Книга Гроза из преисподней - Джим Батчер

– Надеюсь, что да, Моника. Если можно, мне хотелось бы посмотреть те предметы, которые собирал ваш супруг. Какие книги покупал, и все такое. Было бы кстати, если бы вы дали мне его фотографию. Возможно, мне придется посмотреть этот ваш домик в Лейк-Провиденс. Вы не возражаете?

– Ну конечно, – откликнулась она. Казалось, она испытывала облегчение, и в то же время нервозность ее тоже возросла. Я записал адрес дома и краткие советы насчет того, как к нему проехать.

– Вам известны мои расценки? – спросил я. – Я обхожусь недешево. Для вас может быть дешевле обратиться к кому-нибудь другому.

– Мы накопили довольно много, мистер Дрезден, – объяснила она. – Насчет денег я не беспокоюсь, – в ту минуту это показалось мне довольно странным заявлением с ее стороны: это совсем не вязалось с ее общей нервозностью.

– Ну что ж, раз так, – сказал я, – мои услуги стоят пятьдесят долларов в час плюс накладные расходы. Я пошлю вам полный список того, что я делаю, так что у вас будет полное представление о том, на что ушли ваши деньги. Обязательная предоплата. Я не могу гарантировать, что буду заниматься исключительно вашим делом. Я стараюсь относиться с должным уважением ко всем своим клиентам, так что не ставлю одних вперед других.

Она понимающе кивнула и полезла в свою сумочку. Достав оттуда белый конверт, она передала его мне.

– Там пять сотен, – сказала она. – Хватит на пока?

Ча-ча-ча. Пятьсот долларов покрывали арендную плату за прошлый месяц и добрую часть этого тоже. Что ж, благослови Бог нервных клиентов, желающих сохранить тайну своих банковских вкладов от моего (предполагаемого) чародейского взора. Наличные меня вполне устраивают.

– Да, конечно, – заверил я ее, стараясь не заглядывать в конверт. По крайней мере, у меня хватило выдержки не вытряхнуть деньги на стол, чтобы пересчитать.

Тем временем она достала другой конверт.

– Большую часть своих вещей он забрал с собой, – сказала она. – Во всяком случае, я не смогла найти их там, где он их обычно держит. Но я нашла вот это, – в конверте лежало что-то выпуклое – амулет, кольцо, ладанка или что-нибудь другое из аксессуаров нашего ремесла; в этом я готов был ручаться. Пока я обдумывал это, из сумки появился третий конверт – эта дамочка явно отличалась склонностью к аккуратности. – Тут его фотография, и еще номер моего телефона. Спасибо вам, мистер Дрезден. Когда мне ждать вашего звонка?

– Как только я разузнаю что-нибудь, – пообещал я. – Возможно, завтра к вечеру или в субботу утром. Вас это устраивает?

Она едва не посмотрела мне в глаза, но, спохватившись, улыбнулась кончику моего носа.

– Да. Да. Спасибо вам огромное за то, что согласились помочь, – она покосилась на стену. – Ой, сколько времени уже! Мне пора. Уроки вот-вот кончатся, – выпалив это, она прикусила губу и снова покраснела, словно в досаде на то, что выболтала такую важную подробность.

– Я сделаю все, что в моих силах, мэм, – еще раз заверил я ее, провожая к двери. – Спасибо, что обратились ко мне. Я скоро позвоню.

Она попрощалась, так и не взглянув мне в глаза, и выскользнула из офиса. Я закрыл дверь и вернулся к конвертам.

Первым делом деньги. Она расплатилась пятидесятидолларовыми купюрами, которые всегда кажутся новыми, даже если они старые, потому что их реже пересчитывают. В конверте лежало десять бумажек. Я переложил их в кошелек и выбросил конверт в корзину.

Следом лежал кошелек с фотографией. Я вынул ее и полюбовался изображением Моники и стройного, довольно симпатичного мужчины с широким лбом и кустистыми бровями, придававшими ему несколько эксцентричный вид. Он улыбался белоснежной улыбкой, и кожа его имела ровный, темный загар человека, проводящего много времени на солнце – возможно, на воде. Яхты там, или катера. Это изрядно контрастировало с бледной кожей Моники. Виктор Селлз, насколько я понял.

Телефонный номер значился на чисто-белом листке для заметок, аккуратно подрезанного для того, чтобы он вошел в конверт. Ни имени, ни регионального кода – только семизначный номер. Я взял записи беседы с Моникой и просмотрел их.

Что ж, все то же. Интересно, подумал я, на что эта дамочка рассчитывала, называя мне одни имена без фамилий, если она так и так собиралась передать мне дюжину других способов выяснить это. Это показывает лишь, насколько забавно ведут себя люди, когда их что-то беспокоит. Они говорят совершенную ерунду, они делают странный выбор и сами потом не понимают, что заставило их творить такие глупости. При следующей встрече надо вести себя осторожнее, чтобы не подтолкнуть ее к этому снова.

Я бросил в корзину второй опустевший конверт и, перевернув третий, вывалил его содержимое на стол.

На деревянной поверхности лежало, поблескивая какой-то синтетической защитной скорлупой, коричневое тельце мертвого и высушенного скорпиона. В основание хвоста было продето колечко, к которому крепился плетеный кожаный шнурок – когда его надевали на шею, скорпион висел головой вниз, хвостом вверх.

Меня пробрала дрожь. В определенных, имеющих отношение к потусторонним силам кругах скорпион является чертовски мощным символом, и символ этот связан не с добром. Пользуясь таким маленьким талисманчиком, можно соткать уйму действенных и ужасно недобрых заклятий. И потом, если носить его на теле, а именно так носят подобные штучки, колючие ножки то и дело щекочут и покалывают кожу, напоминая о своем присутствии. Пересохшее жало на кончике хвоста может и впрямь вонзиться в кожу любого, кто попытается обнять его обладателя. Маленькие, похожие на рачьи клешни могут запутаться в волосах на мужской груди или царапать изгибы женской. Гадкая, противная штука. Не то, чтобы вредная сама по себе – но можно не сомневаться, тот, кто носит такую на шее, уж наверняка несет своей магией не добро и радость.

Вполне возможно, Виктор Селлз оказался вовлеченным во что-то настоящее, нечто, целиком завладевшее его вниманием. Искусство Магии может делать с людьми такое – особенно темные его стороны. Если он обратился к нему в отчаянии от того, что лишился работы, это, возможно, объясняет его внезапный уход из дома. Множество чародеев или тех, кто хотел бы ими стать, отгородились от мира, веря в то, что изоляция позволит им лучше концентрироваться на их магии. Вообще-то это не так, но это помогает слабым или неопытным меньше отвлекаться.

А может, это вовсе и не талисман. Возможно, это просто любопытная безделица или сувенир, оставшийся после поездки в юго-западные штаты. Я не имел возможности узнать точно, действительно ли эта штука служила для усиления концентрации и направления магических сил – тем более, не использовали ли ее для наведения чар. Что до меня, я в силу самых разных убедительных причин искренне не желал бы использовать такое сомнительное средство.

Что ж, пытаясь выследить этого человека, придется иметь эту маленькую мерзость в виду. Может, она ничего и не значит. А может, значит, и очень даже много. Я покосился на часы. Четверть четвертого. Самое время обзвонить морги, не обнаружится ли в одном из них интересующая нас особа, назовем его Джон Доу – как знать, может, мои поиски завершатся уже сегодня к вечеру – а потом заглянуть в банк, положить деньги на счет и отослать чек арендодателю.