Книга Юрий Богатырев. Чужой среди своих - Наталья Боброва

А как мы развлекались! Вот перерыв между лекциями. Юра садится за рояль и играет свои любимые «Конфетки-бараночки».

И тут такое начиналось! Что мы творили – непостижимо просто! Например, Костя Райкин выпучивал глаза и, как обезьяна, скакал по столам. И начинались «джунгли». Шум, крики, хохот…

А ведь было всем нам от семнадцати до двадцати лет – уже не школьники, а взрослые люди. А Юра всему этому безобразию аккомпанировал.

* * *

– Это был первый набор Юрия Васильевича Катина-Ярцева, – продолжает Наталья Варлей. – Он впервые стал художественным руководителем курса, причем очень сильного. А Юрочка, по сравнению со многими, казался опытным артистом – он уже занимался в студии Штейна. А я, несмотря на то что уже снялась в кино, и даже в главных ролях, чувствовала себя безумно закомплексованно. Но это мой характер.

Наталья задумывается:

– На меня ведь как тогда смотрели: «Девочка-звезда, ну а что ты можешь?»

А я комплексовала. И Юра был одним из тех, кто считал, что я способная. Он вселял в меня уверенность в том, что я правильно сделала, что ушла из цирка и начала учиться в театральном институте.

Ну и, конечно, меня поддержал сам Юрий Васильевич Катин-Ярцев. Ведь я несколько раз порывалась вернуться обратно в цирк. И только на четвертом курсе, сыграв в спектакле «Снегурочка» Островского, я наконец поверила в себя.

* * *

В училище мы играли очень много. У нас было бесчисленное количество этюдов, сценок, композиций, всевозможных отрывков. Мы ходили за советом к старшекурсникам, особенно дружили с курсом на два года старше нас: мы были на втором – они на четвертом. Это был тот курс, где учились Леня Филатов, Боря Галкин, Володя Качан… У нас было какое-то единение с ними. Когда мы уже истощались на выдумки, за темами для этюдов бежали к ним, и они нам придумывали темы. Мы жили тогда какой-то странной, нереальной жизнью…

* * *

Леонид Филатов тогда только оттачивал свое перо.

– Я наблюдал Юру со стороны, – вспоминает артист и драматург. – Для их курса я делал пьесу «Время благих намерений», состоявшую из трех новелл. Ее ставили Валерий Фокин и Сережа Артамонов. Там играли Костя Райкин и Юра Богатырев.

Юра был миляга. Невероятно добрый человек. Отзывчивый. Коммуникабельный.

К тому же он так здорово рисовал, что я тогда подумал: ну зачем такому талантливому человеку заниматься нашей легкомысленной профессией? Ему же надо быть живописцем или графиком.

Но, понаблюдав за ним, я понял, что был не прав. Что Юра гораздо глубже и интереснее, чем кажется на первый взгляд, что это действительно неординарная личность.

Он очень вырос уже в училище. Он и раньше был эрудитом-книгочеем, много знал того, чего обычно не знают студенты. А во время учебы он постоянно пополнял свой интеллектуальный багаж. К тому же он был завсегдатаем кинотеатра «Иллюзион» (что требовало достаточного мужества – в те годы туда было очень непросто попасть), писал дневники… Словом, весьма разносторонняя личность.

А ведь многим людям кажется, что артисты – это чуть-чуть дурачки. Бытует такое мнение. Юра же был действительно очень умный человек. И этим многих сбивал с толку. А позже выяснилось, что и артист он замечательный. В училище это стало ясно всем – и сокурсникам, и преподавателям…

* * *

Знаменитую вахтанговскую школу Богатырев постигал не теоретически, а практически. Основоположники потихоньку сходили с бронзовых пьедесталов и становились для него вполне реальными учителями.

Что только он не играл! Сначала – этюды. На первом курсе – «У родильного дома», «Во время концерта» (вместе с Натальей Гундаревой), «В театре». Ректор училища Борис Евгеньевич Захава отметит на заседании кафедры актерского мастерства: «Молодец Богатырев! Работает хорошо».

Потом пошли уже маленькие роли. Например, Збышек из «Морали пани Дульской» Габриэли Запольской, Евдокимов из «Еще раз про любовь» Эдварда Радзинского.

Его заметит сама Цецилия Львовна Мансурова: «Интересный партнер! С точкой зрения!»

На экзамене первокурсник Богатырев сыграет «Сентиментальный этюд», сценки «Выпила» и «В редакции». Напротив его фамилии в протоколе будет стоять отметка «отлично».

На втором курсе самостоятельные работы пойдут уже более серьезные. Богатырев станет грибоедовским Молчалиным, чеховским Орловым («Рассказ неизвестного человека»). И снова этюды – теперь на темы «Деревенского детектива» Виля Липатова.

С особым удовольствием он сдавал зачеты по вокалу – пел «Солдаты идут» Кирилла Молчанова, «Случайный вальс» Марка Фрадкина, «Песню о пехоте» Булата Окуджавы, русские романсы.

Не все сразу получалось – тот же Захава будет ругать Юру и его партнера Костю Райкина за отрывок из романа Генриха Бёлля «Глазами клоуна»: «Я в претензии и к студентам, и к педагогам в этом отрывке. Во взаимоотношениях не было прошлого… Пропадают естественные ритмы, здесь нарушение органики правды жизни… Отрывок затянут»[2].

Уже на третьем курсе пойдут роли, о которых заговорят. Это Версилов в «Подростке» Федора Михайловича Достоевского (Татьяну Павловну будет играть Наталья Гундарева) и Цезарь в «Цезаре и Клеопатре» Бернарда Шоу. И тот же Захава скажет теперь: «На курсе есть студенты, которые достигли исключительных успехов, – Гундарева, Богатырев, Граббе, – они дают основание гордиться ими».

Наконец, 7 апреля 1970 года состоялся показ самостоятельной работы третьекурсников – «Нос» по повести Николая Васильевича Гоголя. Богатырев играл ведущего и так азартно размахивал руками, что все вокруг смеялись: у тебя, мол, не руки, а верхние ноги. Но он ничего не мог с собой поделать – темперамент бил через край. Майором Ковалевым был Константин Райкин.

Педагогам работа понравится. Владимир Георгиевич Шлезингер скажет: «Сфера выразительности решения соответствует парадоксальности автора. Способ общения, течение мысли у ведущего, живой элемент пантомимы и другие исполнители меня все удовлетворили».

Владимир Абрамович Этуш не согласится: «Трудно говорить. Я не понял, о чем произведение, хотя мне нравится то, что я видел. Здесь у меня нет торжества, как было в Достоевском. Автор труден. То ли не хватило красок, то ли подвели актеры, но не всегда понятно. Студент Богатырев злоупотребляет самолюбованием, не хватает такта…»

Богатырев к критике прислушается и уже более внятно сыграет Охотина в светловских «Бранденбургских воротах», Серебрякова в чеховском «Дяде Ване» (снова на пару с Гундаревой – Еленой Андреевной)… А в спектакле Леонида Филатова по его же пьесе «Время благих намерений» в первой новелле «Беглый Иисус» Богатырев будет ни больше ни меньше как… самим Иисусом.

Но больше всего он запомнит работу у легендарной Цецилии Львовны Мансуровой. В «Месяце в деревне» Ивана Сергеевича Тургенева он сыграет Ракитина.