Книга Загадка Бомарше - Людмила Котлярова

— Браво, бис, — захлопал в ладоши Феоктистов. — На сцене актриса второго плана. Да кто вы такая, черт возьми, чтобы клеить на всех ярлыки. Походя, непринужденно махая половой тряпкой судить о том, в чем вы не имеете ни малейшего понятия.

— Да нет, это вы все время всех расставляете по росту. Я просто отвечаю на ваши вопросы. Несмотря на то, что вы мне мешаете работать. Для вас это праздная болтовня, а я из-за этого на целый час позже пойду домой.

— А куда вы торопитесь? Вас все равно дома никто не ждет. А если боитесь возвращаться одна, я могу вас проводить.

— Чтобы лишний раз обозвать посредственностью? Я вижу, вам это доставляет особое удовольствие.

— Моя бывшая жена тоже ставила мне это в упрек.

— Где она теперь?

— Она меня бросила. — Чтобы избавиться от нахлынувших неприятных воспоминаний, Феоктистов достал сигареты и закурил.

— Вы жалеете о ней?

— Мне ее не хватает. А может не ее. Просто нужен родной и близкий человек.

— Вам тоже не достает полноты. Я бы на вашем месте повнимательнее присмотрелась к Бомарше, раз уж вы взялись за эту тему. Он эту проблему решал долгие годы. И кто знает, стал бы он так знаменит, если бы не нашел на нее ответ.

— Причем тут это. Бомарше мечтал о славе, признании, о всеобщем уважении. Вот какую проблему он решал.

— А это все звенья одной цепи или разные ступени одной лестницы. Нельзя попасть наверх, не пройдя последовательно всех ступеней этой лестницы.

— И много ступеней у этой лестницы?

— Не много.

— И вы можете последовательно назвать каждую из них?

— Могу.

— Потрясающе. Миллионы людей в мире жаждут стать знаменитыми. Тычутся, как слепые котята на этом пути. Совершают множество подлых и мерзких поступков и это еще не гарантия, что они добьются желаемого. И вот появляетесь вы, никому неизвестная актрисулечка провинциального театра и утверждает, что знает механизм получения всеобщего признания, славы. Мне кажется, вы не совсем нормальны. Вы случайно не состоите на учете у психиатра.

— А вот это уже последняя ступень той лестницы, на вершину которой претендуют миллионы страждущих, и вы в том числе.

— Неужели все так мрачно и это удел каждого достигшего желанной вершины?

— Это в худшем случае.

— Что же их ждет в лучшем случае?

— Узнаете сами, если окажетесь там.

Аркашова домыла фойе и убрала инвентарь. Не обращая внимания на Феоктистова, словно бы его и нет по близости, направилась к выходу.

Задетый таким невниманием к своей особе Феоктистов решительно двинулся за ней.

— Я вас все- таки провожу.

Аркашова на мгновение остановилась и повернулась к нему.

— Нет, избавьте меня от этого. Вас и так сегодня было слишком много. А, я, кажется, сказала лишнее и уже жалею об этом. Забудьте мои слова. До свидания.

Глава 10

Спальня Мадлен Франке была окутана полумраком. Молодая хозяйка стояла на коленях перед большим распятием и горячо молилась. Исполнив молитву, Мадлен порывисто поднялась, подошла к окну и откинула тяжелые шторы. Водопад яркого солнечного света хлынул в комнату, освещая комнату и саму хозяйку. Лицо женщины выражало сильнейшее смятение. Мадлен подошла к столу и медленно опустилась на стул. Ее рука потянулась к листку бумаги, исписанному мелким аккуратным почерком. Женщина погрузилась в чтение. По мере того, как она читала написанное, лицо ее претерпевало самые различные метаморфозы. Глаза ее при этом то и дело наполнялись слезами. Закончив чтение, Мадлен дописала еще несколько строк, затем положила письмо в конверт и надписала его. Письмо было адресовано часовых дел мастеру Пьеру Карону. Она уже совсем было собиралась запечатать конверт, да не успела.

