Книга Древний инстинкт - Анна Данилова

– Оля, это Дмитрий Бессонов, не бойся, у меня были ключи, и я вошел.

Но она все равно вскрикнула, как человек, который влез в чужой дом. Во всяком случае, у нее было именно такое выражение лица.

– Дмитрий, как же вы меня напугали… – Она смотрела на него огромными светлыми глазами и качала головой. – У меня и так все поджилки трясутся.

– Где Лена? Больше мне от вас ничего не нужно. Я знаю, что вы знаете, где она. Знаю, что у нее есть деньги на операцию и что операцию ей, скорее всего, уже сделали. Где она находится? Я должен быть рядом с ней. Она не ведает, что творит. Я не могу без нее… Без меня, без моей поддержки она пропадет.

– Дмитрий, я не знаю, где она, – сказала Ольга, несколько успокоившись. – Да, все, что с ней случилось, кошмар, она находится в ужасном состоянии, но она не хочет никого видеть. Я помогала ей до последней минуты, я посадила ее на такси, она поехала к хирургу, но адреса мне так и не сказала… Вы же понимаете, что мне нет резона скрывать что-то от вас. Это ее желание. Она не хотела, чтобы вы видели ее такой.

– Да это все понятно. Ответьте мне, она кого-нибудь подозревает?

– Говорит, что понятия не имеет, кто мог такое с ней сделать…

– Вы думаете, что это женщина?

– Почему? Можно предположить и мужчину, и женщину. Я мало что знаю о ней… Вы разрешите закурить?

Он посторонился, пропуская ее в кухню. Оля, маленькая стройная молодая женщина, с повадками кошки, гибкая, грациозная, переполненная тайнами. Дмитрий не поверил ни единому ее слову. Она все знает, знает, но никогда не выдаст Лену.

– Оля, вы должны понять, что я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать ваши сказки о том, будто вы не знаете, где сейчас находится Лена. Она, я надеюсь, еще в своем уме, и ей просто необходима чья-то помощь. Вы просто идеально подходите для этой роли. Она же помогла вам, приютив у себя, теперь ваша очередь опекать ее. Для начала вы расскажете мне, кто вы и что вы делали всю эту неделю в Лениной квартире, а потом мы потолкуем с вами о Лене…

– Вы мне не грозите, Дмитрий, я вас не боюсь, я вообще никого не боюсь, – вдруг неожиданно жестко и громко произнесла она, чеканя каждое слово. – Но для того, чтобы между нами не было недоговоренности, тем более что я могу попасть под подозрение, поскольку мое появление здесь совпало с трагедией, произошедшей в этом доме с хозяйкой, то пойдемте, я вам кое-что покажу…

И она привела его в комнатку, которую предоставила ей Лена. Взяла в руки маленький старый бинокль и протянула Дмитрию.

– Я – любовница Собакина. Он живет в доме напротив. Лене я сказала, что он меня бросил, но на самом деле мы еще встречаемся. Редко, правда, он очень занятой человек. Но мне мало этих встреч. Я должна видеть его каждый день. Я пришла и все рассказала Лене. Она пожалела меня и разрешила пожить в ее квартире, вот в этой крохотной комнатке… Она боялась, что вы, узнав об этом, не позволите мне жить у нее. Но она очень добрая девушка, к тому же, как и я, сильно влюблена. Мы – женщины, мы должны помогать друг другу.

– Собакин…

Он задумался. Это известие оказалось настолько неожиданным, что он не сразу сообразил, как на него отреагировать. То ли смеяться, то ли посочувствовать несчастной женщине.

– И она разрешила жить здесь? И сколько же вы собирались пользоваться ее добротой? Месяц? Полгода? Вы не подумали о том, что ваше присутствие может причинить ей одни только неудобства? Ведь она не одна, у нее есть я!

