Книга Хождение по квадрату - Рид Фаррел Коулмен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слишком много суеты, подумал я, хотя мнение детектива Салливэна может оказаться полезным. Говорят, гениальность Эйнштейна проявлялась в том, что он мог свести сложное явление к простой элегантной формуле. Я видел об этом передачу на 13-м канале. Но семейная динамика не термодинамика, а Салли не Эйнштейн. Здесь должно быть что-то большее, чем фарс для жены, обязательно.
Но я промолчал.
*
Район Бруклина Флэтлендс — не из тех, что снимают на открытки для туристов из Кеноши.[7] Однако если в поисках нирваны вы пустились бы в паломничество по автомобильным свалкам, это оказалось бы то, что надо. Люди, которые воруют машины, тащат их во Флэтлендс, чтобы разобрать на запчасти либо в подходящий момент отправить по воде за океан. Следовательно, эти места непреодолимо влекут к себе полицейских, особенно из спецподразделения по угонам.
Увидев меня, Рико удивился, но радости в этом удивлении я не заметил. По всей видимости, на улицах действует очень активная мафия, которая ворует автомобили и разбирает их на части для продажи. Неужели я не мог придумать ничего лучше, чем постучаться в заднюю дверь их фургона, откуда они ведут наблюдение? Я ответил, что поглупел от трех скотчей и потерял время из-за закадычного приятеля. Он извинился и сказал полицейским в фургоне, что наверняка успеет вернуться до того, как что-нибудь случится.
Чтобы выпить кофе, закусочная «Радуга», притулившаяся на перекрестке улиц Флэтленд и Ралф, была ничем не хуже любого другого заведения. Рико со смехом сказал, что местные мафиози, которые промышляют продажей запчастей от краденых автомобилей, часто пьют кофе в этой закусочной. Я не засмеялся. Мне не показались забавными его слова, что у него с утра замерзли сопли на усах.
— Мы встретились с Салли за ланчем, — сказал я. — Он показал мне снимок
— Ну, и что дальше?
— На нем был Патрик Малоуни.
Рико сразу сделался серьезным.
— И ты вытащил меня из фургона только для того, чтобы сообщить это?
— На этом снимке он не похож на себя на плакате.
— Господи, Мо! Кто похож на себя на фотографиях? Давно ты заглядывал в свое личное дело? Возможно, там ты похож на Уолфмана Джека.
— Значит, ты действительно ничего не знал?
— О чем? — Он терял терпение.
Я объяснил ему разницу и обратил его внимание на то, что Малоуни отказался публиковать последнее по времени фото. Еще я сказал, что нахожу весьма подозрительным молчание Рико по этому поводу.
— Для меня это новость, — сказал он, прижав руку к груди. — Ты думаешь, я знаю, как на самом деле выглядит этот парнишка? По-моему, я встречал его всего один раз, на моей свадьбе. Ты тоже там был, помнишь, как он выглядит?
— Ладно, я понял.
— Малоуни и моя жена не такие уж близкие родственницы. Ко мне обратился Малоуни-старший. До того вечера, как мы у них были и я рассказал Анджеле о тебе и той девчушке, нас не приглашали.
Я извинился перед Рико. Он кивнул. Возвращаясь из закусочной на стоянку и неся кофе напарникам, Рико напомнил мне кое-что.
— Ты помнишь любимую шутку парней, которые работают в Отделе убийств? Иногда, когда к ним попадает дело, труп похож на тридцатилетнюю десятидолларовую проститутку с привычкой к героину и длинным, как разделительная желтая линия вдоль Оушн-паркуэй, списком приводов, и им приходится идти и разыскивать ее мать для опознания, знаешь, что она всегда говорит?
— Она была такой милой девочкой…
— Именно, Мо. Малоуни не первые родители, которые отказываются видеть свое дитя таким, каким его видит окружающий мир.
Рико оставил меня у машины, а его слова все еще звучали в моих ушах. За десять лет знакомства с ним это была самая мудрая мысль, которую он произнес. Я не мог отделаться от вопроса: чего не желали видеть Малоуни?
(рано утром)
На сей раз, когда зазвонил телефон, я видел сон. Я открыл глаза, и сон испарился.
— Да, — пробормотал я, вглядываясь сонными глазами в красные цифры на моем радиобудильнике: 3:20.
— Это Салли… Детектив Саллив…
— Я узнал, — зевнул я. — Просто медленно соображаю после трех. Что случилось?
— У нас утопленник. Похоже, это может быть парень Малоуни. Служба спасения как раз сейчас вылавливает его.
— Где?
— Гоуэнус-канал, у нефтяных цистерн братьев Сирилло.
— Знаю это место, — сказал я. — Его видно с автострады.
— Оно самое. Слушайте, если поторопитесь, сможете попасть на место до того, как они его увезут.
Разговаривая, я натягивал брюки. Я не знал, зачем я делаю это. Я не был родственником и не мог участвовать в опознании. У меня не было лицензии детектива, а даже если бы и была, меня официально не нанимали.
— Эй, Салли, — удивился я, — зачем вы мне позвонили?
Он ответил, как истинный прагматик:
— Вы заплатили за мой ланч? Никто не раскошеливался больше чем на чертову чашку кофе.
Он повесил трубку. Меня его объяснение не удовлетворило. Начать с того, что я не поверил рассказу Салли о фотографии — неизвестно, кто оставил на столе, нашел дурака! Насколько я знал Рико, он наверняка предложил Салли долю в моем винном магазине. Если Рико не остановится, у нас с Ароном будет больше партнеров, чем у конторы «Беллсток и Блум».[8] Если вы не поняли сравнения, посмотрите список продюсеров в ночной передаче «Кино за миллион долларов».
Доехал я быстро. Пробираясь к грязной воде Гоуэнус-канала, думал, что никогда не видел утопленников, по крайней мере настоящих. Конечно, когда я работал на Кони-Айленде, у нас было несколько утонувших, но они пробыли в воде недолго. Я слышал, что вода творит ужасные вещи с плотью. Наши ветераны всегда рассказывали истории о том, как чудовищно раздувает утопленников вода. Если у покойника был тугой ремень или цепочка на шее перед тем, как он попал в воду, его тело может оказаться ужасно обезображенным.
— Представь себе это следующим образом, — рассказал мне однажды на рождественской вечеринке отставной полицейский из Службы спасения. — Берешь надутый шарик, рисуешь на нем лицо и перетягиваешь резинкой в том месте, где должна быть шея. При этом кожа у них голубовато-белая, и скажу тебе, это не очень-то красиво.
Тот же парень рассказал мне байку об утопленнике, которого перетаскивали с территории одного участка на территорию другого, и так он пропутешествовал вдоль почти всей береговой линии Манхэттена. Он сказал, что его вытащили из воды только тогда, когда до высокого начальства дошли слухи о том, что полицейские делают ставки, за сколько времени утопленник совершит полный круг вокруг острова. Не то чтобы я до конца поверил в эту историю, но я работал в нью-йоркской полиции достаточно долго, чтобы просто от нее отмахнуться.
