Книга Право учить. Работа над ошибками - Вероника Иванова

— Не знаю. Может быть, ты и права. Но если бы моя способность передавалась от отца к сыну, о ней было бы известно, и таких, как я, без счёта бродило бы под лунами!

— Без счёта? Вряд ли.

— Сомневаешься?

Женщина взглянула на меня очень серьёзно, почти непререкаемо:

— Тебя ведь тоже не радует твой Дар?

— Честно говоря...

— Я пускаю кого-то на своё место, но потом не помню, что делала и говорила. Это больно, и всё же когда рана существует только в воображении, к боли можно притерпеться. Но ты-то помнишь всё!

— Помню.

— Ты пускаешь в себя чужие жизни по собственному желанию, не получая за это платы?

Она потрясена? Было бы чем. А может, мне действительно начать требовать плату за свои услуги? Помогаю ведь. Правда, ещё больше причиняю вреда... Нет, стоит заикнуться о деньгах, сразу выяснится, что я ещё должен буду приплачивать. Так не пойдёт!

— Не сказал бы, что очень сильно желаю, однако... Запросто могу пройти мимо, это верно. В отличие от тебя.

— И тебе нравится?

— Проходить мимо?

Хель укоризненно качнула головой:

— Жить чужими жизнями.

Позволяю и своему недовольству выглянуть наружу:

— Почему ты так настаиваешь на ответе?

— Я... Мне...

Женщина осекается, мучительно подбирая подходящий ответ. Который мне прекрасно известен, стоило только сделать вдох и задуматься. Одно неосторожное движение, и на чужом сердце может появиться новый шрам, а потому срочно исправляю ошибку:

— Извини. Ты просто хочешь знать, каково это, потому что сама не можешь даже вообразить. Всё правильно?

Голубые глаза благодарно светлеют.

— Хорошо, попробую объяснить. Сознание словно делится пополам, и одна его часть по-прежнему остаётся в полном моём распоряжении, а вторая отдаётся во власть чужих чувств и переживаний. Правда, нередко бывает так, что невозможно провести границу между этими частями... На каждом вдохе и выдохе я испытываю чужие желания, занимаю ум чужими мыслями, страдаю от невозможности исполнения чужой мечты, а потом полностью возвращаюсь к себе. То есть в себя. Прожив не только свою, но и чью-то ещё жизнь. Тебе проще: ты хранишь только обрывки воспоминаний, а мне иногда случается пройти в мыслях весь путь — от рождения и до гибели.

— Целую жизнь... — повторяет Хель. — За несколько вдохов... Сколько же раз ты делился своим временем с другими?

А и верно, сколько?

— Я не вёл подсчёта. Зачем?

— Но ведь ты тоже теряешь!

Улыбаюсь, широко-широко:

— Давай взглянем с другой стороны. Вместо одной я успеваю проживать много разных жизней, и если сложить все их вместе, получится, что живу почти вечно! Стоит ли горевать?

Женщина вздохнула:

— Ты помнишь, это совсем другое.

— Согласен. Поэтому и спросил, слышала ли ты о «коконе мечты».

— Думаешь, он мог бы мне помочь?

— Люди верят.

— А ты?

Вопрос не в бровь, а в глаз. Да, не особенно верю, но чем фрэлл не шутит? Вдруг у неё получится? А я смогу честно сказать Ксаррону, что использовал его посылку для благого дела, заодно обрету возможность действовать в полную силу, безо всяких ограничений, мной же самим и придуманных. Потому что, признаться, полотняный мешочек на груди при всей его невесомости ощутимо оттягивает шею тяжким грузом обещаний.

— Не знаю. Но почему бы не попробовать?

— Сначала его ещё нужно достать, и кроме того... — В голосе Хель впервые за всё время беседы проскочили нотки неуверенности.

— Есть трудности?

Женщина провела ладонью по сукну тюка, на котором сидела:

— Если я сейчас избавлюсь от своего Дара, то... Стану никому не нужной. У меня совсем не было времени научиться жить своей жизнью: я всегда в разъездах, всегда в пути, от одного заказчика до другого, от одних лиц и слов к другим, и чтобы сохранить память свободной, мне нельзя часто видеть посторонних людей и разговаривать с ними, иначе слишком рано потеряю свою ценность. Со мной всегда рядом служанка, которая ограждает меня от ненужных встреч. Была рядом... — короткий взгляд на застывшее на полу тело. — Она любила меня. По-своему. Ещё когда я была совсем девчонкой, не знающей об уготованной мне судьбе, Вала прислуживала мне. И сейчас она хотела всего лишь облегчить мои страдания, отправив за Порог, прежде чем корабль охватит пламя.

— А по-моему, она поторопилась. Ведь мы ещё не знаем, умрём ли через двенадцать часов.

Узкие плечи приподнялись и опустились:

— Она исполняла свой долг. Намеревалась исполнить. Но мне почему-то не захотелось умирать так быстро...

— И правильно! Умереть никогда не поздно. Но ты так и не объяснила, почему вдруг засомневалась, стоит ли исполнять мечту.

— Да, верно... Мне уже немало лет, треть из которых я никогда не смогу вспомнить. Ещё одну треть могу вспоминать только с грустью, а последнюю... Её и вспоминать нечего: одна бесконечная дорога. Придётся начинать всё сначала, без надежды на успех. Пока я уверена, что нужна людям, хотя бы служа посыльным, но если перестану быть лицедеем, кто поручится, что моя новая жизнь будет столь же полезной? Ты поручишься?

Конечно нет. Заглядывать в будущее — неблагодарное занятие, которым занимается только Судьба, в канун нового года бродящая по трактирам и балующая подвыпивших гуляк предсказаниями, которые неизменно сбываются, но таким образом, что и вообразить трудно.

— Не хочешь ступить на новую дорогу?

— Нет, не хочу.

Хель улыбнулась. Своей собственной, а не заёмной улыбкой: печальной, еле заметной и очень терпеливой.

— Наверное, и правильно.

— Но ты разочарован, не отрицай, я вижу.

Разумеется, разочарован. У меня был великолепный шанс отделаться от сковывающего по рукам и ногам обещания, но все старания прошли впустую.

— Разочарован, будто у тебя есть тот самый «кокон» и ты хотел подарить его мне. Но ведь это не так? Не так?

Что ж, Джерон, соберись с силами, призови на помощь всё своё «лицедейское» мастерство, распахни глаза, улыбнись пошире и правдиво солги:

— Увы. Но я знаю человека, который держал его в руках, и можно было бы...

Тяжёлый всплеск за бортом. Следом ещё один. Стон натянувшихся якорных канатов.

Женщина сдвинула брови:

— Встали на рейде?

— Скорее всего. Значит, доплыли до какого-то порта.

Торопливые, но уверенные шаги по палубе. Стук. Шуршание верёвок. Похоже, спускают на воду шлюпку. Капитан собирается отправиться за помощью или же, что вероятнее, только сообщить о постигшей шекку беде. Потом вернётся, отплывёт подальше и спалит свой корабль дотла вместе с грузом и пассажирами. Не то будущее, к которому стремлюсь я и которого заслуживает Хельмери, стало быть, у меня есть ещё час, не больше, а по его истечении придётся в ярких красках рассказать Наржакам, что именно я думаю о бродячих духах, упрямых капитанах и заносчивых Проводниках. Всего один час покоя.