Книга Безрассудная страсть - Лесия Корнуолл

Отвернувшись от окна, Томас взял газету. Она была довольно старой. Донован настаивал, чтобы они следили за лондонскими новостями, на случай если власти выйдут на их след и им придется бежать, или в тщетной надежде, что брат Томаса простит его и позовет домой. Или в одночасье упадет замертво, оставив наследство. Донован все еще верил в чудеса. Томас – нет.

Он стал лениво перелистывать страницы. О ней – ни слова. Он много месяцев не брал в руки газет, боясь наткнуться на заметку о свадьбе леди Джулии Лейтон. Но теперь Томас искал хоть какие-то сведения о ней в светских новостях. Их не было. Неужели Темберлей с досады запер ее в каком-нибудь отдаленном поместье? Интересно, что она сказала мужу в брачную ночь? Хотя не исключено, что он ничего не заметил. Томас закрыл глаза, и перед его мысленным взором предстала она, ее глаза, затуманенные страстью. Он услышал ее тихие вздохи, почувствовал неповторимый аромат – роскошный, доводящий до безумия запах фиалок.

Он негодяй. И дурак.

Он хотел увидеть ее снова, даже после того как она ясно дала ему понять, что не нуждается в нем.

И теперь, когда ему давно следовало забыть ее, он позволил дать волю чувствам, которых мужчина в его положении не мог себе позволить. Он не имел никаких прав на Джулию Лейтон. Но как бы он ни старался убедить себя, что она использовала его для удовлетворения минутного каприза, страсть не покидала его.

Томас решил уехать из Лондона, когда обнаружил, что уже пятую ночь подряд стоит напротив дома Карриндейла и смотрит на ее окна. Нет, иначе ему не удалось бы избавиться от этого наваждения. Он уехал в Париж в тот самый день, когда газеты объявили о поражении Наполеона.

Порыв ветра сдул газету со стола. Томас поймал ее и вернул на место.

Его внимание привлекло объявление. Это было приглашение, такое же, как те, что он получал по почте, когда еще был виконтом Мерритоном, сыном респектабельного графа и почти женихом дочери пэра. Австрийский император адресовал его всем коронованным особам и дипломатам Европы. Из текста явствовало, что в Вене состоится мирный конгресс и пройдет великолепное празднество, посвященное окончанию шестилетней войны. На конгрессе будут разделены захваченные Наполеоном земли и рассмотрен вопрос о возврате – или нет – бесценных произведений искусства, драгоценностей и недвижимости, награбленных Бонапартом.

Коронованные особы и драгоценности. Томас довольно ухмыльнулся. Похоже, это будет даже слишком просто. В ажиотаже не обойдется без десятков, даже сотен воров. Несколько крупных вещей – и он освободится от постылого ремесла. Томас нахмурился. Или воровство – его крест? В любом случае судьба давала ему шанс. Правда, верилось в это с трудом.

Вернулся Донован, неся под мышкой две бутылки шампанского.

– Пакуй вещи. Мы едем в Вену, – приказал Томас.

– В Вену? Но ты же не говоришь… на чем они там, в Вене, говорят! Ты и по-французски едва изъясняешься.

Томас показал слуге объявление в газете.

Донован прочитал, и его зеленые глаза зажглись весельем.

– Когда все это закончится, я куплю ферму в Ирландии. Буду разводить лошадей.

– Мы разойдемся, – с готовностью согласился Томас, – богатыми.

– А куда направишься ты? – спросил Донован, когда Томас откупорил первую бутылку шампанского. Пена пролилась на стол, и он поспешно убрал газету.

– В Италию, – отозвался Томас, пробуя шампанское. – Или, возможно, в Индию.

Но его голос звучал неубедительно.

Глава 5

Брюссель

Стивен наблюдал, как Джулия Лейтон помогает его сестре выбраться из экипажа. Доротея была бледна после долгого путешествия и тяжело навалилась на Джулию, которая никак не отреагировала на неудобство и лишь старалась заслонить собой свою подопечную от порывов холодного ветра. Стивен постарался подавить в себе чувство восхищения ее добротой.

В конце концов, это ее работа.

Он понятия не имел, чего ждать, когда согласился взять в компаньонки Доротее падшую женщину. Если верить сплетням, Джулия Лейтон родила ребенка от человека, имя которого так и не назвала. Причем сын был зачат на балу, посвященном ее же помолвке. Стивен иногда ловил себя на том, что всматривается в личико малыша, дабы установить личность отца. Но младенец выглядел как все другие малыши, даже его собственный племянник, умерший сын Доротеи.

Стивен согласился взять ее в порядке одолжения другу – Николасу Темберлею. Ну, двум друзьям, если не забывать о долге перед погибшим Джеймсом Лейтоном. Стивен понимал, что эта особа может являть собой угрозу его карьере. Подумать только: как дипломат может взять женщину сомнительного поведения на конгресс столь высокого уровня? Немыслимо! И все же она здесь, и он украдкой наблюдал за ней, пытаясь распознать печать порока. Пока она ничем себя не выдала, но это еще ничего не значит. Она вполне могла доказать, что он еще больший идиот, чем сам себя считал. Когда они доберутся до Парижа, ее наверняка узнают. Как только в обществе станет известно, что в его доме живет падшая дочь Карриндейла, с карьерой можно будет попрощаться. Он в душе порадовался, что Доротея отказалась посещать с ним официальные мероприятия. Это означало, что и компаньонка будет проводить время дома.

Он помнил и о том, что Джулия Лейтон, вероятнее всего, не в силах управлять физической страстью. Чего можно ожидать от нее? Станет ли она соблазнять его? Стивен нахмурился. Надо быть начеку.

Не то чтобы она предпринимала подобные попытки… нет. Джулия – воплощение приличий, воспитанная дочь пэра и относится к нему с холодной вежливостью. Она могла стать блистательной герцогиней, но с благодарностью приняла роль служанки. Стивен досадливо вздохнул. Он снова не мог не восхищаться ею, а она пока не заслужила этого чувства.

Начался дождь, неожиданный ливень, и Доротея, оказавшись в ледяном потоке, громко вскрикнула. Джулия сразу набросила ей на плечи свой плащ и быстро повела к гостинице, следя, чтобы ее подопечная не поскользнулась на мокрых булыжниках.

Стивен напомнил себе, что теперь не его дело помогать сестре, и отошел под карниз, чтобы оттуда следить за разгрузкой багажа. Грузчики синхронно повернули головы и посмотрели вслед Джулии, промокшее платье которой облепило тело, продемонстрировав длинные изящные ноги.

Стивен почувствовал тревогу, с которой с трудом справился. Нет, он должен отослать ее обратно, прямо сейчас, пока они еще не встретились с остальными английскими делегатами. Но ведь он обещал дать ей шанс. И не может поступить подло.

Он дал слово Николасу. Джеймс Лейтон тоже знал Николаса и отдал свою жизнь, чтобы их спасти. Джеймс был героем, а его сестра приобрела печальную известность. И то, что она здесь, – попытка Стивена отдать долг погибшему воину. Но если Джулия не оценит его благого порыва, он будет вынужден с позором отправить ее домой. Эта особа не должна рассчитывать, что репутация брата спасет ее дважды.