Книга Соратницы - Вера Чиркова

— А если не о них, то придется тебе посидеть тут еще денек-два, — строго заявил дракон. — Я сейчас уйду на Идрийс и могу не возвратиться до завтра. На мне присмотр за ментальными ловушками королевского дворца. А еще очень нужно найти одного парня.

— Рыжего? — понимающе глянула жена.

— Ведьминские методы? — усмехнулся Иридос и нехотя разомкнул руки, время поджимало. — Идем съедим твой обед, чтобы ты была спокойна. И постарайся успокоить матушку, сам уже не успею.

— Ну, как ты себя чувствуешь? — Голос Деда звучал бодро, словно он был рад видеть своего пациента.

Зато парнишка, прошмыгнувший вслед за ним в каморку, оказавшуюся вырубленной в скале кельей, равнодушно смолчал. Только зыркнул настороженным взглядом, сунул в угол чистый каменный горшок и утащил прежний.

— На него внимания не обращай, это наказанный. Никому не охота делать грязную работу, но не всем хватает ума не нарушать простых правил. Давай смажем еще разок, теперь уже последний.

— Хорошие у тебя зелья, — тихо похвалил Мишеле и совсем неслышно добавил: — А для памяти ничего нет? Иногда я что-то вспоминаю, а иногда все путается. Вроде никто меня не бил и не пытал, сразу отправили сюда… Помню, как шел с толпой пленников по тропе. А как потрогаю шрамы — вспыхивает совсем другая картинка.

— Вот она и есть самая верная, — огорченно глянул Дед и бесцеремонно откинул с Мишеле одеяло. — Пытали тебя, и знатно. А потом навели ложную память, чтобы ты не буянил тут, на надзирателей не бросался и в побег не собирался.

— А кто у вас надзиратели?

— Такие, как твой дружок, — криво ухмыльнулся Дед, прямо пальцем ловко нанося пахнущую костром мазь. — Хотя досталось и ему, но память не меняли, пообещали отпустить, если будет верно служить.

— Он сам так сказал?

— Нет. Никто с ним не разговаривает. Мы и так знаем, чего им всем обещают. И ты молчи, как будто не знаешь. Нам понять нужно, он просто дурак или гад законченный.

— Я думаю, жадный дурак, — вздохнул Мишеле. — А я — дурак доверчивый. Он мне пообещал помощь, но не помню какую. Как вышли за ворота дворца — сразу забыл все, что там было. Кто там королева, кто король, кто гости, по какому поводу праздник — как отрезало. А теперь еще и все, что было после, оказывается, происходило не так, как помнится мне.

— Им нужно было сорвать с тебя защитные щиты, — задумчиво произнес Дед, — а сильных менталов не осталось. Один был, да недавно сгинул куда-то. Вот и пытались заставить твой разум сбросить защиту самостоятельно, вытеснить болью и новыми переживаниями. Но не волнуйся, все постепенно припомнишь, не через месяц, так через год. И прими мой совет: даже не задумывайся о побеге. Я тут уже очень давно и сделал не один десяток попыток, пока не понял, как напрасно тратил силы.

— Я суп принес. — На пороге стоял проштрафившийся парнишка.

— Помоги ему поесть, — поднялся с края лежанки Дед. — Да не спеши. Нельзя ему все сразу, иначе сам будешь мыть.

— Понял, — буркнул тот и подсел к Мишеле: — Открывай рот, птенчик.

В этот раз дворец ничем не напоминал дракону готовящуюся к осаде крепость: везде деловито сновали слуги, у дверей стояли строгие королевские егеря, а по залам и коридорам слышались оживленные разговоры и даже смех. И это было правильно, вмешательство магов плато не должно остаться в памяти народа Идрийса тяжелым, беспросветным событием сродни донгер-карритской трагедии. Иначе потом ничем уже не выкорчуешь недоверчивость, порожденную трусливыми слухами и страшными сказками.

