Книга Рандеву с мечтой - Джулия Тиммон

– Одни называли ее красавицей, другие – чуть ли не дурнушкой, – с удовольствием поддержала разговор Аврора. – А одна американская журналистка писала, что все в ней было просто и в то же время изысканно. И что в ее глазах светилось выражение доброты, благородства и силы, человеческой сердечности и самой естественности. По мнению этой журналистки, Жорж Санд немало страдала, но она и наслаждалась и многое свершила, отсюда это выражение спокойствия и счастья.

Эдвард с самым серьезным видом, продолжая рассматривать изображение писательницы, обдумал услышанное. И вдруг неожиданно резко повернул голову.

– Такое впечатление, что эта журналистка описывала не Жорж Санд, а тебя.

Аврора закрутила головой.

– Что ты такое говоришь. Я совсем другое дело.

– Со стороны виднее, – негромко, но не терпящим возражений тоном произнес Эдвард. – Я редко ошибаюсь в людях, хоть, конечно, случается и такое, – прибавил он, как будто о чем-то вспомнив. Мгновение-другое молчали. Вдруг Эдвард вновь повернул голову и тверже прежнего сказал: – Но ты не из тех, кто меняет маски. Теперь я в этом не сомневаюсь. – Он опять отвернулся и, дабы скрасить легкую неловкость, кивнул на изображение Жорж Санд. – Она кумир феминисток.

Уловив в его голосе нотки иронии, Аврора приподняла подбородок и сверкнула темными глазами.

– Что ты подразумеваешь под феминистками? Сумасшедших женщин, пылающих ненавистью к мужчинам? Или тех, которые просто не желают терпеть унижения и хотят пользоваться всеми благами, доступными мужчинам?

Эдвард неторопливо, будто в замедленном режиме, повернулся и посмотрел на собеседницу исполненным изумления взглядом.

– Ты что, тоже?

– Нет, я не состою ни в каких группировках, – тотчас ответила Аврора, стараясь не терять самообладания. – Надрывные лозунги и вызывающе-громкие акции феминисток в самом деле нередко выглядят смешно, – прибавила она привычно сдержанным тоном. – Но ведь главная, изначальная цель феминизма не шумиха и не жажда кого-либо унизить. А всего лишь равноправие женщин с мужчинами во всех сферах общества. Устранение дискриминации, нелепых, ничем не обоснованных ограничений. Жорж Санд выступала за свободу в любви и разгуливала в мужском костюме, потому что только так могла появляться в обществе без сопровождения. Она талантливый литератор и одна из наиболее передовых женщин своего времени…

Эдвард наблюдал за ней с новым выражением лица – словно пытался прочесть в ее глазах, чем порождено это замаскированное волнение и кто пытался ограничить ее свободу. Это в нашу-то, все позволяющую эпоху. Его губы шевельнулись, и он наверняка задал бы вопрос, если бы в эту минуту не раздался звонок в дверь.

Аврора чуть расширила глаза, пугаясь мысли, что их беседу прерывают посторонние. Замер и Эдвард – как ей показалось, тоже страшно огорченный. Несколько мгновений они не мигая смотрели друг на друга, безмолвно говоря, что не желают впускать в свой хрупкий и прекрасный мирок никого извне. В дверь снова позвонили – на сей раз продолжительнее и требовательнее.

Аврора, насилу загоняя глубокое разочарование в дальний угол души, попыталась улыбнуться. Улыбка получилась вымученной.

– Кто-то пожаловал… Странно, я вроде бы ни с кем ни о чем не договаривалась…

– Ты конкретно не договаривалась и со мной, – сказал Эдвард очень медленно, словно стараясь отдалить неприятную минуту, когда все-таки придется открыть дверь.

Послышался третий звонок.

– Да, но тебя я пригласила, – ответила Аврора, тоже не спеша узнать, кто так жаждет ее увидеть.

– Я должен был заранее позвонить и предупредить, когда именно приеду, – протянул Эдвард. – Но не сделал этого. Прости… Я сам точно не знаю, почему так поступил. Понимаешь… Вчера ты показалась мне воплощением чего-то… гм… – Он растерянно усмехнулся. – Чего-то совершенно необычайного. А сегодня меня вдруг охватило безумное желание проверить, такая ли ты на самом деле…

Аврора, страстно желая знать, каковы результаты его проверки, и вместе с тем страшась их услышать, вытянула вперед руку и проговорила торопливее обычного:

– То, что ты приехал вот так, не предупредив меня заранее, мне почему-то даже понравилось…

В глазах Эдварда вспыхнуло новое чувство, которое, как показалось Авроре, он старательно прятал, а теперь, после ее признания, не смог удержать в узде. Ей стало вдруг до того неловко и радостно, что на миг перехватило дыхание. В дверь снова позвонили.

– Какая наглость… – пробормотал Эдвард, не отводя от нее горячего взгляда. – Если не открывают дверь, значит, никого нет дома.

– Или не хотят открывать, – подхватила Аврора, подумав вдруг о том, что имеет полное право вовсе не подходить к двери. – Мало ли чем я занята? Может, чем-то таким, от чего нельзя отвлечься? – Ей пришло на ум, что этаким глубоко личным неотложным занятием вполне могли быть жаркие объятия и поцелуи с симпатичным желанным парнем, и, страшно смутившись, она потупила взор.

Незваный гость звонил теперь, не убирая пальца с кнопки звонка. Аврора сделала нерешительный шаг к двери.

Эдвард посмотрел на нее с тоской и досадой.

– Нет, все же надо открыть, – сказала Аврора, продолжая путь. – А то от этих звонков у меня уже в голове звенит. Может, что-то стряслось? Кто-нибудь въехал ко мне во двор и снес ограду?

Эдвард последовал за ней.

4

– Привет! Чего так долго не открывала?

– Ральф?! – Увидев на пороге так называемого друга детства, Аврора чуть не задохнулась от возмущения. Его бессовестности не было предела. – В чем дело?

– В чем дело? – повторил вопрос Ральф, без приглашения входя в дом. Его взгляд упал на остановившегося посреди прихожей Эдварда, и в глазах мелькнула злоба, ненависть и раздражение. – Ба, да ты не одна! – воскликнул он издевательски изумленно. – Я вам случайно не помешал?

– Помешал, – с трудом сдерживая гнев, ответила Аврора.

Ральф, будто не услышав ее слов или истолковав их смысл неверно, с видом человека, привыкшего чувствовать себя в этих стенах как дома, уселся на обтянутый бархатистой коричневой тканью пуфик и закинул ногу на ногу.

– Здорово, дружище! – И не думая протягивать руку, он взглянул на Эдварда вызывающе и с насмешкой.

Тот ответил лишь сдержанным кивком и скрестил руки на груди. На его лицо легла тень, в глазах померк всегдашний ласковый блеск.

– Не возражаешь, если я составлю вам компанию? Видишь ли, мы с Авророй привыкли бывать вместе по выходным, а привычка, она штука…

– Че-го?! – Аврора впилась в него горящим взглядом.

– Я, пожалуй, пойду, – сказал Эдвард, направляясь к двери. – И так, скажем прямо, загостился.

– Эдвард… – пробормотала Аврора, не зная, что говорить, как остановить его и нужно ли им это.