Книга Убей меня нежно - Наталья Александрова

— Светлана, прекрати истерику! — рявкнул Валя, нопотом смущенно хмыкнул. — Ой, девочки, я и сам его боюсь. Вчера стоим вкурилке, обсуждаем последнее распоряжение директора, что электричество будут надва часа отключать для экономии, я и говорю ему: «Пал Палыч, придется вам вашичасы электронные тоже отключать на два часа», — а он посмотрел на люстру,потом на свои часы и говорит: «Мои часы имеют автономный источник питания, отих выключения не будет никакой экономии». Я так растерялся и говорю: «ПалПалыч, я же пошутил». А он мне: «Я очень требовательно отношусь к юмору. Междуюмором и глупостью две большие разницы».

— Да, — протянула Надежда, — что уж тутскажешь. А чт?? он все пишет-то?

Валя оживился.

— А это вопрос особый. Вот как пришел он к нам почтинеделю назад, сразу стал что-то записывать и пишет, и пишет, а тетрадь запираети ключ где-то прячет. Ну, нехорошо, конечно, но уговорили меня девчонки,подобрал я ключ в слесарке, вчера вечером он пораньше ушел, открыли мы ящик, ав тетради написано, ну, например, Голубев В. Е. ушел тогда-то, пришел тогда-то,отсутствовал столько-то минут. И так про каждого, и на каждый день отдельныйсписок.

— Так он что, начальству стучит?

— Да нет, похоже, для себя, для души.

Светка вступила в разговор.

— А Зинаида Павловна у экономистов была, так у нихслухи ходят, что когда Яков Михайлович на пенсию уйдет, то этого начальникомпоставят.

Валя присвистнул.

— Ну, я тогда сразу увольняюсь!

— Да, а как ?? Якова-то? Родила собачка? —спохватилась Надежда.

— Родила четверых, он весь в счастье, имена подбираетна букву "ф". Двоих уже назвал: Фенимор и Филомена. Мы вот думаем,подарок покупать или не надо? Собака все-таки, не человек.

— Ну, не знаю, по мне, так обойдется.

Да, Светик, можно мне увольнительные посмотреть, у меня однагде-то гуляет, не у вас ли?

— Ой, да берите что хотите, Надежда Николаевна. Еслиэтого козла начальником сделают, гори оно все синим огнем!

* * *

До четверга Надежда переделала множество дел Она обошла всекомнаты на их пятом этаже, где ценой неимоверных усилий ей удалось добытьнужную информацию.

Она сплетничала, жаловалась на начальника, литрами пила чайи обсуждала фасоны вязаных изделий. К концу недели в глазах рябило отфотографий детей и внуков, а количества съеденных с чаем булочек, пирожных идомашних пирожков хватило бы, чтобы кормить среднестатистическое семействодомашних мышей десяток лет. По совету Сан Саныча Надежда для пользы дела решиламахнуть рукой на диету, но когда в пятницу утром она спросонья наступила навесы, оказалось, что она не только не поправилась, а даже похудела на полторакилограмма. Несколько удивившись этому обстоятельству, Надежда решила непытаться объяснить необъяснимое.

В общем-то, проникшись к Надежде сочувствием, лаборантки шлией навстречу и позволяли искать в документах все, что ей надо, особенно неинтересуясь подробностями, только одна старая грымза Нинель Аркадьевна, котораяславилась по всему институту маниакальной любовью к порядку, не только неразрешила вынести папки и журналы, а даже в руки их не дала и только послевсяческих уговоров и унижений разрешила просмотреть увольнительные, причемперелистывала их сама, после чего Надежда долго чувствовала себя Штирлицем.

С начальником в эти дни она почти не общалась, хотя частоловила на себе его задумчивый взгляд.

Проделав за четыре дня эту титаническую работу, в четвергвечером Надежда решила подвести итоги. Опять они с Сан Санычем остались одни,все уже ушли.

— Вот, послушайте, Сан Саныч, отчет о проделаннойработе.

Она протянула ему листок, где аккуратно были выписаны четырефамилии.

— Итак, я искала мужчину, достаточно молодого, но немальчишку. По нашим предположениям, он должен быть женат, иметь детей или оченьвескую причину, чтобы бояться развода, предположительно иметь машину и чтобыего уходы по увольнительным хотя бы раз совпали с уходами Марины. Хочуоговориться, что в списке они у меня идут не по степени подозреваемое™, апросто по порядку. Первый, Юра Кравченко. Ему тридцать четыре года, раньшеслужил морским офицером, но демобилизовался по здоровью без выслуги, говорят,что-то у него с сердцем. Но по виду мужчина здоровый, симпатичный, выправкавоенно-морская осталась еще. Служил он на Севере, значит, деньги были. Наработу ездит на своей машине, на «Жигулях». У него жена, две девочки-двойняшки.За юбками не бегает, со всеми вежлив, но кто его знает? Второй, Валерик Поляков.Этот помоложе, двадцать семь лет ему. Живет с женой и сыном у тестя с тещей.Судя по всему, он у них у всех здорово под каблуком, так что просто из духапротиворечия мог с Маринкой роман закрутить. Сам он бедный, но у его родителеймашина есть, и летом он даже на ней на работу иногда ездит, когда вечером надородителей на дачу везти. Вообще-то, парень хороший.

Дальше, третий номер, Андрей Рубцов. Двадцать шесть лет,дорабатывает три года после института. Этот какой-то непонятный. Красивыйочень, ну вы сами видели. Женат, детей нет пока. Бабы сплетничали, жена старшеего. Живут с родителями жены, тесть какой-то крупный начальник чуть ли не вСмольном. Живет близко, так что на работу ходит пешком, но машина есть, иговорит, что своя собственная. Этот мне не нравится, но зачем ему Маринкуубивать? Детей нет, жена старше его, что за нее цепляться. Ну, посмотрим. И,наконец, четвертый номер, Лешка Аристов. Этот, вообще-то, балбес.

Бабник жуткий, то ли у него третья жена, то ли четвертая, иникто уже не знает, в каком он состоянии на данный момент находится.

Над ним уже мужики смеются, говорят: «Зачем о каждом своемромане ставить в известность государство?» Машина у него, «Москвич» старенький,сам собрал из ничего, руки-то золотые. Конечно, не подходит он Маринке, но поувольнительным выходит, что два раза они пересекались… Вот, Сан Саныч, все моирезультаты на сегодняшний день, а теперь хочу сказать вам, что нахожусь вотвратительном настроении, и тому есть две причины. Во-первых, противно мнебыло вынюхивать, выспрашивать, про вас гадости говорить, чтобы до документовдобраться. А еще противнее считать хороших ребят чуть ли не убийцами.

— Но вы же сами говорили, что один их них к этому делупричастен.

— Да, говорила, но это только один из них, аостальные-то нет! А потом, если он ей даже ребенка сделал, это же недоказывает, что он — убийца! А вот вам и другая причина: я в тупике. — Незнаю я, что с этими фамилиями Делать. Формально, каждого можно подозревать, новедь надо одного выбрать! И что вы мне теперь посоветуете?

Он помолчал, подумал.

— Как-то ничего существенного в голову не приходит.

— Ну вот, столько бегала, одного чаю выпила бочку, авам ничего в голову не приходит. Неужели никаких мыслей нет?