Книга Перманентный кризис. Рост финансовой аристократии и поражение демократии - Марк Шенэ

От первой глобализации ко второй

Глобализация требует сколь возможно свободного перемещения лиц, товаров и капиталов и предполагает для осуществления этих движений соответствующий технологический прогресс. В эпоху первой глобализации эти движения основывались на железнодорожном и судоходном секторе, а также на телеграфе и телефоне. Вторая же глобализация, начавшаяся в 1980-е годы, уже опиралась на авиационный и космический секторы и на заменивший телеграф Интернет. В технологиях механику и электротехнику сменили информатика и искусственный интеллект. Но глобализация торговли и интенсификация связей между странами не являются гарантами ни мира, ни финансовой стабильности. Первую глобализацию разрушила Первая мировая война. Вторая не позволила разрешить многочисленные существующие напряженности и породила многочисленные банковские кризисы.

Сегодня экономическое Эльдорадо уже не русское, а китайское, и крупные западные банки прямо вовлечены в организацию и осуществление иностранных инвестиций в Китае. Как и в предыдущий раз, отнюдь не исключено, что экономические и социальные (не говоря уже об экологических) риски занижаются, а информацией по их поводу манипулируют. США играют ключевую роль и в этой второй глобализации. Они воплощают другое Эльдорадо, являя собой образец и ориентир по части необузданного неолиберализма. Начиная с 1980-х годов Уолл-стрит и крупнейшие американские банки задают тон в финансовой сфере – как в области сомнительных схем и комбинаций, так и в создании токсичных продуктов, которые притягивают к себе капиталовложения. Заманенные таким образом инвесторы терпят чистые убытки. Впрочем, военная мощь США наряду с доминированием доллара все еще позволяют им жить не по средствам.

Эта вторая глобализация, в отличие от первой, наносит прямой вред социальному прогрессу. Ее главная характеристика – подчинение «казино-финансам» и растущий разрыв между финансовым сектором и потребностями экономики и общества. Ситуация усугубляется от поколения к поколению, и соответственно растет беспокойство граждан. Развернутая в 1980-е годы неолиберальная повестка и роль в этом процессе, отданная крупным банкам, – вот те ключевые элементы второй глобализации, которые необходимо подвергнуть внимательному анализу.

Семидесятые годы с их стагфляцией[52], отменой Бреттон-Вудской системы (гарантировавшей в послевоенном мире фиксированные обменные курсы для валют), с экономическими последствиями войны во Вьетнаме и нефтяными кризисами ознаменовали конец эпохи. Приход к власти Маргарет Тэтчер в Великобритании в 1979 году и Рональда Рейгана в США в 1981-м ясно обозначил серьезную перемену в экономической политике на международном уровне. Политика предложения заменила политику спроса, по природе своей кейнсианскую, основанную на вмешивающемся в экономику государстве, чьи расходы призваны регулировать экономику и удерживать безработицу на слабом уровне.

Политика же предложения, напротив, по своему характеру неолиберальна, базируется она на дерегулировании экономической и финансовой сферы, а также на приватизации государственных компаний. Она сопровождается монетаристской политикой сдерживания инфляции. Предполагается, что якобы не зависимый от политической власти центральный банк будет контролировать денежную массу. В целом ожидается, что такая политика предложения создаст благоприятные условия для последующего экономического роста.

Такая политика дерегулирования привела к установлению некоторых негласных правил. Одно из них дает рейтинговым агентствам невероятную власть над экономикой; другое позволяет финансовым гигантам, считающимся «too big to fail», финансироваться на более благоприятных условиях, что фактически равносильно их субсидированию; третье возлагает на налогоплательщиков бремя по спасению этих финансовых институтов в случае, если они практически приблизятся к разорению.

Картельная ситуация, государственные субсидии и приватизация прибылей при обобществлении потерь – все это явно противоречит духу либерализма.

Что такое либерализм?

Мы намерены доказать здесь, что логика финансиализации экономики, свойственная современной глобализации, противоречит самим фундаментальным принципам либерализма, принципам, на которых экономика предположительно и основывается. Обратимся к таким авторитетным авторам-либералам, как Людвиг фон Мизес, Фридрих Август фон Хайек, Милтон Фридман и Адам Смит, чтобы они помогли нам разобраться в сущности либерализма.

Прежде всего фон Мизес на вопрос «что такое либерализм?» отвечает так:

Либерализм представляет собой доктрину, целиком и полностью направленную на поведение людей в этом мире. В конечном счете он не подразумевает ничего, кроме повышения материального благополучия людей, и напрямую не касается их внутренних, духовных и метафизических потребностей. Он обещает людям не счастье и умиротворение, а лишь максимально полное удовлетворение всех тех желаний, которые могут быть удовлетворены с помощью вещей внешнего мира[53].

Он далее пишет:

Существует широко распространенное мнение, будто либерализм отличается от других политических движений тем, что ставит интересы части общества – имущих классов, капиталистов и предпринимателей – выше интересов других классов. Это утверждение совершенно ошибочно. Либерализм всегда имел в виду благо всех, а не какой-либо особой группы[54].

На вопрос же, чем не является либерализм, фон Мизес отвечает: «Антилиберальная политика – это политика проедания капитала. Она предлагает более обеспеченное настоящее за счет будущего)»[55].

Фридрих фон Хайек со своей стороны ясно выражается против чрезмерного вмешательства государства в экономическую сферу и в целом по поводу того, чего должен избегать либерализм:

Правительство [должно быть] ограничено в своих действиях заранее установленными гласными правилами, дающими возможность предвидеть с большой точностью, какие меры принуждения будут применять представители власти в той или иной ситуации. Исходя из этого индивид может уверенно планировать свои действия. Государство должно ограничиться разработкой общих правил, применимых в ситуациях определенного типа, предоставив индивидам свободу во всем, что связано с обстоятельствами места и времени, ибо только индивиды могут знать в полной мере эти обстоятельства и приспосабливать к ним свои действия[56].

Наконец, по Адаму Смиту, либеральное общество таково, что в нем

каждый отдельный человек , разумеется, обычно не имеет в виду содействовать общественной пользе и не сознает, насколько он содействует ей. Он преследует лишь свою собственную выгоду, причем в этом случае, как и во многих других, он невидимой рукой направляется к цели, которая совсем и не входила в его намерения; при этом общество не всегда страдает от того, что эта цель не входила в его намерения. Преследуя свои собственные интересы, он часто более действительным образом служит интересам общества, чем тогда, когда сознательно стремится делать это[57].