– Поэтому она всегда нервничала, когда вы приезжали сюда, но и отказать мне не могла…

– А вы-то, вы сами, разве не понимали, что злоупотребляете ее добротой?

Она промолчала в ответ.

– Понимаю, теперь, выходит, ваша очередь помогать ей… Но она в вас не нуждается, понятно? Ей нужен только я, я! А вы должны уйти. Исчезнуть. Возможно, ее и покалечили-то, мою девочку, из-за вашего развратного Собакина! Может, человек, который с ней это сделал, перепутал и это вам должны были разрезать ножницами рот?

– Может, и так. Но что случилось, то случилось. И Наташа…

– Кто у нас Наташа? – строго спросил он.

– Жена Собакина, – устало проговорила Ольга. – Так вот, если вы увидите Наташу, то сразу поймете, что она здесь ни при чем. Она уже привыкла к тому, что ее муж…

– Это неправда, никогда не верьте женщинам, которые будут говорить вам, что им все равно, изменяет муж или нет. Человек, сжигаемый изнутри ревностью и задумавший месть, никогда не подаст вида…

– Она снова беременна, у них уже трое детей, а ей все мало…

– Это он вам говорит? И ему не верьте. Это же он их делает, значит, знает, чего хочет. У них – семья, а вы, извините, обыкновенная поклонница, наложница, любовница, и ничего уже тут не попишешь.

– Вы не вправе оскорблять меня, между прочим, – заметила она с горькой усмешкой. – Вы мне – никто. Это Лена позволила мне жить здесь, а не вы. И не думаю, что то, что с ней произошло, связано со мной и Собакиным. Скорее всего, с вами, с теми женщинами или с той единственной женщиной, которую вы бросили, начав встречаться с Леной. Так что покопайтесь в своем прошлом, может, что и отыщете…

– Где Лена?

– Говорю же, не знаю.

– Но как-то же вы договорились встречаться, общаться?..

– Думаю, она сама позвонит мне – либо на сотовый, либо сюда. А сейчас, извините, мне надо в ванную…

– Где она взяла деньги?

– Не знаю.

Она молчала. Она из тех, кто умеет молчать.

Так получалось, что он был бессилен вмешаться в ход дела, понимал, что Оля и дальше будет молчать. И все это ради того, чтобы он не увидел Лену в бинтах и в повязках… Какая же дикость, глупость! Оставалось единственное – следить за Олей. Он, выйдя на балкон, чтобы его не было слышно, позвонил Кабалинову, справиться о деньгах. К счастью, деньги тот уже успел снять и теперь вез их Константинову.

– Саша, у меня большие неприятности. У тебя нет человека, который мог бы проследить за каждым шагом одной молодой особы? Только человек должен быть надежным. Дело уж слишком деликатное.

Он отключил телефон и вернулся в комнату. Вспомнил о том, что сказал ему напоследок Свиридов: «Человек, который смеется». Да, он видел эту книгу. Она лежала вот тут, на столе, и он даже листал ее: «Против скуки существует только одно лекарство». – «Какое?» – «Гуинплен».

Кто же это решил так развлечься?

Говорят, что мужчины не выбирают, это их выбирают. Значит, она его выбрала. Я не могу отделаться от этой мысли. Женщина, которая приходит, чтобы навести порядок и приготовить мне еду, довольно неплохо говорит по-русски. Ее зовут Моника. Иногда меня так и подмывает войти к ней на кухню, сесть на табурет, что возле плиты, и не спеша, обстоятельно рассказать ей все, что произошло со мной год назад. Она – не Русаков, она будет объективной слушательницей и, возможно, парой простых женских фраз объяснит мне природу моей потери. И, главное, укажет мне на мою вину, на мою ошибку. Ведь до сих пор я уверена, что рокировка на шахматном поле моей безалаберной жизни произошла исключительно по моей вине. И мое обращение к К. – лишнее доказательство (хотя ничего не было и никогда не могло быть!) моей связи с ним. Вот она, разгадка.