Книга Опасные тропы - Иван Цацулин

До отхода поезда осталась одна минута. И тут Клюев наконец-то увидел человека, сегодня утром покинувшего польский паровоз в промасленной одежде железнодорожника. Теперь тот был в ничем не примечательном костюме. Соломенная шляпа, перекинутый через плечо старенький пыльник, небольшой дорожный чемодан в левой руке. И все-таки это был он!

«Правая рука у него свободна», – отметил Клюев и пошел навстречу.

Поезд трогался. Войцеховский быстро сбежал по деревянной лестнице к перрону. Поезд уже шел. Войцеховский бросился к вагону, но неожиданно почувствовал сильный рывок назад. Он обернулся: перед ним стоял капитан-пограничник, худощавый и строгий, тот самый, которого сегодня утром он видел на другом перроне, с противоположной стороны вокзала. Что это – случайность или провал? Он снова рванулся, но последний вагон был уже далеко.

– В чем дело? – возмутился Войцеховский.

– Прошу, – капитан сделал приглашающий жест.

Обращать на себя внимание публики не имело смысла. Войцеховский огорченно пожал плечами и со страдальческим выражением лица зашагал рядом с Клюевым. Позади шел другой капитан, с длинными черными усами, а на обоих концах перрона стояли солдаты в зеленых фуражках – наряды пограничников с КПП. О бегстве сейчас нечего было и думать.

Сначала он предъявил довольно потрепанный паспорт, выданный милицией еще в ноябре 1953 года… По паспорту значился он жителем Москвы – Макаровым Леонтием Ильичом. С фотокарточки смотрели на Шелеста наглые, чуть навыкате глаза человека, который сейчас сидел перед ним. Предъявил он и служебное удостоверение одной из столичных хозяйственных организаций, в коем значилось, что работает гражданин Макаров в отделе снабжения. А еще бумажка удостоверяла: послан Макаров в город Красногорск в командировку.

Держался он спокойно, не выражал бурного возмущения, не заявлял резких протестов против задержания, хотя и было заметно, что инцидент ему весьма неприятен.

Шелест снова и снова внимательно рассматривал документы задержанного – подлинные они или очень уж искусно сфабрикованы? Но на этот вопрос могла ответить лишь экспертиза.

Подполковник аккуратно сложил документы и положил их на стол, перед собой. На холеной, гладко выбритой физиономии Макарова-Войцеховского появилось выражение удивления и недовольства.

– Надеюсь, вы удовлетворены? – обратился он к подполковнику.

Шелест сухо произнес:

– Мы вынуждены проверить ваши документы, гражданин.

Раздраженно Макаров спросил:

– По какому, собственно, праву вы меня задерживаете? Из-за вас у меня пропал билет до Москвы…

Подполковник резко возразил:

– С билетом дело поправимое, а задержали… значит, нужно – здесь ведь пограничная зона.

– Я могу наконец быть свободен?

– Пока нет… Вот проверим ваши документы, и поедете куда следует…

Макаров резко встал.

– Вы обязаны объяснить мне, в чем меня обвиняете! – произнес он взволнованно.

– Ни в чем пока не обвиняем.

– Так в чем же дело? – глаза Макарова выражали удивление. Неожиданно он хлопнул себя рукой по лбу и рассмеялся: – Простите, товарищ подполковник, уж не считаете ли вы меня, чего доброго, нарушителем границы? Может, я для вас сейчас какой-нибудь агент империалистической разведки, а?

Шелест строго сказал:

– Не волнуйтесь, разберемся. Проверка много времени не займет.

Макаров огорченно пожал плечами:

– Тут какое-то недоразумение, товарищ подполковник.

На этом беседа кончилась.

Личный досмотр задержанного особых результатов не дал – в чемодане, кроме пары белья, зубной щетки и туалетного мыла, ничего не оказалось; в карманах, за исключением носового платка с вышитой золотистым шелком стрелой на синем фоне, абсолютно ничего не было.

Документы передали в лабораторию, но Шелеста не оставляло беспокойное чувство: надо, обязательно надо сделать еще что-то. Но что?

Погруженный в свои мысли, мучительно пытаясь поймать все время ускользавшую догадку, Шелест чисто механически через каждые несколько минут задавал капитану Клюеву один и тот же вопрос:

– А вы не ошиблись, уверены, что задержанный нами Макаров и Ян Войцеховский одно и то же лицо?

И каждый раз капитан твердо отвечал:

– Можете не сомневаться, товарищ подполковник, я ж его утром рассмотрел как следует.

В таком случае, этот лже-Макаров тянет. Зачем? Ведь он отлично понимает, что будет изобличен. Стало быть, ему нужно выиграть время? Для чего? Вряд ли он захочет в ближайшие дни объяснить это, но раз он стремится получить нужное ему время, задача пограничников КПП – как можно скорее выяснить его личность. И тут одни документы всего не скажут, нужно что-то другое, то самое, над чем Шелест сейчас ломал себе голову.

Вдруг он возбужденно поднялся с места и снова принялся разглядывать обнаруженные при Макарове вещи.

– Та-ак, – вслух рассуждал Шелест, – будем исходить из того, что этот гражданин не Макаров, а прибыл к нам сегодня утром из-за кордона. Здесь, в городе, он имел явку, на которой его снабдили советскими документами и одеждой… Но посмотрите, капитан, на носовой платок… Что вы замечаете?

Клюев смущенно молчал: платок как платок. Шелест озабоченно продолжал:

– Ведь при нем оказался единственный носовой платок, вот этот – с золотой стрелой на синем фоне. Взгляните, он смят и неопрятен, им пользовались по крайней мере недели две-три. Так что же, вместе с другими вещами на явке вручили этому субъекту и грязный носовой платок? Сомнительно.

– Значит, этот платок был у него еще до того, как он прибыл в Красногорск, – произнес Клюев, начиная догадываться, в чем дело.

– Вот именно, – подтвердил Шелест, – это, по-видимому, единственная вещь, с которой он не расстался, переходя границу. Спрашивается – почему? В таких обстоятельствах случайностей не бывает.

События развивались в обычной для таких историй последовательности: тщательно проведенная экспертиза установила, что с паспорта москвича Леонтия Макарова была аккуратно удалена фотография и на ее место искусно наклеена новая карточка того, кто был задержан пограничниками КПП. На запрос в Москву был получен ответ, что месяцев пять назад у служащего Л.И. Макарова был похищен паспорт.

Теперь задержанного можно было передать в Управление госбезопасности – пусть там ведут следствие.

Шелеста крайне интересовали результаты химической обработки вещей нарушителя. Химическая экспертиза не заставила себя ждать: на платке был обнаружен кодированный текст. Однако расшифровать его пока не удалось.

Кто же этот человек? Что за сообщение вез он из-за кордона? Кому оно предназначалось? В характере текста можно было не сомневаться, он мог содержать только какое-то приказание разведки. Но какое и кому? И почему для доставки его адресату потребовалось специально посылать человека?