Книга Председатель Совета народных комиссаров Владимир Ильич Ленин - Борис Илизаров

«Расстались, расстались мы, дорогой, с тобой! И это так больно. Я знаю, я чувствую, никогда ты сюда не приедешь! Глядя на хорошо знакомые места, я ясно осознавала, как никогда раньше, какое большое место ты еще здесь, в Париже, занимал в моей жизни, что почти вся деятельность здесь, в Париже, была тысячью нитями связана с мыслью о тебе. Я тогда совсем не была влюблена в тебя, но и тогда я тебя очень любила. Я бы и сейчас обошлась без поцелуев, только бы видеть тебя, иногда говорить с тобой было бы радостью – и это никому бы не могло причинить боль. Зачем было меня этого лишать? Ты спрашиваешь, сержусь ли я за то, что ты «провел» расставание. Нет, я думаю, что ты это сделал не ради себя.

Много было хорошего в Париже и в отношениях с Надеждой Константиновной. В одной из наших последних бесед она мне сказала, что я ей стала особенно дорога и близка лишь недавно. А я ее полюбила почти с первого знакомства… Я любила не только слушать, но и смотреть на тебя, когда ты говорил. Во-первых, твое лицо так оживляется, и, во-вторых, удобно было смотреть, потому что ты в это время этого не замечал… Ну, дорогой, на сегодня довольно – хочу послать письмо… Крепко тебя целую. Твоя Инесса».

На самом деле это была имитация расставания, для того чтобы успокоить партийную «общественность». По слухам, Крупская, узнав об их связи, пыталась оставить Ильича, но тот ее не отпустил. Сама же Крупская позже вспоминала Арманд: «В ней было много какой-то жизнерадостности и горячности. Инесса много рассказывала мне в этот период о своей жизни, о детях, показывала их письма, и каким-то теплом веяло от ее рассказов». Возможно, двух женщин привлекало друг в друге все то, что так их разительно отличало? После Февральской революции все трое вместе с детьми Арманд вернулись в Россию в одном вагоне через Германию и Швецию. Всю Гражданскую войну семьи Ульяновых и Арманд поддерживали близкие отношения. Она умерла от холеры на Северном Кавказе в 1920 г. Ее прах был замурован в Кремлевской стене. Это была тяжелейшая личная драма уже признанного вождя мирового пролетариата. Давняя соратница Ленина по партии Александра Коллонтай оставила воспоминания о дне похорон Арманд: «Мы шли за ее гробом, Ленина невозможно было узнать. Он шел с закрытыми глазами и, казалось, вот-вот упадет». Надежда Константиновна до конца своей жизни дружила с детьми и семьей Арманд; законный муж Инессы умер только в 1943 г. и своей смертью. Отношения с близкими женщинами были у Ленина намного человечнее и искреннее, чем у его прямых наследников по власти.

Воинствующий философ-материалист

В России после революционного подъема 1905–1907 гг. наступила относительная пауза, которая прервалась Первой мировой войной. Среди тех дел, которым Ленин отдавался в течение этих промежуточных лет с особым рвением, было занятие философией, точнее, участие в перепалках на философские темы. Вообще марксизм, если им заниматься всерьез, а не имитировать его изучение, чем десятилетиями занимались советские «массы», требует серьезной философской подготовки и умения видеть историю человечества целиком и за все времена. В отличие от Плеханова или Троцкого Ленин специальных исторических работ не писал, но всю жизнь тяготел к философскому стилю мышления и временами писал философские сочинения.

Л. Д. Троцкий. Председатель Пероградского совета рабочих депутатов. 1905 г.

Вслед за Лениным советские и современные историки партии обычно говорят о предвоенных годах, как об эпохе «реакции» и безвременья, идейного разброда и шатания в социал-демократических кругах. На самом же деле подоспела целая плеяда молодых марксистских теоретиков из России, пробовавших свои силы на европейской арене. Это было временем теоретического роста российских социал-демократов, выше которого они так и не смогли никогда больше подняться. Марксисты, если они не хотели отстать от событий, а главное – от магистральных политико-философских направлений, должны были прислушиваться к веяниям эпохи. После философских откровений Ф. Ницше в конце ХIХ – начале ХХ века у русских марксистов большую популярность приобрела школа эмпириокритиков австрийского философа Эрнста Маха и немца Рихарда Авенариуса. На самом деле Мах считал себя последователем Авенариуса, а не наоборот, как можно подумать, читая более чем четырехсотстраничное произведение Ленина «Материализм и эмпириокритицизм».

В. И. Ленин и К. Е. Ворошилов.

Мах не был профессиональным философом, считался физиком-экспериментатором и утверждал, что материализм как философское мировоззрение серьезно мешает современной эмпирической науке. Скорее всего, он ничего не знал о книге Ленина, направленной прежде всего против его философских суждений и вышедшей на русском языке в Москве в 1909 г. Мах умер в 1915 г.

Не вдаваясь в сложные и часто схоластические рассуждения, которые в советское время должен был освоить каждый студент, напомню, что суть махистских воззрений сводилась, как справедливо считал Ленин, к попытке преодолеть противоречия между так называемым идеализмом и материализмом, выйти, наконец, из давнего и малопродуктивного противостояния. Мах, признанный физик-экспериментатор, видел выход для современной науки только через возврат к истокам европейского идеализма и экспериментаторства, т. е. к воззрениям Бэкона, Оккама, Беркли и Юма.

Подлинная наука – это эксперимент, в результате которого получают новое доказанное знание. Эксперимент предполагает теснейшее взаимодействие исследователя с объектом; это единая система. Отсюда объективно существует только то, что человек воспринимает, обследует с помощью чувств или приборов. Поэтому любая вещь, по Маху, утверждал в своей книге Ленин, это всего лишь комплекс ощущений. Все действительное познание мира сводится к эмпирическим экспериментам человечества. Если нет познающего сознания, то никто и ничего не может сказать о том, чего не знает, т. е. об «объективном», существующем независимо от моего сознания, мире. «Без субъекта нет объекта?» – с издевкой спрашивал Ленин махистов. С этих позиций выстроен эмпириомонизм и субъективный идеализм Маха. Он первым ввел понятие «мысленный эксперимент» и сделал его равным эксперименту инструментальному. Идеи Маха подхватили крупнейшие мыслители-ученые – Вильгельм Оствальд, Анри Пуанкаре, Альберт Эйнштейн и на их базе создали новую, постньютоновскую науку ХХ века.

Ленин был далек от экспериментальной науки своего времени, да и в философии он был дилетант, хорошо, но односторонне начитанный марксистской и примыкающей к ней литературой. Его более открытые новым веяниям коллеги по российскому социалистическому движению дружно и с разных сторон включились в переосмысление философских основ марксистского материализма. Среди тех, кто вошел в эту обойму и кого Ленин причислил к врагам (!), сознательно искажавшим незыблемые марксистские основы, были: эсер В. Чернов, меньшевики Н. Валентинов и П. Юшкевич, большевики А. Богданов, В. Базаров, А. Луначарский и даже сам мэтр русских социал-демократов Г. Плеханов. В книге все они выстроены по ранжиру, а наиболее суровой критике и, как всегда, грубой брани подверглись наиболее самостоятельно мыслившие коллеги. На первом месте оказался давний соратник и идейный соперник по большевистской фракции Богданов, затем Базаров, потом очень талантливый Юшкевич и т. д.