Книга Дюнас и его записки. Захудалый городок - Андрей Богданов

Генерал заворчал:

– Разное болтают – к делу не пришьешь! Что он – кутил? Или, может, много воровал? Наворовал – вот и сбежал? Или что-нибудь нехорошее о ком-нибудь в городе прознал? А потом вдруг – раз, прости господи, и пропал.

В каюте воцарилась тишина. Капитан озадаченно смотрел на генерала, не совсем понимая, чего тот добивается. Виссарион многозначительно посмотрел на собеседника, потом, выждав паузу, громко откашлялся и сменил тему:

– Скажи-ка, братец, чем промышляют тамошние мужики? Золотишко где-нибудь, может, намывают или камешки драгоценные потихоньку в горах копают? А потом непозволительно их куда-нибудь сбывают? Может, заговорщики, бунтовщики да смутьяны в округе есть? Решили, может, бунт устроить, город захватить?

Капитан, отпив глоток, от таких вопросов едва не поперхнулся. Но генерал ждал ответа. Капитан поставил рюмку на стол и неохотно ответил:

– Да что вы, господин генерал! Какие здесь смутьяны и бунтовщики? Тут живут охотники да рыбаки. В этих краях веками только тишь да гладь. А золота и камней драгоценных никогда здесь не было и нет. А градоначальник этот – благородный человек. Не пьет, не кутит и взяток не берет. И воровать здесь нечего! Одни болота и леса. Быть может, что-нибудь узнал, или кому-нибудь он помешал! А может, на время скрылся для какой-то надобности. Дело, в общем, непростое!

Генерал ухмыльнулся, не спеша подправил рукой усы и продолжил разговор:

– Да, одни болота и леса. А в болотах черти водятся! Вот их-то и надо искать. Ежели кто-нибудь мне вздумает перечить, то я этих болотных смутьянов сразу – в кандалы. Навечно в кандалы!

Капитан с опаской глядел на сердитого генерала и кивал головой. А Лизетта, наоборот, смотрела на него с нескрываемой гордостью.

До позднего вечера они сидели, пили коньяк, потом чай с пирожками из дорожной корзинки Лизетты и вели беседу.

Сон какой-то необычный, загадочный сон!

Утром, еле поднявшись с постели, генерал накинул на себя теплый халат, поморщился и глубоко вздохнул. Его мучили сухость во рту, слабость в теле и головная боль. Он не спеша подошел к столу, налил из графина в стакан клюквенного морса и жадно выпил его до дна. Потом, стараясь не вспоминать неудачное приключение прошлого дня, подправил усы, взглянул в иллюминатор, затем на жену, лежавшую в постели с примочкой на голове, и произнес:

– Посмотри-ка, голубушка, благодать-то какая! Река течет бескрайняя, а по берегам деревья вековые! Да и распогодилось вроде бы!

– Распогодилось! А морось? А ветер? – ответила Лизетта.

– Да! – с досадой произнес Виссарион и продолжил: – Ну, значит, распогодится к полудню.

Лизетта махнула рукой, а потом повернулась к мужу:

– Дорогой, мне опять ночью привиделся странный сон!

Генерал в этот момент, снова чувствуя неприятную сухость во рту, наливал из графина очередной стакан клюквенного морса, но ее слова заинтересовали его.

– Сон какой-то необычный, загадочный сон, – почти шепотом продолжала она. – Мне снился ты. Ты сидел в генеральском парадном мундире во главе длинного стола в золотом зале роскошного дворца. За столом справа и слева от тебя сидели важные чиновники и военные начальники. Но удивительно было не это! – Она подозвала генерала к себе и прошептала ему на ухо: – А то, что у всех гостей, и даже у тебя, вместо человеческих голов были рыбьи головы. У тебя была голова огромной щуки! И вот твоя щучья пасть открывалась, показывая всем свои длинные зубы, и хотела то ли что-то сказать, то ли кого-то укусить. Этого я не поняла. А потом я проснулась.

– Типун тебе на язык! Привидится же такое, – недовольно поморщившись, сказал генерал.

– Увы, дорогой! Мой «Сонник», царство ему небесное, вчера утонул, как, впрочем, и мой любимый зонтик. Но в запасе у меня есть «Толковая книга предсказаний и сновидений». Нужно мне ее срочно почитать. Что там о рыбах, и особенно о щуках?

Генерал недовольно поморщился и воскликнул:

– Да что ты все о сновидениях и предсказаниях! Ну, сколько можно, голубушка, одно и то же!

Лизетта вздохнула и с обидой отвернулась от него. Виссарион, чтобы сменить тему, весело промолвил:

– Кстати о рыбах! Грех, моя милая, плыть по реке и ни разу не откушать свежей ухи, да еще для нее самому рыбешку всякую поймать. Согласись, рыбная ловля – уж дело точно занятное.

– Тем более что, кроме игры в карты, все остальные занятные затеи заканчиваются у тебя ужасно. Возьмем, к примеру, твою «детскую» забаву стать ненадолго капитаном корабля, – с иронией заметила Лизетта.

В этот момент в дверь каюты постучался капитан.

– Разрешите отчаливать, господин генерал? – спросил он.

– Нет, голубчик, всему свое время! Давай-ка мы займемся делом! Хочу сделать супруге приятное – собственноручно поймать рыбу, а ты на обед из нее уху подашь!

Генерал, довольный своей идеей, взглянул на Лизетту, надеясь увидеть в ее глазах если не восхищение, то хотя бы одобрение, но та уже углубилась в чтение «Толковой книги предсказаний и сновидений» и не обращала на него никакого внимания. Генерал поморщился, отвернулся от жены и с видом большого знатока обратился к капитану:

– А скажи-ка мне, голубчик, какая в этих водах рыбешка водится?

– Окуни плавают, плотва всякая, да и подлещик водится! Бывает и щука. На уху в самый раз. Да вот и погода хороша! В дождик-то она и клюет чаще, господин генерал! – отвечал капитан, надеясь угодить генералу и его жене.

– Готовь, милок, снасти, мотыля или червяка жирного! – громко скомандовал генерал, пытаясь обратить на себя внимание супруги.

– Это я мигом, господин генерал! Сию минуту все устроим, – ответил капитан.

Генерал надел сапоги, полевой мундир и вышел на палубу. К нему вскоре подошел кок с удочкой, металлической коробочкой с наживкой и ведром с водой для рыбы:

– Здравия желаю, господин генерал, чего еще изволите приказать?

– Наживи-ка на крючок червяка, да пожирнее, братец. И табурет какой-нибудь принеси! Не стоять же генералу весь день с удочкой у борта, – скомандовал генерал повару.

– Есть, господин генерал! – ответил кок и убежал за табуретом. Через минуту на палубе перед генералом стоял табурет, а жирный червяк уже висел на крючке. Виссарион подкрутил усы, взял, как заправский рыбак, удочку в руки, осмотрел ее, деловито подошел к борту, взглянул на воду и сказал:

– Ну, была не была! Начнем!

Генерал широко размахнулся удочкой, закинул грузило в реку и сел, довольный, на табурет. Так он и сидел, долго глядя на поплавок. Сухость во рту, слабость и головная боль донимали его по-прежнему.

– Иди-ка, голубчик, принеси мне клюквенного морсу! – сказал повару генерал. Кок понимающе кивнул и быстро исчез, а вскоре вернулся на палубу с маленьким подносом в руках, на котором стоял наполненный морсом стакан.