Книга Первое поражение Сталина - Юрий Жуков

– В настоящее время, – сформулировал Пятаков свою позицию, – национальное государство является уже пройденным моментом, и борьба за него является в настоящее время реакционной борьбой, ибо под этим флагом будет вестись борьба против социализма.

Затем киевский делегат, которому каждодневно приходилось сталкиваться с воинствующим национализмом Центральной Рады, стал развивать свою мысль:

– В 1905 году сепаратистские движения не были так сильны, но они были революционны, а в настоящее время «национальная» буржуазия развивает эти движения как движения борьбы против социалистической революции, они стали реакционными…

– Мы против сепаратистских движений, против лозунга национальных государств, и ведём борьбу против таких движений. Раз это так, то «право наций на самоопределение» теряет реальную почву под ногами, является бессодержательным…

– Все социал-демократии ведут определённую борьбу против насильственного удержания наций в пределах государства российского, но это ещё не значит, что если мы ведём такую борьбу, то мы видим в праве наций на самоопределение положительный лозунг…

– Товарищ Сталин говорил, например, что он лично против отделения татар /подразумевалось высказывание о Закавказье – Ю.Ж./. Но политическая партия не может полагаться на то, что каждый отдельный товарищ будет высказывать своё личное мнение…

– Мы должны иметь конкретную формулировку того, что мы хотим, а не ограничиваться формулировкой абстрактного права на самоопределение, формулировкой, способной сыграть на руку мелкобуржуазной реакции.36

От имени семерых из девяти членов секции Пятаков и предложил иной вариант проекта резолюции. Во многом схожий с прочитанной Сталиным. Та же областная автономия с теми же её характеристиками, тот же отказ от культурно-национальной автономии. Но всё это – во имя предотвращения «раздробления крупных государственных образований на мелкие национальные государства» /выделено мной – Ю.Ж./ Однако действенным средством такого решения проблемы «семёрка» сочла не единую партию, а социалистическую революцию под новым, привлекательным для многих радикальным лозунгом «Долой границы!». И предложила отказаться даже от упоминания «права наций на самоопределение.37

Такого Ленин стерпеть не смог. Ринулся в бой, но не столько для критики высказанного Пятаковым, сколько того, о чём умолчал Сталин, но подразумевал, вынудив высказаться семерых. Открыто поставить вопрос– должна ли Россия оставаться наднациональным государством или стать чисто национальным, сохранив в своих границах территорию, населённую лишь русскими.

– Почему мы, великороссы, угнетающие большее число наций, чем какой-либо другой народ, должны отказаться от признания права на отделение Польши, Украины, Финляндии? – патетически воззвал Ленин к делегатам конференции.

В пылу спора он «забыл» о Британской, Французской, Германской империях, которые в своих колониях угнетали несоизмеримо большее число народов. «Забыл», что о Польше речи не могло и быть, ибо полгода она фактически являлась независимой от России. Да и Финляндия, как бы Временное правительство не пикировалось с сеймом, находилась буквально накануне обретения полного суверенитета.

– Надо в России налегать на свободу отделения угнетённых наций, а в Польше подчёркивать свободу соединения, – упорно толковал всё об одном и том же Ленин. Уповал же на весьма призрачную классовую солидарность да на силу своей диалектики. И продолжал настаивать на чреватом страшными последствиями:

– Мы к сепаратистскому движению равнодушны, нейтральны. Если Финляндия, если Польша, Украина отделятся от России, в этом ничего худого нет. Что тут худого? Кто это скажет, тот шовинист…

– Мы хотим братского союза всех народов. Если будет Украинская Республика и Российская Республика, между ними будет больше связи, больше доверия. Если украинцы увидят, что у нас республика Советов, они не отделятся, если у нас будет республика Милюкова, то отделятся…

В выступлении Ленина не хватало лишь одного. Объяснения, что же общего между независимой Польшей, автономной более ста лет Финляндией и той неопределённой территорией, которую вслед за Центральной Радой он называл Украиной.

Столь же резким, категоричным в суждениях оказался и Дзержинский, поддержавший Пятакова:

– Речь товарища Ленина меня не убедила. В его речи не было того ответа, какой товарищ должен был бы дать. Я скажу, что если товарищ Ленин упрекает польских товарищей в шовинизме, то я могу его упрекнуть в том, что он стоит на точке зрения польских, украинских и других шовинистов. Не знаю, что лучше…

– Товарищ Ленин сказал, что русские должны быть по отношению к сепаратистскому движению совершенно нейтральны, а польские социал-демократы должны с ним бороться. Какая это социал-демократическая точка зрения? Наши позиции должны быть одинаковыми…

– В каждом конкретном отдельном случае надо проанализировать, какие силы двигают и питают сепаратистское движение, и в каждом отдельном случае надо дать определённый ответ. И когда польские рабочие ждут от вас определённого ответа, каким образом решить финляндский вопрос, польский, украинский, вы отвечаете – правом наций на самоопределение. Значит, вы определяете их волю? А что такое нация? Разве нация есть нечто единое?

– Почему подняли голову сепаратистские стремления в своих углах? Дали ли вы в резолюции /Дзержинский отлично понимал, кто является истинным автором документа – Ю.Ж./ анализ этому движению? Почему именно теперь оно разразилось?

– Построение в настоящий момент (национальных) границ есть стремление к классовому господству… Наша сила, сила рабочего класса, заключается в том, что наше хозяйственное целое объединяет весь мир, нас всех объединяет уничтожение границ…

– Наш конкретный ответ: национальный гнёт может быть уничтожен только при полной демократизации государства борьбой за социализм. Сепаратистские же стремления есть стремления борьбы с социализмом. Мы конкретно высказываемся против права наций на самоопределение…

Дзержинского попытался опровергнуть Зиновьев. Со столь же чисто теоретических, как и Ленин, позиций марксизма, весьма далёких от российской действительности. Возражал не по существу – просто играл терминами. Но, главное, как и Ленин, подгонял всё к достижению заветной цели – победе мировой революции:

– Человек, который ставит вопрос так, как Пятаков, стоит на точке зрения национализма… Именно потому вопрос национальный ставится в такой острой форме, что он осложняется вопросом о колониях. Мы должны стоять за самоопределение, за право на отделение. Поскольку мы говорим о колониях, мы ставим этот вопрос в связи с империализмом…

– Социалистическая революция будет складываться из целого ряда конфликтов, столкновений в самых различных областях. Мы видим, что в ходе этой войны в нашу революцию привходят много других моментов, в особенности, национальный. Мы видим, например, частые восстания французских колоний в Африке…

– Для того чтобы усиливать, разжигать социальную революцию, для того, чтобы поднять весь Восток, чтобы поднять угнетённые народы на помощь мировой революции, мы должны дать такой ответ: «прочь империалистов из колоний, и притом без всякого выкупа». Так мы ставим вопрос о социалистической революции!