Книга Возьми мое сердце - Ширли Басби

Как и все общавшиеся с Уокерами, Чанс хорошо знал, что Джонатан возвращается домой из Англии и что вместе с ним приедет баронесса, которую он пригласил в Уокер-Ридж. Едва получив письмо от сына, Констанция поспешила оповестить об этом всех родственников, друзей и знакомых.. Фразы вроде «скоро приедет баронесса», или «баронесса с сестрой будут гостить у нас довольно долго», или «вы знаете, баронесса ведь вдова» то и дело слетали с ее уст в разговоре с кем бы то ни было. Говорила Констанция с таким видом, что собеседник понимал: вопрос о помолвке Джонатана с баронессой уже решен.

Чанс никогда не обращал на Констанцию особого внимания. Мать Джонатана он презирал почти так же, как и его самого. Предполагая, что Джонатан отправился в Англию на поиски невесты, Чане ничуть не удивился, узнав, что его недруг завоевал сердце какой-то светской дамы. Конечно, женщин в Джонатане привлекало не только его богатство — Чанс нехотя признавал, что он был довольно недурен собой. Более того, прожив рядом с Джонатаном не один год, Чанс хорошо знал, каким обаятельным он может казаться. Иногда даже замужние женщины забывали о супружеском долге и жертвовали всем ради того, чтобы быть с Джонатаном, думал Чанс, входя в небольшую портовую таверну.

В таверне было порядком накурено. Едва взглянув на поспешившую ему навстречу девушку-служанку, Чанс прошел через всю комнату в темный угол и опустился на старый дубовый стул. Он попытался больше не думать о Джонатане. До некоторой степени это ему удалось, однако образ молодой стройной женщины в сдвинутой набок шляпке стоял у него перед глазами. Наверное, это и есть та самая баронесса, думал Чанс с грустной улыбкой. Вот, значит, на ком Джонатан собирается жениться.

Вид баронессы поразил Чанса. Он ожидал увидеть немолодую аристократку, надменную и высокомерную, но вместо нее с корабля сошла красивая женщина, совсем непохожая на светскую даму. Более того, своим обликом она мало напоминала вдову. Чанс внезапно подумал, что гостья Джонатана выглядела скорее как девушка, чем как побывавшая замужем женщина. Пожалуй, любой человек, или, вернее, любой мужчина, увидев ее, задастся вопросом: уж не была ли она замужем за монахом?

Приближение служанки вывело Чанса из задумчивости. Улыбнувшись ей, он заказал пива, откинулся на спинку стула, вытянул ноги и попытался перевести мысли на что-нибудь более приятное. Но когда через несколько минут девушка вернулась с огромной кружкой пенящегося пива, Чанс все еще думал о баронессе. Образ молодой очаровательной женщины продолжал стоять перед его мысленным взором.

Едва увидев на палубе корабля даму, Чане сразу понял, что это и есть та самая баронесса, которую пригласил Джонатан. Все знали, на каком корабле Джонатан и его гостьи должны прибыть в Новый Свет, а Морли сказал Чансу, что Сэм и Констанция собираются встретить их в порту. Вообще-то Чанс в то утро пришел на пристань не затем, чтобы посмотреть на гостей. В трюме прибывшего из Англии корабля должно было находиться то, что, как надеялся Чанс, могло помочь ему осуществить один интересный план — основать на десяти тысячах акров земли, которые он восемь лет назад выиграл в кости у Джонатана, большой конный завод. В специально оборудованном в трюме стойле находились огромный гнедой жеребец, потомок знаменитого Летающего Чайлдерса, и две кобылы, которых в самом начале весны скрестили с Мэтчемом, породистым арабским скакуном. Прибытие корабля означало, что Чанс может приступить к осуществлению своей давнишней мечты. Он уже давно решил, каких лошадей будет разводить на ферме, и поручил своему агенту в Лондоне найти животных соответствующей породы.

Впрочем, радость Чанса изрядно омрачилась стычкой на пристани. Увидев, как баронесса мило улыбается Джонатану, Чанс неожиданно для самого себя пришел в ярость.

