Книга Тайный сговор, или Сталин и Гитлер против Америки - Василий Молодяков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Доклад на II сессии ЦИК СССР, 18 октября 1924 г.
«Дружественные отношения Союза ССР с Германией основываются на чрезвычайно сильной экономической потребности этих двух государств друг в друге, а также на том политическом факте, что господствующие империалистические державы являются угрозой и для Союза ССР, и для Германии. Наши дружественные отношения с Германией прошли через довольно тяжелые испытания, но благополучно их выдержали…
Тесные связи, существовавшие у Советского правительства с народами Востока с самого начала его существования, все больше крепнут и развиваются… Чем больше империализм дает чувствовать восточным народам свою хищническую природу, тем больше в них развивается тяга к неразрывной и тесной дружбе с СССР. Чрезвычайно важным отрицательным фактором мировой политики является империалистический англо-американский блок, тяжелая рука которого чувствуется во всем мире».
Доклад на III сессии ЦИК СССР, 3 марта 1925 г.
«Каковы бы ни были соглашения Германии с западными державами, в конечном счете германские политические деятели всегда будут считать необходимым обеспечить свой тыл с Востока. Можно быть уверенным, что, какие бы колебания ни переживала германская политика — а такие колебания были, есть и будут, — в конечном счете Германия все-таки не порвет с нами, не ликвидирует ту политику дружественных отношений, которая установилась между нею и нами в течение последних нескольких лет…
Дружественные отношения с нашим Союзом имеют для Японии большое политическое значение. Действительно, теперь, когда с усилением удельного веса доминионов (Британской империи. — В.М.) вражда белого человека к цветным расам играет в политике многих государств все большую роль, когда Америка воспретила японскую иммиграцию и Филиппинские острова составляют ее (Америки. — В.М.) базу, когда Сингапур является местом военной базы на случай войны с Японией, для Японии имеет существенное значение обеспечение тыла. Таким обеспечением тыла для Японии и являются дружественные отношения с нами. Но есть еще и другие, более важные причины. Вся политика Японии должна измениться от изменившихся отношений в бассейне Тихого океана. Чем больше Япония чувствует враждебное отношение английских доминионов и Америки, тем больше Япония должна искать для себя опору в азиатских международных отношениях и тем большую роль для будущей политики Японии должно сыграть сближение ее с нашим Союзом».
Беседа с представителями печати в Берлине, 6 декабря 1926 г.
«Узы дружбы между Германией и нами настолько уже прочны, что я полностью на них полагаюсь… Наши отношения с Германией и наше международное положение упрочились, несмотря на усилия враждебного лагеря».
Это евразийская геополитика в действии.
В анонимной статье «Японские летчики — вестники сближения», опубликованной в «Известиях» 30 августа 1925 г., Чичерин вернулся к теме японско-английского и японско-американского противостояния. Ссылаясь на только что опубликованные документы американского аналитика Томаса Милларда (известного своей антияпонской и прокитайской ориентацией), которые тот готовил для Вашингтонской конференции, нарком делал совершенно четкий вывод: «Для Америки выгодно продолжение враждебных отношений между Россией и Японией (выделено мной. — В.М.), ибо это делает Японию более уступчивой по отношению к Америке и ослабляет силу ее сопротивления… Отсюда исключительное значение для Японии ставки на СССР… Попытки прикрытия глубокого антагонизма между Америкой и Японией формулами временных соглашений в области китайской политики нисколько не устраняют этого антагонизма».
Разве не актуально это звучит сегодня, хотя прошло семьдесят лет?! В том-то и сила геополитики — она актуальна всегда.
Политическое наследие Чичерина осталось невостребованным. Конечно, не его уход и не назначение Литвинова привели к изменениям внешней политики СССР. Ее определяло Политбюро, в 1933 г. окончательно сделавшее ставку на улучшение отношений с атлантистскими державами и на конфронтацию с Германией и Японией. Литвинов идеально подходил для практического осуществления такой политики — ему не приходилось насиловать себя, осложняя отношения не только с Третьим рейхом, но и с Веймарской республикой, хотя экономические отношения именно в начале тридцатых переживали новый подъем. Впрочем, нацистская пресса не оставалась в долгу, обращая особое внимание на национальность и внешность наркома.
Герберт фон Дирксен, представлявший Германию в Москве в 1929–1933 гг., вспоминал: «Мое официальное общение с ним оказалось несколько более трудным, нежели с его предшественником (Чичериным. — В.М.), по причине того, что Литвинов не был заядлым сторонником политики Рапалло, но всего лишь вынужденно следовал ей по долгу службы. Хотя он горячо отрицал какие-либо сомнения и колебания в отношении его веры в возможность сотрудничества с Германией, симпатии его явно были на стороне Великобритании, где он провел годы ссылки и женился на англичанке. Его, безусловно, сурово одернули бы, продемонстрируй он какие-либо признаки отклонения при проведении внешней политики в каком-либо особом направлении. В целом, однако, он оставался лояльным к истинной вере до тех пор, пока приход национал-социалистов к власти не предоставил ему приятного предлога стать одним из первых, покинувших идущий ко дну корабль политики Рапалло. Дальнейший ход его карьеры был весьма показательным, поскольку начиная с этого времени и далее любое его появление на политической сцене было вызвано желанием Кремля продемонстрировать свою примирительную позицию по отношению к англосаксонским державам» (8).
Перемена внешнеполитического курса выразилась в отказе не только от «политики Рапалло», но и от политики Чичерина — Карахана в отношении Японии. Не буду гадать относительно причин удаления Карахана из Москвы полпредом в Турцию в 1934 г., но его давняя взаимная антипатия с Литвиновым наверняка сыграла свою роль. После этого «восточные дела» в Наркоминделе оказались в руках людей, не знавших Востока и не претендовавших ни на какую самостоятельность, — насмерть перепуганного троцкиста Григория Сокольникова, затем Бориса Стомонякова, которого Чичерин в «завещании» охарактеризовал как «сухого формалиста, без гибкости, без политического чутья, драчливого, неприятного, портящего отношения». С такими «кадрами» добиться партнерства или добрососедства было нелегко.
Радикальные подвижки начались только в 1939 г., когда «вождь народов» не только контролировал внешнюю политику, но и стал вести ее самолично. Отставка Литвинова. Назначение Молотова. Министр иностранных дел Германии и Японии в Кремле жмут руку Сталину. Хаусхоферовский «Журнал геополитики» оценивает это как высочайшее проявление государственной мудрости.
Жаль, что Георгий Васильевич до этого не дожил.
Легенды окружали личность Карла Хаусхофера еще при жизни. За шесть десятилетий, прошедших после его смерти, число их только множится. Ему приписывали не только исключительное влияние на Гитлера — одна из любимых тем англо-американской пропаганды времен Второй мировой, но также оккультные связи с Тибетом и посвящение в тайное японское «Общество зеленого дракона» и многое другое, что за полной недоказанностью и абсурдностью можно оставить конспирологически озабоченным людям. Видимо, под влиянием этих легенд его и собирались привлечь к суду Международного военного трибунала в Нюрнберге как одного из главных военных преступников — «серого кардинала» за спиной Гитлера.