В спальню аккуратно постучали, и в то же мгновение в проеме двери показалась горничная.

— К вам господин Карон, сударыня, — сообщила горничная и застыла, ожидая дальнейших распоряжений хозяйки.

— Господи, дай мне силы! — На лице Мадлен отразились признаки борьбы. Несколько секунд она пыталась одолеть искушение принять этого господина, хотя накануне твердо решила отказать Карону от дома. Его внезапное появление пробило брешь в панцире ее намерения. Голос рассудка все-таки победил в ней, и Мадлен, собравшись с духом, отдала распоряжение горничной.

— Скажи, что я не здорова и не смогу его принять.

Горничная исчезла за дверью. Руки Мадлен бессильно упали вдоль тела. Несвойственная ей слабость охватила женщину. Она вдруг явственно ощутила — все, что так легко доверять бумаге, вовсе непросто исполнить в жизни. Однако шум, раздавшийся в этот момент за дверью, прервал поток ее грустных мыслей. В то же мгновение дверь распахнулась, и перед ней предстал Карон собственной персоной.

Его лицо отражало сильнейшую тревогу. Карон бросился к Мадлен и, поймав ее руку, с жаром прижал к губам.

— Дорогая, я так взволнован, что происходит? — не отпуская руки возлюбленной, произнес Карон.

— Разве вам не передали, что я не принимаю? — Мадлен поспешила освободить свои пальцы из его руки.

— Я не мог поверить, что вы отказываетесь меня принять и решил, что глупая девчонка что-то напутала. — Поспешность, с которой она отняла руку, не укрылась от глаз Карона. Немного поколебавшись, он добавил. — Но, если мое присутствие сейчас крайне не желательно для вас, распорядитесь — и я уйду.

— Да я буду вам очень признательна, если вы оставите меня, — холодно произнесла Мадлен.

Карона задела ее холодность и та поспешность, с которой эти слова были произнесены. Но, зная вздорный нрав своей возлюбленной, он не стал придавать случившемуся излишнюю значительность. Он с почтением откланялся и всем своим видом выразил готовность исполнить ее приказание. Однако Мадлен внезапно изменила свое решение.

— А, впрочем, погодите. Нам с вами нужно объясниться. И раз вы здесь, не стоит откладывать это на потом.

— Что с вами, сердце мое? — Карон не на шутку встревожился. — Эта внезапная холодность и неприступный вид наводят меня на удручающую мысль. Неужели вы не любите меня больше, неужели у меня появился счастливый соперник?

— Я полагаю, сударь, что вы больше, чем кто-либо другой знаете меня. Моя история вам доподлинно известна. — На лице Мадлен отразилось страдание. — Мой муж уже глубокий старик, а я еще цветущая женщина. Если бы не это крайнее обстоятельство, я никогда, слышите — никогда не оказалась бы ни в ваших, ни в чьих бы то ни было объятиях. Мой грех ужасен, но это еще не дает вам право подозревать меня в неверности по отношению к вам.

— Простите мне мою горячность! — Карон почтительно склонил голову, но тут же высоко вскинул ее. Глаза его яростно сверкнули. — При одной мысли о вашем вероломстве кровь закипает у меня в жилах. Я вовсе не хотел оскорбить вас. Но я слишком пылкий любовник, чтобы быть деликатным. Мы не виделись с вами целый месяц, вы не отвечаете на мои письма. К моим терзаниям о вашей неверности примешивалось желание сжимать вас в своих объятиях. Этой ночью я плохо спал, мне казалось, что я весь осыпан раскаленными углями. Мое бедное сердце пылало, будто снедаемое огнем и жаром. Я почти обезумел, оказавшись во власти ревнивых подозрений. Сжальтесь надо мной, внесите полную ясность в мое положение.