Книга Запретное желание - Джилл Шелвис

Она просто стряхнула с себя руки Нили и взяла ее за плечи.

– Сделайте это вместе, – спокойно произнесла она. – Лайле нужно видеть, что вы прошли через это вместе.

После этого, не дожидаясь согласия Нили, она встала на колени и наклонилась к самому лицу Лайлы, а стало быть, и Стоуна.

– Лайла, послушайте. Мне нужно…

– Я не могу!

– Можете. И сделаете. Тужьтесь.

Когда она говорила так спокойно и уверенно, даже Стоуну захотелось выполнить ее приказ.

– Я не могу! – вновь выкрикнула Лайла.

Окажись он на месте Эммы, Стоун непременно напомнил бы упрямице, что она сама устроила себе это приключение, вместо того чтобы отправиться в больницу, как того и требовал здравый смысл. Там бы она получила все необходимые лекарства и даже эпидуральную анестезию. Но нет. Она приехала сюда.

По собственному желанию.

– Послушайте, – произнесла Эмма, вложив в голос всю свою властность. – Я знаю, эта боль разрывает на части. Но ребенок уже готов появиться на свет, Лайла. Он здесь. Вам нужно лишь немного напрячься. И тогда все закончится и вы сможете взять на руки своего малыша.

– Моего малыша, – слабым голосом повторила Лайла, виски которой стали влажными от пота.

– Верно, – решительно тряхнула головой Эмма. С растрепавшимися волосами, в промокшей от пота и крови блузке она стояла на коленях на вершине горы в местности, которую, как знал Стоун, сильно недолюбливала.

И это завораживало. Она его завораживала. Такая элегантная и утонченная, но совсем не чопорная, как он думал раньше.

– Ваш малыш, – напомнила Эмма. – Мучения не пройдут даром, потому что в конце вы получите приз – очаровательного ребенка. Так что давайте это сделаем.

Стоун завороженно наблюдал, как Лайла вздохнула, перестала рыдать и кивнула.

– Хорошо, – произнесла она. – Давайте сделаем это.

Эта перемена поразила Стоуна. Эмма не имела привычки сюсюкать. Мягкость и уговоры были совсем не в ее духе, но сейчас она действовала чрезвычайно мягко и добилась результата.

В этот момент в душе Стоуна шевельнулось что-то странное. Не страсть, нет, но что-то, что могло оказаться хуже.

Гораздо хуже. И это непременно причинит неудобства.

– Ребенок, – хрипло произнесла Лайла, целуя подругу. – Я почти позабыла о нем.

Рассмеявшись сквозь слезы, Нили отерла лицо Лайлы и принялась гладить ее по ногам и дышать вместе с ней.

– На счет «три»! – скомандовала Эмма. – Раз, два, три!

Лайла потужилась, закричала, снова потужилась, и Стоуну показалось, что она сломает ему запястья. Но затем она осела и уперлась спиной в его разрывающуюся от боли грудь, судорожно ловя ртом воздух. Осознав, что его собственная боль не идет ни в какое сравнений с болью Лайлы, Стоун решил молча терпеть.

– Отлично справляетесь, – произнес он в надежде, что так оно и есть и что после этих экстремальных родов у него уцелеет хотя бы несколько ребер.

– Головка показалась, – произнесла Эмма, помогая младенцу появится на свет. – Тужьтесь! – приказала она.

– О господи…

– Вы сможете, Лайла. Я уже вижу личико вашего малыша. А теперь сядьте и тужьтесь!

При звуке этих слов Стоун мысленно сжался, попрощался с последними целыми ребрами и устремил взгляд в небо, когда Лайла выпрямилась и начала тужиться.

Все это сопровождалось криками и болью в запястьях и груди. Краем глаза Стоун видел брата, развернувшегося к происходящему спиной и разговаривавшего по телефону. Мерзавец. Ему-то ребра не переломают.

– Смотрите, – неожиданно закричала Нили. – О господи, смотрите!

Стоун опустил глаза и увидел…

Господи Иисусе! Он увидел кровь, и слизь, и натянутую до предела кожу, и ему стало дурно.

Эхом отозвавшийся в его голове крик, казалось, издало его собственное тело, и если бы он сейчас стоял на ногах, то непременно рухнул бы на землю без чувств. Лишь руки Лайлы, больно впивающиеся в запястья, заставляли его оставаться на плаву.

– Я ее держу! – радостно произнесла Эмма. Она стояла на коленях, поспешно вытирая ребенка полотенцем и одновременно прочищая нос и рот. Она ловко заменила мокрое полотенце сухим, и ребенок заплакал. – Чудесная девочка, – объявила Эмма, кладя ребенка на живот Лайлы.

Малышка испустила истошный вопль.

Стоун с благоговением взирал на крошечное, покрытое липкой субстанцией существо.

Эмма проверила показатели новорожденной, дыхание и мышечный тонус, а когда пережала пуповину и переключила внимание на плаценту, у Стоуна закружилась голова.

Еще ни разу в жизни он не видел ничего более завораживающего, а когда поднял взгляд на Эмму, ее глаза показались ему подозрительно блестящими и затуманившимися от каких-то неясных эмоций.

А потом произошло нечто совершенно неожиданное: она улыбнулась.

Да, эта женщина обладала несгибаемой волей, была цинична, резка и зачастую даже жестока.

И вот теперь она плакала при виде новорожденного.

Лайла и Нили смеялись и плакали одновременно. Когда Эмма сказала, что с матерью и ребенком все в порядке, братья перенесли Лайлу в джип Ти Джея. Вскоре автомобиль направился в сторону дома сестры Нили, работавшей акушеркой в больнице Южного побережья.

Эмма и Стоун остались наедине.

Стоун подошел к тому месту, где она стояла, устремив взгляд на расстилавшийся у подножия горы луг.

– Вы в порядке?

– Всегда. – Эмма одарила Стоуна очаровательной, исполненной тепла улыбкой, которая осветила ее лицо, придала губам соблазнительный изгиб и пошатнула мир стоящего перед ней мужчины. – А как вы?

С губ Стоуна сорвался низкий смех.

– Признаюсь, я едва не упал в обморок. До сих пор колени дрожат.

Эмма снова улыбнулась, и от этой улыбки Стоун окончательно лишился способности мыслить здраво. Черт возьми, эта улыбка смягчила ее черты. Заставила казаться более нежной. Ласковой. А ведь он считал, что Эмма напрочь лишена этих качеств, которые он так ценил и любил в женщинах, поэтому сейчас сердце принялось подавать сигналы тревоги, а пульс участился…

О черт…

Необходимо отойти назад на несколько шагов. Или вообще развернуться и уйти, пока это не составляет труда. Но разве он искал когда-нибудь легких путей? Проклятье, нет! Стоун всегда выбирал из всех дорог самую трудную и ухабистую, поэтому подошел ближе.

Улыбка Эммы стала шире, и на какое-то мгновение Стоун подумал, что наконец-то дождался слов благодарности. И когда Эмма наконец произнесет их, он пожмет плечами и ответит, что был рад помочь, и тогда Эмма, возможно, обнимет его или даже…