Книга Тайная война против СССР и России. Начальник 1 отдела по борьбе с терроризмом УБТ ФСБ РФ о лихих 90-х - Александр Платонов

Оружие, патроны, сигнальные ракеты, большие деньги, изъятые в штабе НФА

Весь день, как в калейдоскопе прошёл в реализациях валом поступающих сигналов по действующим в зоне ответственности боевикам НФА, их базам и местам складирования оружия. Стрельба в городе не прекращалась, иногда переходя в ожесточённую пальбу. В большинстве случаев с убывающими оперативными группами ОМСДОН следовали, обслуживающие их опера. Если капитан Калугин и ряд других, более опытных сотрудников не суетились и не пытались брать на себя не свойственные им функции, то «молодёжь» рвалась в бой. В этот день, на одну из операций от отдела со своей спецгруппой был направлен А. В. Литвиненко, который уже успел отличиться, добыв оперативным путём значимую информацию в отношение одного из лидеров НФА Юсифа Самеда-оглы. С группой сотрудников мы вышли его проводить, но стали свидетелями комической сцены. Будучи старшим, на переднем БТР, Александр Вальтерович сидел верхом на командирском люке и отдавал распоряжения, но, забыв выключить связь шлемофона. Он и не подозревал, что его вроде негромкие команды из-за шума рации, превращались в «ор на всю округу». Побледневший капитан Калугин только и вымолвил мне: «Ну, всё! Александр Михайлович! Я больше не выдержу!». Но в истории 2 МСП уже был аналогичный казусный случай. Поэтому, подбежав, я жестами приказал Литвиненко снять шлемофон и объяснил, что распоряжения окружающим надо отдавать, отключая связь. Тот поблагодарил и через мгновение убыл к месту спецоперации. Мне же, для поддержки его престижа, пришлось рассказать Калугину и рядом стоящим офицерам про маленькое «ЧП» в 1983 году во время показных занятий для Министра внутренних дел СССР. Сейчас не помню, кто тогда был Министром (предположительно уже назначенный Андроповым для чистки милиции Федорчук), но на плацу 2 МСП ОМСДОН в две шеренги выстроились все министры ВД союзных и автономных республик, а также высшее руководство внутренних войск. Около сотни генералов с благоговейной почтительностью и в мёртвой тишине слушали теорию по обеспечению безопасности нашего государства. Метрах в тридцати от них на главной аллее стояла колонна БТР с Оперативно-войсковым отрядом (ОВО) – резервом МВД СССР, в состав которого входили и «краповые береты» УРСН. Руководил ими начальник штаба 3-го батальона майор В. И. Булатов, который также в шлемофоне с включенной радиосвязью отдавал последние распоряжения. И вдруг! Он заметил, что передовой БТР заглох и водитель вылез из него, чтобы разобраться в причине поломки. Но ведь уже офицер-распорядитель отдал отмашку к минутной готовности!?! Забыв о включённой и шумящей в наушниках шлемофона рации, Булатов на знаменитом русско-народном и спецназовском мате, в звенящей тишине плаца завопил диким голосом водителю: «Сынок! Нецензурная брань (НБ)! Через секунду, чтобы…. (НБ) «борт» завёлся! Иначе вместе со своим взводным отправлю в бессрочную ссылку в…. (НБ)!». Трудно поверить, животворящий мат или что другое помогло, но буквально через мгновение БТР «ожил». А в это время на плацу стояла остолбеневшая толпа генералов вместе с Министром, которая пропустила через себя этот матерный «залп». Очнувшись, Министр подозвал к себе помощника и отдал ему команду привести майора Булатова. Ничего, не подозревая, тот подбежал без гермошлёма к Министру, и, доложив о прибытии, готовился получить команду на начало действий ОВО. Однако вместо этого на плацу прозвучало: «Равняйсь! Смирно! За нецензурную брань, объявляю майору Булатову выговор!»[30]. В шоке, ничего не понимая, майор Булатов машинально ответил: «Есть, выговор» и строевым шагом вернулся к колонне. Узнав о происшедшем, офицеры ОБО в целях выручки уважаемого ими начштаба, так «завели» личный состав, что те на одном дыхании сверх отлично отработали «показуху»! Чтобы там не говорили о крутости тех времён, но после учений во время застолья в ГДО комдиву удалось смягчить гнев Министра, довольного учениями и готовностью ОБО. «Выговор» с майора Булатова снимут, он поступит и успешно закончит Академию имени М. В. Фрунзе. Кстати, и Литвиненко, вернувшись с успешно проведённой операции, привёз задержанных боевиков и трофеи в виде изъятого у них оружия, прокламаций, печатей и даже флага НФА.

