Книга «Нормандия». Гибель флагмана эпохи - Алексей Широков

Казалось, что у каждого француза было свое мнение о том, какое имя дать новорожденному судну. Чтобы успокоить всех, кто давал предложения, КЖТ сообщила: впредь все французские трансатлантические пакетботы будут именоваться названиями французских провинций.

19 октября, всего за десять дней до церемонии спуска на воду, с официального одобрения премьер-министра Франции Эдуара Эррио, КЖТ объявила о решении назвать новое прекрасное судно «Нормандией» (Normandie). По счастливой случайности (если это действительно было так) провинция Нормандия была представлена в парламенте Уильямом Бертраном, министром торгового флота Франции.

Это название было принято без возражений. Нормандия – типичная Франция с её старинными городами, двухэтажными каменными и деревянными домами, семейными фермами, яблочными садами, стадами овец и коров на зеленых прибрежных пастбищах.

Нормандия, наконец, была родиной Вильгельма Завоевателя, который в 1066 г. провел отряд норманнов через Английский канал и завоевал Англию. Ничто другое не могло бы доставить бо́льшего наслаждения французам, чем этот намек в названии судна, в особенности такого большого.

На собрании 13 июля 1932 г. правление приняло формальное согласие президента Альбера Лебрена принять участие в церемонии спуска судна на воду вместе с мадам Лебрен в роли крестной матери.

Тем временем в Сен-Назере продолжался «обратный отсчет» времени, остававшегося до спуска «Нормандии» на воду. 22 октября, за неделю до спуска, последние остатки строительных лесов были демонтированы, и «Нормандия» наконец показалась вся целиком: небывалое зрелище даже для тех, кто наблюдал ее в течение двадцати одного месяца и видел, как день за днем она растет ввысь от основания стапеля.

Согласно расписанию Сеэ, всё шло по плану. Но за два дня до спуска возникла угроза, поставившая под удар всё мероприятие. Ее причина была проста – ветер. Воющий, порывистый и пронзительный, он вспенивал воды Луары и порождал огромные волны, которые разбивались об основание стапеля.

Судну ничего не угрожало, пока оно находилось на берегу. Но его спуск в турбулентные воды в условиях, когда штормовые порывы ветра могут обрушиться на плоский корпус судна в момент самой слабой его остойчивости, был для Сеэ и его начальства огромной ответственностью, которую они не хотели на себя брать.

Если «Нормандия» не будет спущена на воду 29 октября, придется ждать удобного случая еще полгода, когда уровень воды в бассейне «Пеноэ» вновь станет достаточным, а процедура спуска на воду – безопасной.

Шестимесячная задержка, казалось, не могла означать катастрофу, но она была таковой. В те сложные времена задержка первого рейса «Нормандии» хотя бы на этот срок, равно как и необходимость внести первый взнос в счет оплаты её невероятной стоимости, могли поставить под вопрос весь проект и заставить отказаться от участия в нем государственных кругов.

Ветер ветром, но в тот день рабочие Сеэ выбили еще 28 килевых колод, еще больше ослабляя связь «Нормандии» с землей. Больше делать было нечего. Другие рабочие репетировали мероприятия дня спуска, отрабатывая каждый шаг.

В это время в парижской конторе КЖТ сотрудники по связям с общественностью столкнулись с проблемами иного рода. Один бойкий молодой человек решил, что самое большое в мире судно должно быть окрещено и самой большой в мире бутылкой шампанского.

Таким образом, был заказан и наполнен «навуходоносор». Но другая, более умная и трезвая голова напомнила, что толкать эту бутыль будет не цирковой жонглер, а мадам Лебрен, супруга президента Франции, – дама миниатюрная и изящная. Опасаясь, что у нее возникнут трудности при раскачивании бутылки или ее поранят осколки стекла, старший пресс-секретарь КЖТ отменил заказ на эту бутыль, заказав вместо нее «иеровоам».

За день до спуска ветер дул неустанно. Работы всё еще продолжались. Рабочие Сеэ выбили из-под киля еще 56 колод, оставив на местах только шестьдесят девять и мешки с солью.

На следующий день Сеэ поднялся задолго до рассвета. Один взгляд из окна его спальни, и стало ясно: 29 октября 1932 г. будет серым и вдобавок ко всему – холодным. Но ветви деревьев не раскачивались, стояла неестественная тишина. Если такая погода продержится до 3:15 дня, то, пожалуй, спуск состоится.

В 6:00 утра работа закипела вновь. Вооружившись гигантскими киянками, спускающая команда Сеэ навалилась на оставшиеся килевые колоды. К 9:30 утра под корпусом осталось только 40 из них. К 11:00 «Нормандия» покоилась только на мешках с песком.

Мадам Лебрен и ее муж, Monsieur le President[6] в официальном черном котелке, прибыли на специальном поезде, украшенном орхидеями, в 9 часов 30 минут утра. Их встретили высшие чины КЖТ и «Пеноэ». Приняв парад морского патруля и совершив автомобильную поездку по городу, они приехали на верфь. В 11:45 вместе с 500 различными гостями президент с супругой уже сидели за торжественным завтраком, который сопровождался речами.

Выступая последним, Лебрен сказал, что по сравнению с этим шедевром, этим «превосходным плавающим кафедральным собором», все построенные до этого суда КЖТ выглядят архаичными. Он также подчеркнул, что «Нормандия» займет самое высокое место среди других судов, простаивающих сейчас в портах, так как лучшие времена настанут и для международного туризма, призванного объединить Европу и Северную Америку.

Пока гости слушали эти речи, Сеэ смотрел на небо. Погода продолжала держаться, и, как прогнозировалось, уровень воды начал повышаться. Согласно расписанию начали разрезать мешки с песком под килем и оттаскивать их прочь, начиная с кормовой оконечности и постепенно перемещаясь к носу.

Возле стапеля мадам Лебрен и ее окружение были встречены священником с хором мальчиков и двумя регентами. Вместе они прошествовали вокруг стапеля и чета Лебрен подняла глаза на возвышающуюся над ними чёрную громаду корпуса: их лица выражали страх и трепет. Священник вместе с хором благословил судно и всё предприятие.

Стоя в толпе, редактор «Летописи судостроения и флота», одного из самых влиятельных британских морских журналов, остолбенело взирал на эту сцену. Он был потрясен до глубины души: перед ним высился корпус судна, прекраснее которого он еще не видел. Высоко наверху, на Главной палубе, редактор заметил нескольких человек, которые, как он прекрасно знал, останутся там до схода корпуса в воду и будут помогать в передаче его под управление буксиров. Он слышал стук кувалд под корпусом – точные признаки скорого начала спуска.

Всё свободное пространство, до самой кромки воды стапеля, заполнили люди. Некоторые наблюдатели стояли фактически ниже киля. Оркестр вяло играл патриотические мелодии и популярные песни. Продавцы сувениров бойко торговали цветными открытками, игрушечными корабликами и вымпелами. Неподалеку от берега, в заливе, целая флотилия буксиров с волнением ожидала начала церемонии. Поблизости болталась стайка рыбацких и парусных шлюпок, которые подошли достаточно близко, чтобы не упустить из виду происходящее, но все-таки не так близко, чтобы не подвергнуться риску засасывания.