Книга Его сиятельство Каспар Фрай - Алекс Орлов

– Да, ваша светлость… - пробормотал бювард, все еще не веря, что прощен.

Отойдя на несколько шагов, герцог неожиданно обернулся:

– Когда планируете встать на марш?

– Немедленно, ваша светлость!

– Нет, пусть солдаты пообедают. Кстати, каша мне очень понравилась. Грубовато, конечно, но сытно.

– Какая каша? О чем он? - пожал плечами бювард, провожая герцога недоуменным взглядом. Он надел шлем, взял у ординарца поводья и, запрыгнув в седло, поскакал проверять посты. Враг был коварен, требовалось сохранять бдительность.

11

Ломая кусты с молодой листвой и сбивая с елок хвою, вдоль дороги двигались разъезды, то погружаясь в лес и спугивая зверей, то выбираясь на обочины в поисках следов людей. За ними по самой дороге двигался авангард короля Филиппа - кавалерийская сотня в зеленых мундирах. Мардиганцы взбивали копытами песок, звенела упряжь, обшитые тканью доспехи выглядели неброско, но были кованы из салмейской стали, секрет которой был привезен когда-то из дистанцерии Маркуса.

Неожиданно на дорогу перед авангардом выскочили всадники из разъезда и с оружием наголо помчались навстречу не ко времени появившимся путешественникам.

Впрочем, все тут же разъяснилось, это были свои - двое оставшихся от сотни лазутчиков.

Гвардейский сержант из авангарда подоспел следом и осадил мардиганца возле дрожащего ганнцина - легкой лошадки лазутчиков и прочих курьеров.

– Что с ними? - спросил он разъездных.

– Один уже помер, ваша милость. - Кавалерист указал на обвисшее в седле окровавленное тело лазутчика. - Второй - жив.

– Жив я, жив, доставьте меня к королю, - потребовал второй лазутчик, зажимая рану на плече.

– Может, забинтовать руку-то? - предложил сержант, видя, что лазутчик близок к обмороку.

– Ничего, сдюжу, сначала - к королю!

Однако предплечье ему все же перевязали, пропитав бинт перегонным вином и дав отпить пару глотков. С непривычки лазутчик закашлялся, но сержант засмеялся и хлопнул его по спине тяжелой рукой:

– Зато теперь точно не окочуришься!

Для сопровождения раненого сержант отрядил из авангарда троих гвардейцев, и они понеслись навстречу армии короля, придерживая лазутчика, чтобы тот по слабости не сверзся с лошади и не убился.

Через полторы мили они выехали к небольшой речке, через которую как раз переправлялась армия.

Филипп и его друг детства граф де Шермон наблюдали за тем, как пехотинцы помогают лошадям вытаскивать на берег возы, в то время как кавалеристы перетягивали намокшие подпруги.

Король спешил скорее пройти до границы, чтобы не дать герцогу Ангулемскому времени на подготовку. О том, что Ангулемский уже знает о его намерении, Филиппу было известно, однако известно ему было и то, что армия герцога долго находилась без движения и маневров.

Теперь следовало перехватить «холодную» армию Ангулемского как можно раньше, это гарантировало не только победу, но и минимальные потери. За время долгой борьбы за трон Филиппу Бесстрашному пришлось пережить с десяток больших и малых сражений, поэтому в свои неполные двадцать лет он располагал немалым опытом.

– Как думаешь, мы успеем пересечь границу? - спросил он де Шермона.

– Полагаю, это не главное, ваше величество. Нам важно прийти со свежими силами, а если и задержимся - не велика беда, Ангулемскому это уже все равно не поможет.

– А вы, генерал Бьорн, тоже так думаете? - спросило Филипп.

– Пока мы идем хорошо, ваше величество, скоро и без надрыва. Если кони уставать начнут или пехота станет носом клевать - дадим им отдохнуть.

– Да что же они не смотрят! - воскликнул король, указывая на соскользнувшее с тележной оси колесо. Воз завалился набок, в воду полетела поклажа, а возница с перепуга принялся хлестать лошадь.

Выручили пехотинцы, они достали колесо, вытолкали охромевшую телегу, и переправа возобновилась.

– А вот и королева! - воскликнул генерал Бьорн, завидев карету с королевскими гербами. Он скинул шлем и принялся салютовать мечом, его примеру последовали находившиеся рядом офицеры.

Филипп вздохнул. Ему не нравилось, что его мать, несмотря на возраст, остается не только предметом почитания подданных, но и подчеркнутого внимания и обожания всех мужчин-придворных.

Король не хотел, чтобы королева-мать отправлялась с ним в поход, но она настояла - Анна Астурийская умела говорить убедительно. И вот она здесь в дорожной карете с тремя фрейлинами, а еще с двенадцатью служанками, четырьмя пажами, тремя лакеями и шестью возами «с самым необходимым».

– Королева! Королева! - пронеслось по рядам промокших пехотинцев, и они стали торопливо сметать с себя грязь и тину - ну как ее величество выглянет из окна, а они в таком непотребном виде. Нехорошо.

Наемники-рейтары, хоть и не являлись подданными Рембургов, отсалютовали мечами карете Анны Астурийской, а их сотник ухитрился поднять на дыбы уставшую лошадь, лишь бы как-то выделиться.

Филипп покосился на де Шермона, тот не сводил взгляда с занавески, надеясь увидеть королеву, если она выглянет поприветствовать сына.

– Ну уж ты-то, мой друг… - осуждающе произнес Филипп.

– Что, ваше величество?

Пойманный врасплох, де Шермон принялся разбирать лошади гриву.

– Ей уже пятьдесят лет, - еще тише добавил. Филипп. - Я могу понять генерала Бьорна, у него никого нет и он в возрасте, но ведь ты молод, красив, у тебя прекрасное положение при дворе - ты лучший друг короля, де Шермон! Любая женщина упадет тебе в объятия.

– Мне не нужна любая… Ну то есть иногда они начинают надоедать. Вы же знаете, как прилипчивы эти графинечки с северо-востока, ваше величество.

– Да уж знаю, - улыбнулся Филипп.

На северо-востоке королевства земельные владения дворянства были небольшими, и дочки тамошних хозяев пускались на любые ухищрения, лишь бы попасть во дворец и найти себе богатого и влиятельного содержателя.

– Ваше величество, смотрите - гвардейцы из авангарда! - указал на всадников один из майор-баронов.

Гвардейцы спускались к реке, поддерживая лазутчика, которого от скачки сильно растрясло.

– Что такое, кто это? - строго спросил Филипп, выезжая навстречу.

– На дороге подобрали, ваше величество! - прокричал гвардеец, вытирая перчаткой пот. Несмотря на начало весны, погода стояла летняя.

– Как подобрали? Ты кто?

Второй гвардеец открыл флягу и щедро полил голову раненого водой. Тот встряхнулся, словно собака, обдавая брызгами и короля, и де Шермона, но никто не стал обижаться, видно было, что дело нешуточное.

– Ваше величество! Не смогли мы пробиться - один я вырвался, остальных ангулемские порубили.