Книга Громыко - Святослав Рыбас

После Октябрьской революции союзникам пришлось срочно менять свою стратегию. 3 декабря (по новому стилю) 1917 года английский посол Дж. Бьюкенен получил из Лондона рекомендацию о необходимости организовать на территории России «Южный блок» (Кавказ, Дон и Кубань, Украина, Румыния), что «позволило бы создать умеренно прочное правительство, которое во всяком случае при наличии у него нефти, угля и зерна поставит под контроль всю Россию».

Этот замысел (еще один «Мюнхен») был быстро реализован. 23 декабря 1917 года в Париже было подписано «Соглашение между Англией и Францией относительно действий в южной России» о разделе страны на английскую зону (казачьи территории, Кавказ, Армения, Грузия, Курдистан) и на французскую (Бессарабия, Украина, Крым).

В принципе ничего чрезвычайного в таком решении не было. Например, еще в марте 1911 года правительство Соединенных Штатов предъявило Мексике ультиматум: «В продолжение трех месяцев подавить революцию и гарантировать безопасность иностранным капиталам, иначе войска перейдут границу и установят порядок».

* * *

Решение союзников стало основой для поддержки антибольшевистских сил на Дону, а потом и на всем Юге. Бывшие союзники первоначально не преследовали в России явные внутриполитические цели, кроме тех, которые ставила перед ними продолжающаяся война с Германией. Выход России из войны менял всю стратегию союзников, так как сто немецких дивизий, уйдя с Восточного фронта, могли решить исход войны в пользу Берлина. Если бы немцы захватили Украину и Кавказ, они бы имели большие шансы, во-первых, выйти в Персию, где находилось «нефтяное сердце» британского флота, и, во-вторых, взять под контроль всю Центральную Россию.

* * *

Здесь уместно вспомнить одно высказывание министра иностранных дел Великобритании лорда Бальфурав 1919 году: «Единственное, что меня интересует на Кавказе, — это кто контролирует дорогу, по которой качается нефть, а аборигены могут хоть разорвать друг друга на части».

3 февраля 1918 года советское правительство аннулировало внешние и внутренние долги России. Особенно пострадали интересы французов, теперь российский долг в 10,5 миллиарда франков превращался в прах. Если до этого они продолжали сотрудничество с новой властью в попытках сохранить финансовый рычаг воздействия и восстановить Восточный фронт, то отныне их политика становилась враждебной. Долг Англии составлял 600 миллионов фунтов стерлингов. Россия вышла из-под финансового контроля. У Парижа и Лондона иных средств воздействия на нее не осталось.

9 марта в Мурманском порту началась высадка английского десанта, который должен был по начальному замыслу создать основу для отпора немцам и защиты находившихся здесь огромных складов оружия и военного снаряжения, но в связи с изменением стратегии превратился в часть оккупационных сил союзников. Всего в 1918—1919 годах на Север были переброшены 29 тысяч англичан, 7,5 тысячи американцев, около тысячи канадцев. Вместе с находившимися по линии Мурманской железной дороги бывшими пленными сербами, чехо-словаками и поляками они стали опорой антисоветских белогвардейских частей. (В январе 1918 года Чехословацкий корпус — 30 тысяч человек, — вскоре ставший опорой адмирала А. Колчака в Сибири, был объявлен воинским подразделением французской армии.)

История Гражданской войны не могла не быть в поле зрения Андрея Андреевича. «Из общей суммы (американских) кредитов в 10 миллиардов долларов, ассигнованных союзникам в 1917—1918 гг., 450 млн. долларов предназначалось для Временного правительства. Подавляющая часть этих средств пошла на финансирование белогвардейских армий».

Как вспоминал последний посол Российской империи (временный поверенный) в Японии Дмитрий Иванович Абрикосов, русская революция «способствовала появлению повсюду самых амбициозных планов, и можно только гадать, какие шаги предприняли бы европейские державы по разделу Российской империи, если бы не были поглощены войной с Германией. Это странный исторический парадокс, но война, которая была основной причиной появления и победы большевиков в России, спасла страну от расчленения».

Кроме того, на территории России ни на один день не ослабевало соперничество ее бывших союзников. Только в Сибири и на Дальнем Востоке, где воевали белые армии адмирала А. В. Колчака, конкурировали друг с другом американцы, англичане, французы и японцы. Причем японцы руками своего ставленника атамана Семенова фактически отрезали Колчака от Владивостока и препятствовали тыловому снабжению войск Верховного правителя.

Кадровая революция снизу

Как известно, интервенция закончилась поражением белых армий и их союзников и в России утвердился коммунистический режим, была восстановлена целостность государства, началась ускоренная модернизация. Несмотря на жестокость, с которой новая власть устанавливала социальную справедливость и боролась с белогвардейцами, русское население все же предпочло большевиков. И в числе миллионов крестьянских детей Андрей Громыко, который с тринадцати лет помогал отцу рубить и сплавлять по реке лес, промокая при этом до нитки, получил шанс воспользоваться плодами революции.

Путь был один: через сельскую комсомольскую организацию, учебу, труд, веру в идеалы социальной справедливости. Сегодня это может показаться примитивным. Тогда же происходила замена правящего политического класса, потерпевшего сокрушительное поражение в лице Временного правительства, выходцами из допетровского, доимперского слоя. Для них социальные лифты были распахнуты.

Если проанализировать биографии крупнейших государственных деятелей эпохи социалистической индустриализации (В. Молотов, А. Рыков, Г. Маленков, Н. Вознесенский и ряд других), то бросается в глаза их происхождение из низов мелкого предпринимательства и ремесленников. Они в своей массе и заменили дворян и вообще «социокультурное санкт-петербургское ядро», которое не сумело сохранить имперскую государственность. Их вождь тоже происходил из этого же нижнего слоя, его отец был мелким ремесленником-предпринимателем в грузинском городке Гори, а дядья владели придорожным рестораном — все они разорились от последствий экономического кризиса конца XIX века.

Как оказался среди них крестьянский сын Громыко? Думается, в значительной степени благодаря родителям, особенно матери, Ольге Евгеньевне, которая в детстве привила ему любовь к чтению книг и открыла ему мир культуры. («Да, я любил и люблю читать. С детства, когда научился складывать из букв слова, из слов фразы. Прочитанное заставляло думать. Так научился размышлять».)

Да, любил читать, зачитывался Пушкиным, Тургеневым, Гоголем, гомеровскими «Илиадой» и «Одиссеей», гётевским «Фаустом». И еще самодеятельный театр, работа секретарем сельской комсомольской организации (в 14 лет), потом профтехшкола в Гомеле, техникум в Борисове, где вступил в партию (в 22 года) и стал секретарем партийной ячейки, а дальше сельскохозяйственный институт в Минске, после окончания двух курсов экономического факультета переход на экстернат и работа директором школы, затем поступление в аспирантуру, перевод в Москву в Институт экономики Академии наук СССР, где директором был академик Е. С. Варга, участник социалистической революции в Венгрии.