Книга Твоя любовь сильнее смерти - Мария Садловска

Это были самые приятные минуты для Ксении. Здесь она могла вслух рассказывать своему мужу Алеше все новости. Иногда мечтала, также вслух:

– Ох и заживем мы с тобой, Алешенька! Только приезжай поскорее. Знаешь, наверное, будет лучше нам уехать. А то многие тебя так и считают полицаем. А сами-то в твой след не достойны вступить!.. Я так уже привыкла ко всем прозвищам и внимания не обращаю. А чтобы тебя обзывали – ни-ни! Боже упаси! Обидно!.. Наталка наша растет. Мама говорит, что характер у нее твой. А чей же он у нее будет? Конечно, твой!

Очень хотелось Ксюше пожалиться, но не дозволяла себе. А то придет домой совсем раскисшей.

Сегодня Ксения не мечтала. Она сидела в своем гнезде и упивалась покоем. Солома со всех сторон, если пошевелишься, шуршит. А больше – никого. Никто не крикнет, не обзовет… Почему-то последние дни нападки участились. Раньше все-таки к ней обращались по имени, а теперь иначе как "полицайка" не называли.

Ксюша закрыла ладонями глаза, чтобы полнее ощутить защищенность, и, неожиданно для себя, заскулила. И хлынули слезы. И казалось, не только из глаз, но и из носа…

Ксения последний раз плакала в разгромленном немцами доме мужа, в Озерках, когда обращалась к Божьему образу. И, видимо, тогда все выплакала: с тех пор ее глаза были сухие, ни одной слезы. И сейчас она испугалась, заставила себя замолчать, лишь изредка всхлипывала и подвывала. Затем высморкалась в подол, вытерлась насухо рукавом и со злостью, громко, неизвестно к кому обращаясь, бросила:

– Ничего! Будет еще у меня все хорошо! Слышите, вы!?

Где-то там, снаружи, послышался шорох. Ксения испуганно замолчала, отняв руки от лица, выглянула из своего укрытия… Над нею высился во всю мощь своего роста Андрей Матюшин. От испуга ладони женщины стали влажными, холодный липкий пот потек по спине, вдоль позвоночника. Наверное, это отразилось на ее лице, потому что Андрей поспешил сказать:

– Ты не бойся. Не трону. Я подумал, щенок забрался в солому, скулит. У нас сучка ощенилась. Только одного и привела. Уполз куда-то… А она ищет, воет все время.

Безмолвная, оцепеневшая Ксения так и сидела в своем убежище, ждала, чтобы Андрей ушел, не хотела при нем вылезать. А Матюшин не спеша достал из кармана клочок газеты, насыпал в него табаку и, сделав самокрутку, закурил. Между затяжками, избегая глядеть Ксении в лицо, с натугой произнес:

– Ты того… Забудь, что я наболтал прошлый раз! Больше не буду… Понимаешь, злость меня разбирает! Все время перед глазами твое лицо! Думал женюсь – все пройдет. Ни хрена, еще хуже!.. А Зинка, что?.. Она не виновата, знает все… С самого начала знала. А в тот день, как тебя обидел – не мог уснуть. Вообще – кранты! Так я полстакана самогона на ночь хватил… Уснул, да-а. Но всю ночь Зинку называл Ксюшей и прощения просил… Представляешь? Утром Зинаида ушла к своей матери, до сих пор у нее живет. А я не могу глядеть, как тебя обижают. Аж руки чешутся – в минуту бы их разбросал! Это же надо, подлюки! Дите полицайкой обзывать!

Матюшин замолчал, самокрутка за время его объяснения додымилась до конца. Андрей по привычке поплевал в ладонь и, потыкав окурком в слюну, бросил на землю, притоптав сапогом. Вытерев руки о полы пиджака, продолжил:

– Я не дам в обиду ни тебя, ни твою малявку! Кто попробует вас тронуть – со мной будет иметь дело!