23 января мы с полковником Рубцовым прибыли в ставку командования южного направления. Ровно в 10. 00 Министр обороны СССР генерал армии Д. Т. Язов начал и провёл короткое совещание с комендантами районов Баку и руководителями всех силовых структур[31]. За свою службу я участвовал во множестве различных совещаниях-самоотчётах, летучках-пятиминутках (часа на три). Но ещё служившие фронтовики, в отличие от новой породы руководителей-пустословов, ненавидели беспредметный трёп. Стоявший напротив нас министр, чётко обрисовал сложившуюся обстановку. Он не скрывал самые негативные и тревожные её моменты, выделяя основные, узловые задачи, стоящие не только перед войсками, но и спецслужбами. Меня поразило то, как детально и грамотно маршал Язов ставил задачи и перед контрразведкой, проявляя знание её возможностей, сил и средств. Всего сутки он дал семи военным комендантам особых районов Баку на то, чтобы все бастовавшие до этого предприятия города, приступили к работе. Главному военному коменданту генерал-лейтенанту B. C. Дубеняке он приказал ужесточить соблюдение требований «ЧП». Строго спросил он и с представителя КГБ за то, что главари НФА остаются на свободе и ушли в подполье. В общем, минут через сорок все разъехались с твёрдым намерением выполнить поставленные задачи. Рубцов через 1-го секретаря райкома оповестил всех директоров заводов, фабрик и других предприятий на территории комендатуры, чтобы они прибыли к нему на совещание через 2 часа. При этом, особо не церемонясь, пригрозил Мамедову: «В случае если кто не прибудет, то силой доставим!». Как ни странно, но уже через час к входу в райком стали подъезжать непременно на чёрных «Волгах» местные руководители. Русских среди них не было – все директора и начальники только азербайджанцы[32]. Ровно в назначенный срок в присутствии Мамедова (директора, конечно же, все были членами КПСС) они вальяжно расселись в его большом кабинете. В воздухе повис исходящий от них аромат дорогой импортной парфюмерии, а от бриллиантов множества колец и перстней на пальцах этих «хозяев-бонз» стоял такой блеск, что слепило глаза. Рубцов, зайдя в кабинет, и, увидев это зрелище, повернулся ко мне, и на ухо выругался: «Ну, ничего себе… (НБ). Начальнички хреновы!». Но уже через мгновение Игорь Николаевич, чётким командирским голосом, не признающим никаких оговорок, кратко изложил требование Министра обороны и коменданта Баку о необходимости прекратить забастовку и с завтрашнего дня организовать работу на предприятиях. Что тут началось. С издевательскими шутками, умышленно искажая русский язык, перемигиваясь между собой и переходя на местный говор, «начальнички» смеясь, стали доказывать полковнику Рубцову то, что это, мол, невозможно! Тогда Игорь Николаевич напомнил им о той части Постановления о «ЧП», где говорилось об ответственности должностных лиц, не выполняющих требования о бесперебойной работе. Со стальными нотками в голосе комендант района предупредил собравшихся о том, что если завтра предприятия не заработают, их ожидает арест до 35 суток с возможностью его продления. В ответ мы услышали прямые оскорбления и угрозы: «Не запугаете! Найдём и на вас управу!». Вдруг поднялся Мамедов и тихо, на своём языке что-то сказал этой галдящей толпе. Те встали и, молча, прощаясь только с ним, начали покидать кабинет. Полковник Рубцов спросил Мамедова: «Что Вы им такое сказали и почему они уходят, ведь я ещё не договорил?». Мамедов под нос себе буркнул и куда-то вышел из своего кабинета. Рубцов устало повернулся ко мне: «Ну что? Александр Михайлович! Придётся готовиться к радикальным мерам!». Понимая, что завтра с утра предприятия, по всей видимости, не заработают, мы начали комплектовать оперативные группы по всем местам жительства этих «начальничков», включая адреса дач и близких родственников. Благо дело всё это имелось у