Книга Наши бедные богатые дети - Марина Мелия

Однако для начала ребенку необходимо ощутить, что такое нематериальные цели. Поэтому важно, чтобы дети видели, что и у родителей есть какие-то стремления, кроме как купить очередной автомобиль, что бывают иные достижения, кроме солидного банковского счета и нового дома в престижном месте. Они должны прочувствовать, что значит испытывать удовлетворение от самого процесса учебы, работы, решения творческих задач. К сожалению, даже в период кризиса, когда появляется шанс включить детей в обсуждение реальных проблем, им порой рассказывают только об изменениях в материальном положении семьи. А то, с каким трудом отцу удается сохранить лучших сотрудников компании, повысить эффективность производства, какие интересные ходы найдены, чтобы удержать клиентов, как мама организует регулярную благотворительную помощь детским домам — одним словом, все, чем действительно могут гордиться родители, для детей так и остается «за кадром».

Надо больше рассказывать детям о наших целях, увлекать их, говорить о том, что нам действительно интересно. Вспомним, когда мы чего-то очень хотели (например, совершить восхождение на Эльбрус или запустить новый проект), чтó мы для этого делали и как радовались, когда у нас все получалось. Не будем лишать наших детей таких же ярких эмоций!

И иметь, и быть

Оба способа существования — и обладание, и бытие — присущи человеческой природе. Это две стороны одной медали.

Психологические и нравственные ловушки, в которые может попасть человек, стремящийся к безграничному обладанию и потреблению, очень точно описаны в сказках. «Золотая антилопа» — лучшая иллюстрация. «Разве может быть много золота?!» — восклицает раджа, и антилопа начинает выбивать копытом золотые монеты. Вначале он жадно их хватает, ему все мало, мало, он хочет еще. Но потом золота становится так много, что раджа оказывается погребен под грудами монет. Золото потеряло для него всякую ценность, теперь ему надо спасать свою жизнь, и он кричит: «Хватит!» В то же мгновение золото превращается в черепки. Все как в жизни: сначала «хочу еще и еще», потом разочаровываюсь в том, чего так хотел, и наконец уже вообще не вижу смысла ни в чем.

Деньги, роскошь, изобилие — это всегда испытание, и не каждому взрослому удается с честью его пройти. Что же говорить о детях? Готовность родителей дать ребенку «всё и сразу» представляет для него огромную опасность. Если идти по пути потребления, повинуясь желанию иметь все больше и больше, неминуем абсолютный экзистенциальный тупик, когда человек уже ничего не хочет. Если же мы вместе с ребенком выбираем «быть», а не только «иметь», то этот путь бесконечен, здесь тупика быть не может. Как писал Фромм, «очеловеченный человек — это не тот, кто имеет много, а тот, кто является многим». Самоактуализация и самораскрытие не исключают, а скорее предполагают успех, признание, а значит, и возможность «иметь». Поэтому наша задача — преобразовать желание маленького человека иметь, использовать, потреблять в стремление быть, творить. И тогда наши финансовые ресурсы будут служить ему поддержкой.

Я уверена, что, несмотря на дефицит времени, мы способны сделать так, чтобы дети смогли перенять, впитать наши ценности. Я тоже много работала и мало времени проводила дома. У меня трое детей, сейчас уже взрослых, и, как мне кажется, я сумела передать им свою систему ценностей. Они всегда вспоминают слова, которые слышали от меня в детстве: «Представьте, что в доме случился пожар, все сгорело и вы выскочили на улицу без ничего. Что у вас осталось? Отношения с близкими, здоровье, знания, опыт, любимое дело. Это и есть самое главное. Вот в это и надо вкладываться, это и надо по-настоящему беречь».

Глава 2

Товарно-денежная любовь

Папа-банкир вернулся из очередной продолжительной командировки. Четырнадцатилетняя дочь, окинув отца беглым взглядом и не увидев в его руках ярких пакетов с подарками, бросила еле слышное «Привет!», ушла в свою комнату и закрыла дверь. Через какое-то время она обратилась к отцу: «Ну что, может, поедем, купишь мне новые джинсы и кеды». В автомобиле девочка надела наушники, включила плеер и за всю дорогу не проронила ни слова. В магазине она молча выбирала обновки, а когда покупки были оплачены, вынула наконец наушники и поцеловала папу. Они встретились глазами, но ненадолго — лишь на пару секунд.

На обратном пути девочка снова «ушла в себя». И отец с грустью подумал, что вот уже несколько лет не чувствует от дочери ни тепла, ни любви, она обращает на него внимание, только когда он что-нибудь ей покупает: «Такое впечатление, что кроме денег ей от меня ничего не нужно…»

Многих моих клиентов беспокоит, что их подросшие сыновья и дочери ведут себя по отношению к ним холодно, высокомерно, эгоистично, держат «на дистанции» и при этом беззастенчиво их используют. Как чужие. Получается, мы детям — все, а они нам — ничего?

Новая эпоха, новые отношения

В последние десятилетия во взаимоотношениях детей и родителей обозначилось несколько новых тенденций: кардинально меняется положение ребенка в семье, смещаются акценты, позиции, традиционные семейные роли. Если раньше дети добивались внимания родителей, то теперь мы, взрослые, боремся за любовь детей, но порой времени, сил и желания общаться с ребенком нам не хватает. Мы чувствуем свою вину и компенсируем недостаток внимания подарками, вещами, деньгами.

Детоцентризм

В наши дни вполне естественно планировать семью. Пары заранее решают, сколько заведут детей, чтобы иметь возможность окружить каждого из них любовью и заботой. Однако так было не всегда. Еще в XIX веке в бедных семьях ребенок считался «лишним ртом», а в богатых домах родители занимались более интересными и важными делами, чем воспитание наследников, — служили, воевали, вели светскую жизнь, перепоручая детей нянькам, дядькам, гувернерам. В центре семьи традиционно был ее глава, а вокруг него — остальные домочадцы, каждый из которых занимал положенное ему место. Родительский авторитет не подвергался сомнению. Но времена меняются, и сегодня ребенок переместился с семейной «периферии» в центр.

Все крутится вокруг ребенка. Ради него женятся, когда женщина узнает, что беременна. Ради него стараются сохранить семью: «Мы не можем развестись, у нас же дети». Разведенные родители просят у ребенка благословения на новый брак. Хорошо, если он «даст добро». Но если отношения с новыми мамами и папами не складываются, взрослые готовы разойтись, лишь бы его «не травмировать». Многие женщины видят в ребенке смысл жизни — «Я живу ради детей» — и такая жертвенность считается в порядке вещей.

В богатых семьях ребенок зачастую становится гарантией материального благополучия и сохранения социального статуса матери, ее «пожизненной пенсией». Нередко мама знает, что у мужа есть и «другая» личная жизнь. Но она остается официальной супругой, по праву живет в доме на Рублевке, ездит на машине с водителем, имеет кредитные карточки, позирует для глянцевых журналов. Поэтому ей ничего не остается, как только создать и поддерживать культ ребенка, положив свою жизнь «на алтарь материнской любви». Главное, чтобы ребенок ее любил, был к ней привязан, тогда муж обеспечит ей хорошее содержание, как бы ни сложилась их совместная жизнь. Так дети оказываются разменной монетой во взаимоотношениях родителей — особенно когда речь заходит о разводе и разделе имущества. Делят уже не только дома, машины, квартиры, дачи — делят детей.