А им нужно тут прижиться, стать своими, теми, к кому идут в случае беды или несправедливости. Как показал опыт, проще дружить со всеми державами и помогать им по мере возможности, чем потом расхлебывать очередную буйно проросшую черную заразу.

— Ир, ты сегодня не дежуришь. — Лангорис, занявший королевский кабинет в старом крыле, смотрел на бывшего ученика устало и чуть укоризненно.

— Знаю, — невозмутимо кивнул тот, сел напротив и положил на стол массивную плитку золота, в которую было вплавлено не менее сотни камней.

И не просто вставлено, а в совершенно определенном порядке.

— Ну? — поднял вопросительный взгляд магистр.

— Амулет поиска, почти артефакт. Можно поставить на площади в шатре или в каком-нибудь здании и объявить об эпидемии. Пусть все просто пройдут мимо, а мы их рассортируем. Подчиненных — лечить, свободным — ставить щит или выдать амулет.

— Наши алхимики уже сварили зелье, на некоторое время, декады две — это гарантированно, человек защищен от всяких ментальных атак.

— Значит, одних будем отправлять в лечебницы, а другим давать зелье, — серьезно кивнул глава дома ди Тинерд и не удержался от незаметного вздоха.

— Ир… что произошло? — с участием смотрел магистр, и дракона это неожиданно взбесило:

— Ничего особого, кроме того, что я зазнался, вообразил себя всезнающим, всемогущим и спокойно отправил парня в ловушку, а может, и на смерть. Неплохого, честного парня, что обиднее всего.

— Ну, раз ты так сильно за него переживаешь, значит, пока все не настолько уж запущено, — стараясь говорить без улыбки, задумчиво произнес Лангорис. — А как же твои ментальные шпионы?

— Его увели порталом, я только направление успел заметить. Здесь ведь магии мало, фон очень слаб, и возмущения почти не отслеживаются. А когда, постепенно сужая круг, нашел место, сразу понял, как сглупил. Считал — раз порталы очень редкое явление, то легко прослежу путь, по свежим следам. А там, не поверишь, напутано этих самых следов, как на портальной башне. И уже пусто — что-то почуяли и ушли.

— Где это? — вмиг насторожился магистр. — И почему сразу не сказал?

— Сразу я сам пытался найти, истратил кучу накопителей, обрыскал все вокруг, на последнем камне вернулся домой и начал делать этот поисковик. Пришла такая идея, пока гонял на воздушных санях.

— Так ты и не отдыхал?

— Пока мне артефакторы камни готовили, подремал немного, но спать не хочу. У меня злость в душе кипит, никак не могу представить, как может обычная жадность вырасти в такого отвратительного монстра, заставляющего людей делать страшные вещи.

— Так было всегда, — печально кивнул Лангорис, отправляя куда-то магического вестника. — Как некоторые стравливают петухов, так хитрые торговцы мощными зельями и дорогим зачарованным оружием во все времена умудрялись перессорить целые народы, чтобы потом подороже продавать им свои товары. А тем и невдомек, почему они так яростно лупят соседей, с которыми веками жили душа в душу. Торговали, выбирали невест, ездили в гости. Жаль твоего рыжего, но пока не проверено и не защищено все население, у нас просто нет возможности его искать. Надеюсь, за пару-тройку дней ничего с ним не случится.

— А я в этом не уверен, — мрачно и вызывающе глянул на учителя дракон. — Как только они поймут, чем мы заняты, начнут отступать в заранее приготовленные норы, как делали уже не раз. А потом снова придется ждать еще несколько лет, гадая, где и когда они вынырнут. И за это время будет разрушено немало судеб, потерян не один пропущенный нами одаренный ребенок, обворована не одна семья. Но страшнее всего другое. Как я начинаю все сильнее подозревать, чернокнижники уже натаскали в свое тайное логово кучу народа, ведь работать они никогда не любили. Боюсь даже считать, сколько там может томиться мужчин, женщин и детей. И не хочу представлять, как с ними поступят уходящие в новые норы хозяева. Ведь ничего хорошего ждать от них не стоит, жадность — это болезнь, при которой у человека первым отмирает сострадание.