Книга Октавиус - Эрнест Марцелл

Пылкая Элизабет скоро соскучилась от наших разговоров и вскоре исчезла в общем водовороте, пожилые дамы также покинули нас. Выдержка была тоже не свойственна Стентону, и, как я и предполагал, долго он усидеть на одном месте не смог: в течение всего последующего вечера он то подсаживался к нам, то убегал вновь. Остальные гости также время от времени подсаживались к нам, но довольно скоро опять уходили, так что можно с уверенностью сказать, что оставшийся вечер мы провели вчетвером. Я уже упоминал, что никаких серьезных разговоров они не вели, просто говоря обо всем, витавшем в воздухе, – и надо сказать, что нет ничего ужаснее, чем сидеть, слушая старческую болтовню о болячках и разных политических глупостях. Скоро уши у меня начали просто вянуть, однако я сидел, внимательно отслеживая нити разговора, и предпочитал молчать, но довольно часто ненадолго вмешивался в беседу. В итоге и мне начали задавать некоторые вопросы, на которые я столь же осторожно давал ответы. К концу вечера голова у меня самым настоящим образом распухла от услышанного за все это время, но зато я был полноправным участником их диспутов.

Гости потихоньку стали разъезжаться, и я наконец-то отдал себя в полноправное распоряжение Элизабет. Она была неимоверно обижена на меня за более чем явное обделение вниманием в такой вечер, который она рассчитывала провести сугубо с моей персоной, однако высказанные мной опасения по поводу ее отца быстро поставили все на свои места. Элизабет, вопреки устоявшемуся мнению Рональда, была весьма смышленой для своих лет и быстро поняла ситуацию – разумеется, она тоже хорошо знала о банкротстве моего отца и о своей невозможности идти поперек слова отца собственного. Зато теперь никто не мог помешать нам остаться хоть на краткое время наедине, чем мы и решили воспользоваться, быстро поднявшись на второй этаж.

Мы уже проскользнули в коридор, ведущий к комнате Элизабет, когда именно там натолкнулись на Рональда Блейка. Он сидел в одном из кресел и курил короткую американскую трубку. При виде нас у него в глазах мелькнула усмешка, он вытащил трубку изо рта и произнес:

– А вы и впрямь прыткий молодой человек. Значит, Элизабет не преувеличивала, рассказывая про вас столь интересные истории. Да, узнаю в вас вашего отца, по молодости мы с ним попадали в разные истории.

Элизабет покраснела до корней волос, необычайно смутившись, а я, даже глазом не моргнув, нарочно приобнял ее за талию.

– Оливер Стентон также поведал про вас много интересного. Да и не только он один, – продолжил Блейк. – И, по всей видимости, теперь я убеждаюсь, что это тоже истина.

Я ожидал от Стентона какой-нибудь пакости, и ожидания меня не обманули.

– Он сказал, что я карточный шулер? – удивился я.

– Вы игрок, – ответил Блейк, – причем заядлый. И проводите очень много времени за карточным столом в компании сынков богатых отцов, сорящих чужими деньгами направо и налево.

– Не сорящих, а проигрывающих, – отозвался я. – И хороший куш из них осел в моих карманах. Безусловно, Стентон отомстил мне за свой проигрыш недельной давности, когда был наголову разбит мною в партии в покер. Надо же было ему хоть как-то потешить себя после этого.

– Я слышал, что вы сами недавно поставили на кон крупную сумму, – продолжил Блейк.

– Мелочность не мой стиль, – ответил я. – Я либо играю на деньги (тут я особо выделил это слово), либо не играю вообще.

– А не хотите ли сыграть со мной в покер, – спросил вдруг Рональд. – В покер – скверную игру для шулеров, вполне справедливо считающуюся в высшем обществе проявлением самого дурного вкуса. И в которую, надо заметить, втайне напропалую дуется большая часть этого самого общества.

– Вызов принят, – ответил я. – Берегитесь, сэр Рональд, ибо я знаю, что давно хочет Элизабет. Так что, опасаюсь, мне, а не вам выпадет честь купить ей эту вещицу…

– В субботу, в двенадцать часов я буду ожидать вас в своем кабинете, – Рональд встал и протянул мне руку. – До свидания, сэр Ричард Львиное Сердце. Боюсь, что в воскресенье ваш отец будет очень недоволен вами…

Галлахер

Вернувшись домой, я первым делом успокоил домашних и прежде всего отца.

– Сэр Блейк пригласил меня на карточный поединок, – сказал я. – В эту субботу.

– Рональд Блейк отменный игрок, – сказал отец. – Будь осторожен. Но это хорошо…

От переживаний, очевидно, разыгравшихся сразу же после моего отъезда, он имел совсем больной вид: лицо его было белым как бумага, под глазами легли круги, щеки ввалились – казалось, он постарел лет на двадцать. Но теперь отец, видно, успокоился и отправился наверх спать. Мама так и осталась сидеть за столом, вышивая какой-то узор на платке. Так она всегда делала, когда за что-то переживала. Я подошел и, нагнувшись, поцеловал ее.

– Ах, Ричард, – грустно сказала она с тихим упреком. – Твой бедный отец совсем изнервничался. Он так переживает за наше будущее. Якоб каждый час носит ему успокоительное. Может, тебе все-таки следовало бы послушать его и закончить учиться. Был бы сейчас капитаном какого-нибудь корабля. А так все эти игры до добра не доведут…

– Все будет в порядке, мама, – ответил я. – Меня еще не отчислили, благо папа заплатил задолго. Я вскоре продолжу обучение. А Элизабет славная девушка, и у нас будет все, чего бы мы только ни захотели.

В ответ мама лишь устало улыбнулась – по-видимому, в успех моего предприятия она, зная не понаслышке характер сэра Рональда, верила с трудом.

Я поднялся наверх и вошел в свою жарко натопленную комнату. Там было тихо и темно, лишь грудой углей тлели дрова в камине, озаряя все зловеще-багровым, колеблющимся светом. Я зажег свечи в канделябре и, не раздеваясь, присел за стол. Элизабет была отнюдь не такой простушкой, какой хотела казаться. Несомненно, она, прожужжав все уши своему отцу про меня, специально устроила мне эту встречу с ним без лишних свидетелей, во время которой я, может, и не показал себя блестяще, но, во всяком случае, точно не ударил в грязь лицом. Я достал свою трубку и, примяв пальцем табак в ней, прикурил прямо от свечи…

Очевидно, из всех друзей Элизабет, приглашенных на этот вечер, Рональд Блейк ждал именно мою персону – это я понял сразу же, как только увидел его. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, дабы понять, что пригласил он меня в субботу отнюдь не для того, чтобы лично оценить уровень моего мастерства в азартных играх. Разговор пойдет непосредственно об Элизабет и будет очень серьезным…

Выпуская изо рта и ноздрей табачный дым, я принялся мерить шагами комнату. Как верно тогда подметил мой отец, репутация моя не была идеально чистой, но вместе с тем на моем счету не было ничего вопиющего. О самом Рональде злые языки тоже всякое поговаривали, однако до сих пор он был в обществе очень уважаемым человеком. Но то сэр Рональд Блейк – человек пускай из захудалого, но дворянского рода, довольно успешный делец, владелец крупного деревообрабатывающего производства, а то я – безвестный молодой человек из семьи разорившегося торговца-посредника. Интересно, что ему еще мог наговорить эта свинья Стентон? Зная его характер, я ожидал от него всякого. Ну ничего, суббота все покажет…