Книга Великий князь Иван III Васильевич - Александр Воробьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чтобы выиграть драгоценное время, великий князь начал переговоры. Сначала долго обсуждали, кто будет вести диалог с Ахматом, попутно русская сторона отвергала все требования хана о проявлении покорности и выплате семилетней дани и вообще не выказывала желания идти на серьезные уступки. Выяснилось, что Ахмат не совсем уверен в своем успехе, а вот вера Ивана III в свои силы росла. К тому времени прибыло подкрепление вместе с князьями Борисом и Андреем, а крымский хан напал на владения короля Казимира. Последний не оказал помощи Ахмату еще и потому, что столкнулся с внутриполитическими сложностями внутри Литвы и не смог собрать войско.
Зима в 1480 г. пришла рано, и в конце октября реки замерзли. Предвидя возможность перехода Угры или Оки по льду, Иван III приказывает войску отойти назад, оставив на самом берегу лишь передовые посты. Силы великого князя расположились наиболее удобным образом, чтобы вовремя успеть остановить татар в независимости от того, какой план действий они изберут. «Стояние на Угре» закончилось неожиданным отступлением Ахмата. Летописи называют разные даты, сходясь в том, что это произошло между 8 и 11 ноября. Отступающую армию хана некоторое время преследовали братья Ивана III со своими отрядами.
В 1481 г. Ахмат распустил войска и вернулся в степи, но вскоре был убит в ставке небольшим отрядом, возглавляемым сибирским ханом Иваком, опасавшемся усиления влияния правителя Большой Орды. Дети Ахмата не обладали ни властью, ни влиянием отца, а в начале XVI столетия в ходе военных столкновений с Крымским ханством Большая Орда фактически перестала существовать. Таким образом, после смерти хана Ахмата ни одно государство – наследник Золотой Орды не могло требовать от Руси того подчинения, какое было во времена ига.
Убийца Ахмата послал весть о его смерти Ивану Васильевичу, справедливо полагая, что для великого князя это радостная новость. В Москве посла сибирского хана приняли с честью и щедро одарили, ценные подарки отправили и самому Иваку.
Завершение ордынского ига неразрывно связано с правлением Ивана III. Именно он был первым князем, осознанно поставившим независимость от татар своей целью. Как часто бывает в истории, процессы и явления редко заканчиваются немедленно, в один год или даже день, поэтому «стояние на Угре» является условной, хотя и очень важной датой, подтвердившей независимость России. После удачно отраженного похода хана в 1472 г. выплата дани была прекращена, а сам великий князь не стремился резко объявлять, что порвал с правителем Большой Орды. Фактически Россия освободилась от зависимости между 1472 и 1480 годами, и в дальнейшем направила свои усилия на сохранение суверенитета.
Вероятно, это понимали и современники. По любопытному совпадению средневековый польский хронист Ян Длугош в 1479 г., за год до событий на Угре, ввел термин «иго», говоря о его упразднении. Длугош, восхваляя Ивана III, писал, что он, «свергнув варварское иго, освободился со всеми своими княжествами и землями, и иго рабства, которое на всю Московию в течение долгого времени… давило, сбросил».
Господин Великий Новгород со своими пятинами представлял собой обширное республиканское государство, потерявшее свою независимость в 1478 г.
Непосредственно военные действия против Новгорода 1477–1478 гг. имели свою предысторию. Вольнолюбивая республика уже давно ощущала на себе пристальный взгляд Москвы, однако у великого князя до поры до времени не было сил, чтобы покорить эту территорию. Новгородцы на первый взгляд были легкой мишенью, поскольку не содержали собственного войска, при необходимости они приглашали ратников со стороны. К началу 70-х гг. окрепшая сила Ивана III стала очевидна для Новгорода, и он, не вняв просьбам великого князя о покорности, стал искать защиты у короля Казимира, безуспешно попытавшегося привлечь в антимосковский союз хана Большой Орды Ахмата.
Поскольку Новгород был республикой, то его судьбу должно было решить вече, в котором, как и среди городского населения, царил раскол. В итоге верх одержали противники Москвы, возглавляемые вдовой посадника Марфой Барецкой и ее сыновьями. Они сколотили большое войско в несколько десятков тысяч человек, основным составом были «плотницы и гончары и прочии, которые родившаяся на лошади не бывало…». Способность такого войска к ведению боевых действий вызывала сомнения.
Теперь-то у Москвы были развязаны руки. Великий князь считал Новгород своей «отчиной» и не мог не отреагировать на его измену. Усмирять непокорную республику 20 июня 1471 г. направились князья Даниил Холмский и Стрига Оболенский. Они заняли фланговые позиции в русском войске, а между ними, хотя и чуть поодаль, шел полк самого великого князя. Армия, не отягощенная обозом, двигалась быстро, нередко обращаясь с местным населением так же жестоко, как полагается с мятежниками.
Как всегда, Иван III выступал в качестве главнокомандующего, которого не увидеть на поле сражения, что нисколько не умаляет ни его умения подбирать нужных полководцев, ни целесообразности и своевременности его приказов. Поход на Новгород стал прекрасной тому иллюстрацией. После того как войско Холмского прошлось огнем по Русе (современный город Старая Русса. – А. В.), он по приказу Ивана двинулся на реку Шелонь, где планировал соединиться с псковичами, но вынужден был вступить в сражение, решившее исход всей кампании.
Ранним утром 14 июля 1471 г. московские войска начали переправу через реку. Князь Холмский действовал решительно, численное превосходство новгородцев не оставляло ему выбора. План воеводы заключался в том, чтобы застать отряды противника врасплох и разгромить по отдельности. Новгородцы поначалу теснили врага и чуть не сбросили в реку. Вероятно, им показалось, что ратники Холмского начали отступать, поскольку в азарте преследования они бросились форсировать Шелонь. Тогда воевода Ивана III приказал начать обстрел по скучившимся новгородцам, и когда из засады появился отряд татар, служивших великому князю, боевые порядки неприятеля были окончательно смяты. Теперь численное превосходство уже не помогало, а скорее вредило – передовые отряды новгородцев в панике развернулись и побежали через ряды своих товарищей по оружию, началась давка. Если верить летописи, то в неразберихе отступавшие воины даже секли мечами друг друга.
Создается впечатление, что новгородское войско не было достаточно сплоченным и страдало от недостатка в умелом командовании, в координации совместных действий. Любопытно, что полк новгородского архиепископа так и не вступил в битву, поскольку получил приказ скрестить мечи лишь против псковичей, а не против ратников великого князя.
Одержав победу в сражении, московские отряды еще долго преследовали врага. Потери новгородцев оказались велики – 12 тысяч остались на поле боя и были посечены во время преследования, 2 тысячи попали в плен. Среди них находились и представители республиканской элиты – посадники и бояре. В погоревшей Русе Иван III приказал обезглавить посадников, одним из которых был и Дмитрий Борецкий.
Вскоре 11 августа был подписан Коростынский мирный договор, главным его достижением было запрещение новгородцам вступать в союз с королем Казимиром. Кроме того, Новгород признавал себя «вотчиной» великого князя, город обещал выплатить контрибуцию и соглашался на то, чтобы Вологда и Волок Ламский перешли к Москве. И все же вечевой строй, на котором зиждился новгородский уклад, был сохранен. Великий князь, возможно, не располагал временем, чтобы воспользоваться одержанной победой. Иван III действовал в спешке, нельзя было давать противникам Москвы ни времени, ни шанса для организации коалиции. Несмотря на достаточно мягкие условия, Коростынский мирный договор обозначил завершение еще одного этапа по покорению северной республики.