Нет, он никому не завидовал — даже Джонатану, будущему обладателю огромного состояния Уокеров. И все-таки, увидев на палубе корабля прекрасную стройную женщину в модном платье, беседовавшую с какой-то девушкой — видимо, со своей младшей сестрой — и очаровательно улыбавшуюся, он почувствовал невыразимую тоску. Мысль о том, что такая красавица будет принадлежать Джонатану, оказалась невыносимой, и Чанс едва не сорвался.

Объятый эмоциями, он даже рассердился на себя за то, что завидует человеку, бывшему все эти годы его недругом, и хочет, чтобы прибывшая из Англии очаровательная женщина принадлежала ему одному. В эту минуту Чанс презирал и себя, и баронессу. Неужели она не понимает, за кого собирается выйти замуж, думал он. Или ей безразлично? Джонатан Уокер сказочно богат — зачем же беспокоиться из-за того, что он негодяй, лжец и соблазнитель? Зачем вспоминать, что его руки запачканы кровью?

Чанс вздохнул. Ему-то какое дело до того, что баронесса хочет стать женой Джонатана? Видимо, он ее устраивает, а надменное выражение ее лица говорит о том, что она вполне достойна своего будущего мужа.

Сделав над собой усилие, Чанс перестал думать о баронессе и Джонатане. К дьяволу, решил он, допивая пиво и поднимаясь из-за стола. Парочка подходит друг другу, и оба заслуживают лишь презрения.

Решив, что настало время взглянуть на лошадей, Чанс вышел из таверны и направился обратно на пристань. Поговорив с капитаном, он понял, что прибыл вовремя — лошадей уже собирались выгружать.

Не в силах побороть волнение, Чанс молча наблюдал за тем, как животных, опутанных канатами, поднимают в воздух, а затем осторожно опускают на деревянный настил пристани. Увидев жеребца, он улыбнулся. Конь хорошо перенес плавание, и, хотя немного похудел, а шкура слегка потускнела, сильные стройные ноги и длинный корпус недвусмысленно говорили о чистоте породы. Кобылы, одна — высокая и черная, а другая — гнедая и более приземистая, также не выглядели истощенными. Итак, подумал Чанс, остается только отправить их в Чертово Место — плантацию на реке Джеймс, но сначала надо позаботиться о фураже.

Когда лошадей, наконец, выгрузили, Чанс оглянулся по сторонам, ища глазами Хью и Морли: они обещали прийти на пристань, чтобы помочь ему. Чанс уже начал думать о том, как справиться самому, но заметил двух высоких мужчин, быстрыми шагами приближавшихся к нему. Одежда Хью мало, чем отличалась от его собственной; Морли выглядел более официально — темно-серый камзол из плотной шерстяной ткани, черный платок на шее и треуголка. Ни Морли, ни тем более Хью не носили париков — заплетали волосы в косицы на затылке.

Увидев Хью и Морли, Чанс улыбнулся. Хью, сына Морли, он считал своим самым близким другом. Морли, который, как предполагали многие, был отцом Чанса, заботился о нем с детства. Чанс внезапно помрачнел. Ему вспомнились рассказы о том, как Морли однажды пришел к людям, ставшим его приемными родителями, с плачущим ребенком на руках. Морли всегда отрицал, что Чанс — его сын, но вразумительно объяснить, как младенец оказался у него, не мог. Кроме того, он ничего не говорил и о матери Чанса.

Несмотря на внешнее сходство — его можно было объяснить и тем, что все люди, принадлежавшие к клану Уокеров, походили друг на друга, — Чане никогда не верил в то, что Морли — его отец. Ведь если бы это действительно было так, как считали почти все родственники, друзья и знакомые, Морли было бы проще признаться в отцовстве, чем хранить молчание столько лет. Чанс уже давно перестал размышлять над тем, при каких обстоятельствах появился на свет. Тем не менее, он иногда удивлялся, имел ли Морли отношение к его рождению и почему за все эти годы его настоящие родители ни разу так и не вспомнили о его существовании…