больше всего трудностей представляет определение времени, к которому относятся отдельные известия. Как все отрасли арабской письменности, арабская географическая литература была по преимуществу книжной; по крайней мере, до нас дошли не столько рассказы путешественников, которые бы описывали то, что видели сами, сколько сочинения, составленные на основании письменных источников. Часто один и тот же рассказ повторяется бесконечное число раз авторами, жившими в разное время, без оговорки, что этот рассказ относится не к тому времени, когда жил приводящий его автор, но ко времени за сто или больше лет до него. Иногда автор соединяет в одну картину сведения, собранные им самим и его современниками, со сведениями, заимствованными из книг, не делая никакой разницы между ними; читатель выносит ошибочное впечатление, что все, что сказано в такой книге, относится к одному времени — времени автора. Часто даже выдающиеся ученые без всякой надобности прибегали к рискованным предположениям, стараясь объяснить, каким образом автор такого-то времени мог высказать такое-то мнение, когда это мнение в действительности буквально выписывалось из составленной гораздо раньше книги. Еще недавно такое недоразумение произошло с текстом писавшего в XII веке географа Якута[36], где тюрки упоминались рядом с византийцами как враги мусульман, причинившие исламу много вреда. В сочинении, относящемся к XIII веку, когда тюркам уже принадлежало значительное место среди мусульманских народов, эти слова казались странными; чтобы объяснить их, в них видели указание на широкое распространение среди тюрок шиитства и других ересей. На самом деле слова Якута оказались буквально заимствованными из сочинения автора конца X века Макдиси[37], который, вероятно, также взял их из письменного источника; следовательно, слова о вреде, принесенном тюрками исламу, были написаны в то время, когда, кроме тюркской гвардии халифов и других мусульманских властителей, еще не было тюрок-мусульман и тюрки, наравне с византийцами, были внешними врагами мусульманского мира, какими они вообще являются у авторов X века.

Если для каждого известия приходится ставить вопрос, к какому времени оно относится, то решение этого вопроса затрудняется почти полным отсутствием в мусульманской литературе сведений о происходивших исторических событиях. Арабы мало интересовались войнами, происходившими между отдельными тюркскими народностями, и заменой одного кочевого государства другим; без китайских, отчасти также греческих источников мы не имели бы о ходе этих событий никакого представления. По той же причине нам гораздо яснее события, происходившие на востоке, в пределах Монголии и Китайского Туркестана, чем события, происходившие в западной части среднеазиатских степей.

Только благодаря китайским источникам мы знаем, что государство тюрок-огузов было сменено в Монголии в 745 году государством уйгуров. Главная ставка уйгурского кагана находилась также на Орхоне, приблизительно в той же местности, где впоследствии был построен монголами город Каракорум; около ставки уйгурского кагана, как показывают развалины, тоже возник город, притом гораздо более обширный, чем город монгольского периода. Уйгурское государство просуществовало около ста лет, до 840 года, когда было уничтожено нашествием с запада киргизов. Китайские же источники сообщают нам, что борьба между кочевниками сопровождалась переселением вытесненных из Монголии кочевников в пределы Китайского Туркестана, где они постепенно переходили к оседлости и к городской жизни. В восточной части этой области, несмотря на смену народов, сохранялись, по-видимому, традиции, установленные первыми тюркскими поселенцами — басмылами. В орхонских надписях упоминается титул басмыльского владетеля идикут — буквально «священное счастье» или «величие»; слово кут в тюркском языке употреблялось, когда говорили о государе, в смысле европейского «величества».

Часть тюрок-огузов, переселившаяся в Китайский Туркестан, носила у китайцев название шато, то есть «степные». Эти тюрки владели Бешбалыком еще в начале IX века и потом под давлением своих соплеменников с запада должны были уйти дальше на восток, в пределы Китая, где во второй половине IX века приняли участие в происходивших в Китае смутах и спасли престол китайского императора от мятежников. Среди мелких династий, владевших северо-западными областями Китая в первой половине X века, были и династии, вышедшие из тюрок-шато.

Во второй половине IX века в местность с городом Бешбалыком пришли уйгуры, вытесненные из Монголии киргизами; это произошло в 860 году. Здесь образовалось уйгурское княжество, существовавшее до монгольского периода, до XIV века; другое княжество было основано уйгурами в пределах собственно Китая, где теперь город Ганьчжоу; перед этим за эту местность происходила борьба между китайцами и тибетцами, и власть большей частью принадлежала тибетцам. В XI веке одному тибетскому народу, тангутам, удалось отнять эту область у уйгуров и основать здесь свое государство, которое впоследствии было покорено монголами; области с тех пор было присвоено наименование Тангут. Уйгуры, живущие в Тангуте, с тех пор не имели политического значения, но остались там до сих пор и отчасти сохранили свой язык, представляющий одно из старых тюркских наречий; только здесь отчасти сохранился известный нам по орхонским надписям и по уйгурским текстам своеобразный счет, с присоединением единиц к слову, означающему следующий десяток: бiр jiгipмi — буквально «один-двадцать», значит не 21, а 11, бiр отуз — не 31, а 21, и т.д.

Подобно тюркам-огузам, уйгуры тоже оставили несколько исторических надписей, причем, однако, самая длинная и интересная надпись сделана на китайском языке. Надписи подтверждают свидетельство китайских источников, что уйгуры не остались шаманистами, кактюрки-огузы, не подвергались влиянию не буддийской пропаганды, а приняли одну из религий запада, манихейство. Как до них буддисты и одновременно с ними христиане, манихеи имели успех у согдийцев, а потом воспользовались торговыми успехами этого народа для распространения своей религии; вместе с длинной китайской надписью, где между прочим говорится о принятии уйгурами манихейства, сохранилась и небольшая надпись на согдийском языке, из чего видно, что уйгуры были обращены в манихейство согдийскими миссионерами. Из китайских источников мы знаем, что миссионеры не пришли к кочевникам из Согда, но встретились с ними в Китае во время похода туда уйгурского кагана в 762 году. Из этого видно, насколько торговля с Китаем была для западных народов важнее торговли с кочевниками. Только после основания торговых колоний в самом Китае и на пути туда согдийцы могли оказывать более значительное влияние на тюркских кочевников, тем более что именно в это время происходили частые вторжения тюрок как в Китай, так и в нынешний Китайский Туркестан.