Книга Мой крестный. Воспоминания об Иване Шмелеве - Ивистион Жантийом-Кутырин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конечно, молодым надо уметь не только трудиться, но и веселиться. Итак, на кострах любили выдумывать насмешливые четверостишия, вроде частушек, чтобы над кем-нибудь подтрунивать:
Жура, жура, журавель, канареечка жалобно поет…
Гром гремит, земля трясется, это Шуйский[20] наш несется.
Юра был симпатичный паренек, очень динамичный, но слегка упитанный. Мы впоследствии, ставши студентами, оба подготовляли конкурсы в т. н. «специальном математическом классе». Ему удалось попасть в «высшую инженерную школу» и добиться назначения «президентом-генеральным директором» (P.D.G., по-французски) какого-то учреждения. Скончался он, как многие занимающие такие посты, от разрыва сердца. Способный был малый. Даю я вам его как пример – большинство прошедших разведческую выправку находили себе путь-дорогу в жизни.
Бывало, что чествовали кого-нибудь традиционным, рифмическим речитативом:
И кого можно, качали на руках.
У скаутов заимствовали якобы индейский напев: «Келе, келе, келе, уач…», но переложив его на русский лад, получилось:
Дули, дули, дули, дули, дули… (11 раз) мяч, мяч. Дули надули, раздули наш мяч, мяч, дули надули, раздули наш мяч, мяч!
Конечно, можно сказать, что это глупая бессмысленная прибаутка, но она вносила с собой веселость, а веселость не праздное явление.
Но вы, наверное, никогда не подумаете, что она может быть эффективной подмогой для преподавания французским детям русского языка. Все педагоги знают, что самое трудное для француза – грамматическое понятие, виды глаголов: совершенный и несовершенный виды. Русские дети воспринимали виды «с молоком матери». Они инстинктивно их принимают, не ломая себе мозгов. Французские же дети пили французское молоко, материнское или коровье, не важно. Грамматические объяснения сложноваты, трудно усваиваемы. Зато смешная глупая прибаутка дает почувствовать разницу между несовершенным процессом «дуть» и совешенными, завершенными процессами «надуть и раздуть». Притом, через песню лучше усваивается русское произношение, русский акцент.
Ну, я достаточно наболтался. Простимся на студенческой, не чересчур мудреной, песенке про химию.
Припев:
Нельзя же все время с утра до ночи представлять из себя строгого чопорного наставника. Можно так и катар желудка получить.
Итак, спокойной ночи! Пусть вам приснятся белый, белый слон, осел до полночи, а козел до утра!
Вечером, когда после сборища у мачты, рапорта (что случилось за день и что предвидено на следующий), после спуска флагов, пения русского гимна и молитв, все были рады услышать зорю: «спи, спи по палаткам», которую трубил нам наш трубач.
Красота. Я стою на краю пропасти. Большие птицы летают там далеко внизу. Мне тоже хотелось бы стать птицей и летать над пропастью.
Кто-то меня тянет за руку назад. Это Тетя Оля. Я оборачиваюсь. Дядя Ваня бледный, лежит навзничь. Тетя Оля мне объясняет. У него горная болезнь. Когда он увидел меня на краю пропасти, с ним случился припадок. Ему представилось, что я лечу в пропасть, и он не может ничего сделать, чтобы меня спасти.
Обыкновенно Шмелевы проводили каникулы на берегу Атлантического океана. Но в этом году, по совету Деникиных, они решили попробовать провести лето в небольшой деревушке Аллемонт недалеко от Гренобля. Место им понравилось, и они там провели два лета подряд.
Надо сказать, что климат летом в Ландах знойный и грозовой. Тетя Оля трудно его переносила. Ей приходилось в жару стряпать над горячей плитой, ходить далеко на базар, заниматься уборкой квартиры в два этажа. К тому же в жару мухи надоедали. Мы вешали клейкую ленту, к которой мухи прилеплялись. Но этого не хватало, они роем на нас накидывались, щекотали, не давали заснуть во время послеобеденного отдыха, а перед грозой кусали. Раз в год случалось нападение крылатых муравьев через печную трубу и трудно было от них избавиться.
В Аллемонте Дяде Ване удалось снять небольшую дачку, построенную из местного камня по старинке в лесочке на склоне горы в двух шагах от Деникиных, которые занимали дом с какими-то друзьями в самом центре деревушки.
У Дяди Вани была отдельная спокойная рабочая комната, где он днями сидел за пишущей машинкой. Садоводством тут невозможно было заниматься.
Вид – прекрасный на долину, на соседние горы. В глубине протекал поток «Eau d΄Olle» вдоль департаментной дороги (n°526).
Как и в предыдущие лета, я приезжал к тете Оле и Дяде Ване. К тому же я был рад встретиться с моей подружкой детства Маришей Деникиной. Я еще никогда не ездил в горы и для меня все было новинкой.
Иногда Шмелевы ходили на экскурсию вместе с Деникиными. Дядя Ваня не покидал своей дубовой палки. Взрослые передвигались медленно, а мы с Маришей как козы порхали вокруг по скалам.
Чаще всего мы с Маришей убегали гулять одни или с другими товарищами. Было намного веселей, нас никто не остерегал, не давал нудных указаний. Мы карабкались по руслам потоков, спускались бегом по обвалам. Теперь я поражаюсь, как мы не переломали себе ноги. Хорошо, что об этом никто ничего не знал, а не то наши родные совсем бы перепугались.
Несравненно опасней было, когда мы забирались в заброшенные подземные карьеры медной и свинцовой руды. Приходилось пробираться на четвереньках по таинственным узким проходам более или менее обвалившимся. Но какой восторг, когда мы нападали на кусочек свинцового блеска с зеленцой от меди или на кристаллы кварца. Теперь меня пробирает дрожь, когда я об этом вспоминаю. Ведь мы могли в карьерах безвыходно застрять под обвалом и никто бы не знал, куда мы пропали.
А в это время Дядя Ваня спокойно печатал на машинке, а Тетя Оля стряпала или прибирала в квартире, оберегая творческий труд писателя.
На следующий год Мариша уже повзрослела, стала «демузелькой». Ее более стали интересовать юноши взрослее нее, чем мальчишки как я.
Местность была обильна черникой и малиной. Конечно, надо было знать места. Чернику можно было собирать при помощи специального ящичка с гребнем. Достаточно было прочесывать кустики, и черника падала в ящичек. За короткое время можно было набрать много ягоды, но испортив кустики, обрывая листики и ломая веточки. Теперь такая сборка запрещена.