Ксюша слушала, затаив дыхание: сколько времени ее никто не жалел – сто лет, двести? Хотелось, чтобы парень говорил и говорил, не умолкал. Она забыла, что это Матюшин, который недавно издевался над ней. Женщина машинально взяла Андрея за руку, пытаясь не пропустить ни одного слова. Тот перехватил ее руку и уже не отпустил. Втиснулся к ней в ее убежище и обнял. Не сильно, а нежно, как обнимал ее муж Алеша. Ксюшины глаза закрылись. Она ткнулась лицом в грудь Андрея, вдохнув мужской запах, еще успела подумать: "Рубаху надо выстирать Алешеньке" – и потеряла сознание. Вернее, сознание было, но в другой реальности…

Она была с Алешей! Растворилась вся в нем, себя не чувствовала… Как же долго она не слышала его голоса, не ощущала его рук… И вот сейчас, наконец-то, они вместе. От счастья поднялись ввысь, облако их подхватило и качает, как в мягкой колыбели… А почему он молчит, ее муж? Пусть говорит дальше! Он, будто услышав ее призыв, глухим голосом произнес: «Так ждал этого дня!» Затем чуть слышно прошептал: «Краса моя…»

Услышав слово "краса", женщина встрепенулась. Давно не слышала это от Алеши. Больше ее никто так не называл…

– А почему ты так долго не приходил?..

И вдруг стало тихо. Ксения не помнила, сколько длилась пауза, и наконец открыла глаза. Над нею, глаза в глаза, нависало лицо Андрея Матюшина. Затем послышалась возня, парень поднял Ксюшу за плечи и посадил рядом, уже крепко прижав к себе.

– Зато сейчас, Ксенька, пришел! Ты выходи за меня, а? Вот прямо сейчас и выходи! Жалею я тебя сильно, понимаешь? Вот в чем все дело!

Застегивая на ней пуговицы от блузки, добавил:

– Хотя и так теперь ты моя жена! – и по-хозяйски отряхнул с плеч женщины солому.

Ксения молча опустила глаза и увидела зацепившуюся за пуговицу красную бусинку… И вдруг протяжно, с переливами завыла: "Не-ет!" Лихорадочно выбралась из убежища и побежала в сторону своего огорода. Бежала неровно, от спешки одну ногу подволакивая. Матюшин, сделав несколько шагов вслед за ней, остановился. Увидев Ксюшин мешок с соломой, хмыкнул, закинул его себе на спину и понес.

Александра вышла вечером закрыть сарай и увидела рядом с калиткой намокший мешок с соломой. Ругая безалаберность Ксении, она затащила его в сарай, расстелив солому на земляном полу для просушки.

* * *

Матюшин приходил. Много раз. Просил Лидку, чтобы позвала Ксюшу. И даже разговаривал со старой Александрой, склонив ее полностью на свою сторону. Не помогло ничего. Ксения не вступала в разговоры, не отвечала на вопросы – она замолчала.

Однажды Лидка вечером возбужденным голосом сообщила:

– Ну вот, Ксенька, дождалась! Уезжает Андрей со своей кикиморой куда-то далеко. Завербовались на стройку. А могла бы ты с ним уехать! И всем бы стало хорошо, а тебе с Натахой в первую очередь!

Ксюша мысленно ответила вопросом: "А муж мой вернется, на какой стройке будет меня искать?"

Зинаида с Матюшиным уехали. Со временем к ним переселилась вся родня Андрея. Больше Ксения с ним не виделась. Еще через полтора месяца она узнала, что беременна.

В положенный срок Ксения родила свою вторую дочку Леночку. Александра взывала к Богу:

– Да что же это творится, Господи? Одни байструки в доме! Второй ребенок и без отца!

Затем взяла Ксению, что называется "за грудки", и потребовала:

– Немедленно сообщи Андрею, что родился ребенок! Возьми адрес в сельсовете. Он сразу же примчится, я знаю. Сохнет он по тебе, дуре такой!

Лидка в свою очередь наподдала:

– Ксюш, ну мы-то с мамой знаем, что отец Леночки – Андрей. Чего ты противишься, не понимаю?