Книга Драконоборец. Том 1 - Илья Крымов

Вскоре стало понятно, что ничего не выйдет, ибо пять лет сна на жесткой лавке нельзя просто взять и забыть. Он уже было собрался лечь на большой шкуре, расстеленной подле ложа, когда дверь открылась в темноте. Тобиус напрягся, ощущая на кончиках пальцев готовые к применению заклинания.

От незваного ночного гостя пахло деликатными цветочными благовониями. Ночная рубашка соскользнула на пол, шелестя тканью по гладкой коже, гостья забралась под одеяло, замерла, нащупала волшебника, прильнула к нему и принялась ласкать. Горячее тело, одуряюще пахшее здоровой молодой женщиной, само напрашивалось на жадную и ретивую ласку. Мужская природа мага решила потребовать оплаты за годы воздержания, но он неумолимо ее усмирил.

– Боевая рана напоминает о себе, – прошептал Тобиус, отрываясь от нежных губ, – не могу. Ступай к себе.

Она замерла в растерянности, возможно оттого, что обычно залезть на нее попытался бы даже безногий и безрукий. Или оттого, что решимость дорогого гостя, минуту назад бывшая твердой как железо, вдруг остыла и ослабла.

– Позвольте хоть побыть здесь, милсдарь, иначе хозяин будет недоволен.

– Как тебя зовут?

– Вилиса.

– Спи на ложе, Вилиса, а я лягу на полу.

– Как можно?!

– Умолкни и повинуйся, женщина.

Разложившись на шкуре между стеной и ложем, Тобиус смог наконец почувствовать себя достаточно расслабленным, чтобы уснуть. У него это получилось, и даже кошмары не явились к ночной поживе, будто и они решили дать магу передышку.

Он проснулся в темноте среди ночи от того, что на ложе происходила какая-то возня. У изножья стояла фигура, тускло поблескивавшая металлом, а над периной уже парил окутанный цепью сверток из одеял. До предела сузив зрачки, Тобиус пробудил заклинание Вспышка. Поскольку он был готов, это дало ему возможность вскочить, закинуть сумку на плечо и вытащить из ее пространственных складок посох.

Когда вспыхнул ослепительный свет, второй за ночь незваный гость инстинктивно попытался защитить глаза, хотя сам сиял тысячами бликов. Все его тело покрывала полированная сталь, на голове сидел шлем с глухим забралом, а с плеч ниспадал плащ, набранный из листовидных лезвий, похожих на роговую чешую. Левая рука гостя являлась отлитым из металла протезом в виде оголенных человеческих костей.

Тобиус обрушил на чужака ослабленную Ударную Волну, которая проломила им стену и вышвырнула в коридор, что, однако, не возымело ощутимого эффекта – сверкая сталью, тот влетел обратно. Цепь, опутывавшая одеяло, живой змеей устремилась к Тобиусу, обхватила его и сдавила так, что затрещали кости. Пользуясь телекинезом, серый маг сорвал с одной из стен украшения – два щита и оленью голову – и швырнул их в гостя. Щиты замерли в воздухе еще на подлете, а вот оленья голова сбила врага с ног, и цепь тут же с лязгом упала на пол. Тобиус бросился к кровати, рывком развернул одеяла и увидел нагую девицу, перепуганную до полусмерти.

– Передай хозяину, что я очень извиняюсь!

Она взвизгнула.

Враг поднялся, вскинул левую руку, и фаланги его протеза беззвучно метнулись в Тобиуса, как пули. Они врезались в Непробиваемый Доспех с такой силой, что отшвырнули и придавили серого мага к стене. Нужно было выбираться наружу, потому что магический бой в замкнутом пространстве всегда чреват разрушением этого пространства с сопутствующими человеческими жертвами.

Зарычав, волшебник схватил врага телекинетическими «щупальцами» и пробил им еще одну стену. В получившееся отверстие он выпорхнул на Крыльях Орла и понесся в ночную высь. Город остался далеко внизу, и на какой-то миг Тобиус испугался, что его не станут преследовать, что враг остался там, в палатах Поля Вуйцика, но вот в него ударило листовидное лезвие, потом второе, третье – стальной маг летел следом.

Тобиус развернулся и завис в тишине на большой высоте. Его преследователь тоже замер, дав рассмотреть себя в красном отсвете кометы. Казалось, что он был облит кровью с ног до головы, красный свет играл на выпуклом лицевом щитке и на четырех длинных кинжалах, паривших вокруг хозяина.

– Хочешь взять меня живьем? – спросил Тобиус.

Кивок.

– А ведь я тебя помню. Это ты убил Фрейгара Галли и чуть не уничтожил его сына, пользуясь моей личиной?

Кивок.

– Так и знал. Меня тогда чуть не казнили за твое преступление. Пора платить долги.

Два волшебника висели на огромной высоте между куполом небес, рассеченным красным шрамом кометы и чернеющей внизу землей, на которой слабо искрились лишь скопления человеческих жилищ. Посреди этой страшной пустоты, где должен был бы дуть ледяной ветер, оказалось очень спокойно и тихо.

Плащ стального мага распался на сотни сегментов-лезвий, которые обратились к Тобиусу остриями, будто дрессированная стая хищных птиц. Она устремилась к магистру, а тот, распахнув рот, изрыгнул навстречу рой алых светлячков. При столкновении светлячки взрывались огненными вспышками, а лезвия разрушались. Куда бы ни направлялась их металлическая стая, раскаленный рой все время защищал своего создателя, да еще и тянулся к врагу – Тобиус не прекращал создавать все новых.

– А ты ведь больше ничего не можешь, – сказал он, наконец решив, что в небе над столицей достаточно светло.

За прошедшее время стальной маг не применил ни единого нового приема, все его атаки сводились к манипуляции металлом и только, а от контратак он уворачивался, словно неспособный защищаться магией. Поняв это, Тобиус обхватил врага невидимым телекинетическим кулаком, притянул к себе и пронзил грудь посохом. Короткий разряд раскаленной гурханы выжег его изнутри.

– Квиты.

Тело ухнуло навстречу земле, провожаемое взглядом пылающих глаз.

Пора было бежать. После такого шума и светопреставления в небесах оставалось только удивляться, почему волшебники Ока Посвященных еще не бросились прочесывать пространство над столицей.

Он телепортировался в ночной лес, куда-то в глушь, такую дикую, что быть найденным волшебник мог лишь чудом. Когда-то, когда лишь начались его скитания, он часто забредал в пущи, рыская там, вдали от чужих глаз.

На вторые сутки пути в чаще возник собачий лай. Тобиус не придал этому значения, хотя и постарался как можно дальше убраться от того места. Когда лай повторился, он понял, что его преследуют, и немедленно телепортировался на расстояние трех дневных переходов к югу. Так он бежал несколько дней, заметая следы и совершая рывки, но свора преследовала серого мага неотступно, и вскоре стало ясно, что от этих псов не убежать.

В конце концов Тобиус уселся на ствол поваленного дерева, раскурил трубку и стал ждать.

Лесная ночь самая темная, ибо кроны перехватывают скупой свет звезд и луны. В красноватой лесной темноте то и дело вспыхивали звериные глаза. Лай стих, но собаки были рядом, большая свора, распространявшая запах сырой псины.