Книга Звездные корсары - Константин Мзареулов

…4,2… 4,0… 3,8… 3,7…

Неприятель приближался, но был еще слишком далеко, чтобы рейдер мог огрызнуться залпами бледных тахионов. Установленные на «Лабиринте» пушки 6-го калибра, или попросту «шестерки», имели дальнобойность в половину светового года. Шестоперов слышал, что бывают еще «восьмерки» и «десятки», а также сверхмощные орудия 16-го калибра, бьющие чуть ли не на пять световых лет. Знать бы, какие пушки у преследователей…

Его мысли словно передались старшему огневику.

– Настырные попались, – злобно прошипел фитаклид. – Знают, что в этом секторе нас прикрыть некому… Петрович! Дальше четырех десятых не стреляй – все равно у них пушки третьего калибра, мы их по дальнобойности превосходим почти вдвое. Ударим наверняка.

Тут-то и пришла неожиданная подмога. Стая фошкоров, выполнив разворот «Все вдруг», устремилась лоб в лоб на фрегаты, число которых увеличилось до шести. Чтобы избежать столкновения, корабли вынуждены были затормозить и нарушить строй.

У кого-то из командиров или комендоров не выдержали нервы. Сверкнули выстрелы неприятельских «троек», один из фошкоров превратился в тающее облако плазмы. В ответ сразу четыре зверя бросились на открывший огонь фрегат, из торпедообразных тел ударили ослепительные бело-фиолетовые ветвящиеся молнии – и грозный боевой корабль медленно развалился на куски.

Уцелевшие, не ввязываясь в бой с космическими хищниками, поспешно отступили. Фошкоры не стали преследовать флотилию, но окружили обломки разбитого фрегата. Вскоре этих обломков не стало видно даже при самом сильном увеличении.

– Все, сожрали! – Рин передернул плечами. – Жуткие твари… Хорошо, хоть на нас не нападают.

Из коммуникатора донесся голос сидевшего в рубке Туба Ролиануса:

– Мало того, они нас уже второй раз защитили. Помните тот случай возле…

– Отставить разговорчики! – проревел Визброй. – Тревогу никто не отменял! Курс – прежний, убрать форсаж, всем оставаться на местах.

В разговор включился Гаффай, заметивший вполголоса:

– А все-таки странно… В прошлый раз фошкоры действительно оттерли от нас бустафонскую флотилию… Кстати, должен объявить замечание пилоту. Нервишки следовало бы держать под контролем.

– Виноват, командир, – втрое тише прежнего откликнулся Визброй. – У меня еще горячка этой погони не схлынула.

«Тяжкая житуха у космических купцов», – подумал Шестоперов. Он почти не сомневался, что был свидетелем нападения пиратов, которые собирались пограбить одиночный торговый транспорт.

Тревогу отменили только часа через три. К этому времени фрегаты, пытавшиеся перехватить рейдер, отодвинулись на полсотни световых лет и продолжали удаляться. Стая хищников, которых Шестоперов мысленно прозвал «космическими акулами», мирно следовала в кильватере «Лабиринта», не проявляя желания сблизиться с ратульским кораблем.

Потом фошкоры куда-то свернули, и даже самые чуткие локаторы не могли их обнаружить. По этому поводу Гаффай изрек: дескать, зверюшки, закусив фрегатом, насытились и завалились спать на какую-нибудь ледяную планетку.

После отбоя «Лабиринт» сбросил скорость до двадцати пяти. Выполнив в уме несложные подсчеты, Кузьма Петрович пришел к заключению, что через пару дней они достигнут Ратула. Если, конечно, не будет новых, более успешных нападений…

– Рин, кто это нас атаковал? – спросил он. – Наверное, фрегаты были с Тинборда?

– Если бы, яйца их всмятку! – Пернатый огневик свирепо нахохлился. – Это опять показала зубки пограничная стража Бустафонира. Подонки охотятся за нами, и однажды дело дойдет до серьезной драки!

– Что за новости? – удивился землянин. – Я вроде бы начал разбираться в вашей политической космографии, но про таких что-то не слыхивал. Конфедерацию знаю, Ратул, Тинборд. А вот Бустафонир…

Фитаклид, вздохнув, ударился в объяснения:

– Ты, наверное, слышал, что после войны бывшая Маванорская Империя выродилась в Конфедерацию долоков, включающую пять относительно самостоятельных государств-автократий. А именно: Маванор со столицей на планете Маван, в прошлом – центральная провинция Империи, затем – Сонсо-Вэцар, Чилдешир, Крандуар и, наконец, самый сильный на сегодня член Конфедерации – Бустафонир, столицей которого является трижды проклятая планета Бустафон. Понятно?

– Не совсем, – признался Шестоперов. – Если так, то выходит, что эти самые бустафонцы – тоже долоки, то есть соплеменники нашего командира, а также пилота и механика… Правильно?

– Умница, быстро соображаешь, – покивал Рин, оглаживая рудиментарное оперение. – Чувствуется военная закваска старой школы.

– Тогда спрашивается: какого дьявола долоки-бустафонцы пытались атаковать мирный торговый корабль, которым командует такой же долок, как они? Насколько мне известно, Ратул не воюет с Конфедерацией, а стало быть – и с Бустафониром.

Фитаклид долго не отвечал, пристально разглядывая Шестоперова. Во взгляде своего непосредственного начальника Кузьма Петрович угадал не то смущение, не то опаску. Рин словно сомневался, сумеет ли землянин правильно понять новость, которую ему предстояло услышать. Наконец старший огневик проговорил негромко:

– Во-первых, постарайся не говорить при Гаффае или Визброе, что они – такие же долоки, как бустафонцы. Это будет для наших рептилий смертельным оскорблением. Во-вторых… – Он сделал неловкую паузу, потом "все же решился продолжить: – Понимаешь, Петрович, если разобраться, мы – не такие уж «мирные торговцы», как тебе почему-то кажется… В конце большой войны, когда власть в Конфедерации оказалась в лапах бустафонских ублюдков, они заставили парламент объявить Ратул вне закона. С их точки зрения, мы – пираты.

– Только с их точки зрения? А с твоей?

– С моей? – Хирин Гзуг развел руками. – Возможно, они в чем-то правы…

Глава 3Пиратские будни

Профессия эта относилась, несомненно, к древнейшим и отнюдь не во все времена причислялась к уголовно наказуемым. Пиратством промышляли, к примеру, прославленные античные герои вроде Ахилла и Одиссея, а Генри Морган и Фрэнсис Дрейк за успехи в славном деле морского разбоя получили от британских монархов дворянские титулы с адмиральскими патентами и почитались едва ли не национальными героями.

Пытаясь выработать собственное отношение к внезапно свалившейся на него дилемме – идти в корсары или гордо отказаться, – Шестоперов не без некоторой оторопи обнаружил, что его представления о пиратстве определяются, главным образом, привлекательной фигурой благородного морского разбойника капитана Питера Блада.

Какие же причины вынудили жителей Ратула заняться межзвездным террором, да и был ли это в самом деле террор? Миран и Гаффай подолгу беседовали с землянином, и постепенно Кузьма Петрович понял, что его симпатии по-прежнему остаются на стороне ратульцев.