секретаря райкома в специальном блокноте экстренного сбора руководящих коммунистов. Располагая оперативными данными о том, что в адресах могут находиться и вооружённые боевики НФА, предложил Игорю Николаевичу обратиться за помощью и к Группе «А», которая дислоцировалась в здании КГБ Азербайджанской ССР. Тот согласился и я тут же выехал к ним, предполагая дополнительно сбросить всю имеющуюся информацию в главный штаб, возглавляемый зам. председателя КГБ СССР генерал-полковником Г. Е. Агеевым. Минут через двадцать прибыл к этому с виду светлому, новому зданию на проспекте Нариманова. Пройдя по угрюмым коридорам, попал вначале к заместителю начальника 3-го ГУ КГБ генерал-майору Ю. А. Калганову. Кратко доложил ему обстановку и передал сведения о выявленных местах дислокации штабов и лидеров НФА, а также базах хранения оружия и боеприпасов. Хмуро генерал спросил: «Когда получены эти материалы?». Ответил ему, что 2-3 дня назад добыли оперативным путём и тут же передали в ИАГ Управления ВКР. Недовольно хмыкнув, Юрий Александрович сказал: «Мы тут задыхаемся от отсутствия информации, имея все силы для любых реализаций, а они как собаки на сене, поздно к нам её направляют. Поэтому, Александр Михайлович! Давай такую информацию сначала к нам доставляй, а потом Гуще». Я с удовольствием ответил: «Есть» и попросил дать разрешение задействовать при предстоящих арестах бастующих директоров Группу «А»[33]. При этом подчеркнул: «Только в тех адресах, где имеются данные о возможном присутствии вооружённых боевиков НФА». Калганов дал согласие и продублировал распоряжение, позвонив по телефону полковнику Г. Н. Зайцеву. Выйдя от генерала, я вошёл в кабинет руководителя сводного отряда спецназа (Группа «А», «Вымпел» и УРСН) заместителя начальника 7-го Управления КГБ Героя Советского Союза полковника Г. Н. Зайцева[34]. Представился: «Старший группы ВКР по ОМСДОН подполковник Платонов! Прибыл для налаживания взаимодействия!». Навстречу мне поднялся среднего роста, крепкого телосложения полковник Зайцев, одетый в специальный комбинезон без знаков различия. Виделись мы до этого с ним всего один раз. В декабре 1981 года я вылетал вместе с УРСН в город Сарапул, где в блестяще проведённой операции сотрудники «Альфы» обезвредили вооружённых преступников – военнослужащих срочной службы, захвативших учеников местной школы и требовавших самолёт для вылета за границу. К удивлению, бывший командир знаменитой Группы «А» запомнил меня и добродушно сказал: «Ну что, командир! Пойдём к нашим орлам там и поговорим». Вошли в соседний кабинет, в котором присутствующие, облачённые, как и Зайцев, в специальные комбинезоны, степенно встали, приветствуя своего руководителя. Тут уж мне показалось, что попал не в Группу «А», а в сухопутный бивак тридцати трёх богатырей! Если по А. С. Пушкину, то: «В чешуе, как жар горя, тридцать три богатыря. Все красавцы удалые, великаны молодые. Все равны, как на подбор, с ними Дядька Черномор!»[35]. Геннадий Николаевич обратился к присутствующим: «Вот контрразведка просит поддержать при проведении задержаний и арестов директоров предприятий, продолжающих бастовать и запрещающих рабочим работать. Думаю, что надо помочь. Александр Михайлович! Сколько тебе надо бойцов?». Глядя на таких великанов, я только и вымолвил: «Да хотя бы двоих или троих». Тут все засмеялись, а Зайцев сказал: «Нас по каждому «чиху» просят всей группой выезжать, а ты, командир, уж больно скромничаешь. Завтра к 8.30 утра отделение будет у тебя». Тут же ко мне подошёл его однофамилец – зам. начальника Группы «А» полковник Зайцев Владимир Николаевич – один из первопроходцев «Альфы», прошедший Афганистан, за плечами которого было множество специальных и боевых операций. Вместе с ним и начальником выделенного отделения обговорили место и время встречи, детали задачи, стоящей перед его сотрудниками.