Книга Любая мечта сбывается - Дебби Макомбер

– А что ты выучила на фазе один? – спросил я. С тех пор как Кевин рассказывал мне о деталях программы, минуло уже много лет, и мне действительно было интересно об этом услышать.

– С самого начала я прошла через множество сессий с Лилли. Тут все хотели, чтобы я рассказывала о своей жизни и прочем дерь… И о всякой детской х… Фигне,  – быстро поправилась Шей.  – Особенно Лилли,  – добавила она и захихикала.

– А Лилли тебе не нравится?

– Да нет, она неплохая. Лилли перенюхала пороху больше, чем работники порохового завода. И облапошить ее нереально, если ты понимаешь, о чем я.

Улыбнувшись, я кивнул:

– Понимаю.

– Были занятия фитнесом и кулинарные курсы, они мне понравились больше всего. Я думаю, что, когда придет пора искать работу, я попробую найти себе что-то из этой области.

– Хорошо.  – Я очень надеялся, что это ее вдохновило.

Она улыбнулась и опустила взгляд на свои руки, словно не хотела дать мне понять, что какие-то мои слова могут ей понравиться.

– А что для тебя оказалось сложнее всего? – спросил я.

Шей подняла глаза, встретилась со мной взглядом и тут же разорвала зрительный контакт.

– Сложнее всего – границы. Не знаю почему, но в моей голове было записано, что если кому-то что-то от меня нужно, то я обязана это сделать, чего бы мне лично это ни стоило. Дурь, правда?

Она меня впечатлила.

– Не ты одна сталкиваешься с такими проблемами.

Слабая улыбка исчезла так же быстро, как появилась.

– Расскажи мне о фазе два.

– Ну, я продолжаю проводить много времени с Лилли, но уже не протестую против этого так сильно, как вначале. Я все еще от нее не в восторге, но верю ей. Пустого трепа она не терпит. А бесит меня, наверное, только то, что мне не всегда нравятся ее слова.

Я хорошо знал это чувство. Свои сессии у психолога я часто покидал с той же мыслью.

– Несколько раз я так выходила из себя, что успокаивалась только через два-три дня, и лишь потом понимала, что она пыталась до меня донести. Я уже сообразила: если я яростно с чем-то не соглашаюсь, то, скорее всего, потому, что просто не хочу этого слышать.

– Да, знакомо.

– Я начала сознавать, сколько во мне злости. Вот например: единственное, что давало мне хоть какую-то надежду за решеткой,  – это письма Элизабет, пожилой женщины, волонтера «Тюремного братства». Последнее письмо, которое я получила от нее перед тем, как выйти на свободу, меня очень расстроило и разозлило, потому что она искренне надеялась на мое будущее, а я не надеялась ни на что. Я так и не ответила ей, о чем с тех пор каждый день жалею. На этой неделе я наконец написала ей, где нахожусь, и что ее молитвы помогли, и что мне многого удалось достичь. А есть еще мой брат.

– Твой брат?

Она опустила взгляд.

– Я украла для него деньги. Он был в жутком положении и отчаянно нуждался в деньгах. Он убедил меня, что сможет их вернуть, но это оказалось чистой выдумкой. У него не было возможности вернуть мне деньги, и он это знал. Он бросил меня за решетку. И я на него злилась. Злость пожирала меня изнутри, пока я отбывала срок.

И это было вполне логично. Я обрадовался: Шей уже доверяла мне настолько, что рассказала о том, как попала в тюрьму.

– Но до тех пор, пока я не переехала в центр, я не отдавала себе отчета в том, что у меня уйма подавленных чувств к отцу и эти чувства проявлялись через саморазрушение. Так говорит Лилли. Она, похоже, думает: если кто-то физически причинит мне вред, я буду убеждать себя, что я это как-то заслужила.  – Она помедлила и ковырнула ногтем столешницу, прежде чем продолжить.  – Я не уверена, что готова во все это поверить, но хочу послушать ее и попытаться понять.

Я улыбнулся, побуждая ее продолжить.

– Лилли говорит, что ярость и горе идут рука об руку. И тут я тоже не знаю, стоит ли этому верить, но я помню, как злилась на маму за то, что она меня бросила, злилась, словно у нее был выбор,  – добавила Шей.  – Мама умерла, то есть не скажешь, что она упаковала чемоданы и сбежала.

У моих детей было точно такое же чувство – будто их бросили, и оно тоже выражалось негативно. Услышав от Шей, что она пережила то же самое после потери ее собственной матери, я наконец осознал, что именно Марк и Сара испытывали с тех пор, как мы похоронили Кэти.

– А какие занятия тебе больше всего нравится посещать? – спросил я.

Шей, похоже, несколько смешалась, словно искала ответ. И я боялся, что она скажет вслух только то, что, по ее мнению, я хотел бы услышать.

– На самом деле больше всего мне дали занятия по обретению эмоциональной свободы,  – сказала она. И как только она решилась на ответ, оказалось, что ей многое хочется рассказать об этих занятиях. Она казалась искренней, и чем дольше мы говорили, тем больше искренности я слышал в ее голосе.  – Я вовсе не должна взваливать на себя ответственность за все на свете. Я поняла, что, если у меня и есть хоть какой-то шанс на достойную жизнь, на то, чтобы сделать верный выбор, мне нужно отпустить все обиды, чтобы я смогла двигаться дальше. Начала я с отца, но еще не дошла до того, что сотворил со мной брат.  – И, словно прочитав мои мысли, Шей добавила: – От Кейдена, моего брата, я не получала вестей уже три года и понятия не имею, жив он или мертв.  – Она помолчала и снова опустила взгляд на свои руки.  – Странность в том, что, разбираясь с Кейденом, я поняла, что мне нужно простить и себя тоже. Потому что именно я познакомила его со Стрелком.

– Стрелком?

– Это мой бывший парень. Он в тюрьме. Сомневаюсь, что он когда-нибудь выйдет, и это, честно говоря, к лучшему.

Я видел, что, несмотря на весь свой гонор, Шей прошла долгий путь за короткое время, проведенное в центре.

– Лилли говорит, что ты хорошо справляешься, и я хотел сказать тебе, что я тобой горжусь.

Шей вскинула голову, глаза ее расширились от изумления.

– Правда?

– Мне приятно, что это место тебе подошло. И я рад, что здесь тебе помогли. Кто-нибудь из родственников приедет к тебе на Пасху? – спросил я.

Покачав головой, она снова уставилась на свои руки, сцепив их на коленях.

– Нет… У меня нет родственников, ну, кроме брата, а его, как я уже сказала, я не видела больше трех лет.

– Но ты ведь завела здесь друзей?

Она кивнула.

– Да, кажется.

– Если хочешь, я зайду к тебе еще раз через несколько месяцев.

– Дело твое,  – сказала она, пожимая плечами, словно это для нее ничего не значило.

Поднимаясь со стула, я подумал, что пришла пора освободить маленький кабинет Лилли.