Книга Резидент галактики - Леонид Моргун

И что-то черное, огромное, лоснящееся в лунных лучах, на мгновение зависнув, плавно опустилось на берег реки.

Тут же все пришло в движение. Кони, дети, даже пробудившийся Сеня – все помчались прочь, гонимые паническим ужасом.

И лишь Андрюша стоял не шелохнувшись.

Это походило на кита. А киты, как он знал, не кусаются. Они иногда выбрасываются на берег. И тогда их надо спасать. И хоть река их находилась далеко от моря, да и там китов отродясь не водилось, но щемящее чувство жалости, желание поддержать, помочь беззащитной зверюге переполнило всю его душу. И тут Амаурина позвала. Это был безмолвный и отчаянный зов о помощи, призыв к любому слышащему ее живому существу, достаточно развитому, чтобы принимать телепатические волны.

Слегка оробев оттого, что он «понял», Андрюша сделал шаг, другой, третий… и пошел к ней.

Мальчишки, остановившись на пригорке, смотрели на него со смешанными чувствами восхищения и страха. Он знал, что Аничка тоже смотрит на него – и это придавало ему решимости.

– Назад, Андрюша!.. – истово завопил дядя Сеня и пальнул в воздух из дробовика.

Выстрел гулко прокатился над речкой, вспугнул сонное воронье в лесу, замер вдали, и только подстегнул замешкавшегося было мальчика.

Он преодолел последние пять шагов, поднял неимоверно тяжелую руку и положил ее на гладкий, черный бок существа…

* * *

Это прикосновение пронизало Амаурину неимоверным блаженством. Она вспомнила! Она полностью восстановила в памяти ни с чем не сравнимое ощущение тепла, доброты, ласки, которое исходило от прекраснейших в мире созданий – ее Хозяев.

И пробудился в тайниках ее памяти заглушенный скитаниями Первый Закон ее жизни: «Любить Людей и быть им послушной и верной, где бы их не встретила…» Да, теперь она не сомневалась, что на этой планете жили Хозяева. Может быть, они временно забыли о ней, может быть, утеряли даже какую-то часть своих сил и знаний, но они рядом. Амаурина вернулась на родину и не покинет ее никогда!

Она дрожала, изнемогая от наслаждения, чувствую тепло хозяйской руки, дыша одним с ним воздухом, проникаясь его добротой и близостью.

Не отрывая руки, Хозяин обернулся к другим Хозяевам и крикнул (она затрепетала от знакомых звуков его голоса):

– Хлопцы! Скачи в деревню! Пусть в райцентр звонют! К нам марсиане прилетели!..

И от этих слов, пока не понятных, но таких простых, чистых и звонких, она заплакала…

Одна из крупных и тяжелых слезинок скатилась на траву, задев потерянный давеча теннисный мячик.

Мяч осторожно откатился к костру, обогнул его, исследовал вещи, сваленные в беспорядке: пиджаки, кнуты, книжку, котелок, хворост, подстилку и воздушный змей, который ребятишки запускали весь день.

Стараясь не шуметь, Змей высвободился из-под придавившего его рукава, ловя легкое дуновение ветерка, приподнялся и взлетел в воздух…

* * *

– Готовы? – спросил хирург Ахмедов, беря ланцет. – Итак, товарищи студенты, больной Бабаев был доставлен в больницу в бессознательном состоянии и скончался сегодня утром, не приходя в сознание. Наша задача состоит в том, чтобы, произведя вскрытие, установить причину его смерти. Вскрытие начнем с брюшной полости…

– Не надо! – жалобно завопил покойник и сел на столе, прикрываясь руками…

Студенты с воплями разбежались кто куда. Хирурга Ахмедова хватил удар.

* * *

Теперь их собралось побольше. Кроме старых знакомых Уирка и Ларга, в комнате находился еще и круглый серебристого цвета еж с длинными металлическими иглами, катавшийся по стене, посланник цивилизации снэргов. В углу примостилась замысловатой формы загогулина, которую представили как фьйорга. С самого начала разговор принял неприятный характер.

– Преступление! – вопил Ларг. – Наипреступлейнейшее преступление!

– Ошибка, – вторил ему Урик. – Непростительная ошибка. Вы держали в руках космический корабль иной цивилизации и отдали его в руки людей.

– Оружие! – стонет «загогулина». – Совершейнейшее оружие! Иные средства межпространственного перемещения!

– Упустить вражеского шпиона! – надрывался Ларг.

– Я всегда говорил, что он ненадежен, – вставил «еж». – Эти белковые – они все такие. Думают только о себе, стараются только для себя.

– Преступным легкомыслием было полагаться на них! – возмутилась «Загогулина». – Они же все заодно. И он заодно с нашими врагами.

– Нет, мы выясним, кто наделил его способностями к транстипизации! – разбушевался снэрг. – Это наше кровное изобретение! И кое-кто нам очень дорого заплатит за свою щедрость!

– Кому это «нам»? – ледяным тоном осведомился Уирк. – И почему это именно «вам» кто-то что-то должен?

«Еж» моментально умолк, прекратил кататься по стене, съежился и забился в угол.

Резидент с интересом следил за ними. С момента его пробуждения в морге прошло не более трех суток, а они уже собрались сюда. Не иначе, где-то поблизости у них есть еще один передатчик. Может быть, и не один. Может быть, целая база. Их беспокойство ему вполне понятно. Еще бы, чужой разведчик, даже не разведчик, а целый звездолет действовал у них под самым носом, а они… Они положились на него. Теперь им придется оправдываться перед своим начальством. А ему – перед ними.

В тоже время его не мучили ни угрызения совести, ни раскаяние в содеянном. Он был равнодушен и немного зол.

– Вы, кажется, несколько превратно представляете себе обстоятельства случившегося, – резко вмешался он. – Не знаю, что наболтал вам Фляр…

– Фльйаргар-078 прекратил передачи одновременно с вами, – сообщил Ларг. – Он в тяжелейшем шоке после лучевого удара.

– Так что же вы хотите от меня? Ни он, ни я не успели ничего предпринять, увидев звездолет. Он перехватил наши переговоры и поразил Фляра. Со мной он тоже расправился. Попросту съел меня. Мне ничего не оставалось делать, как стать частью его.

Ему показалось, что все они осуждающе качнули тем, что заменяло им головы.

– А вы бы предпочли, чтобы я вообще перестал существовать? Да, я стал частью биопотенциала. И не смог им управлять. А что тут странного? Тут с одной травинкой управляешься. А я оказался в сложнейшем организме на десять порядков сложнее человеческого.

– Что он представляет из себя? – осведомился фьйорг.

– Глаз. огромный, всевидящий глаз, моментально озирающий огромные пространства на всех уровнях восприятия. И одновременно мозг. Одновременно и тело, умеющее трансформироваться к любым условиям. Мне с трудом удалось закрепиться в тонком слое клеток мышечной памяти. Конечно, во всем происшедшим я играл пассивную роль. Но что мне еще оставалось делать? Если бы он заподозрил неладное, я бы не смог так мирно беседовать с вами.

Кажется, поверили. Размышляют.