Книга Абандон. Брошенный город - Блейк Крауч

– Что ж, будем надеяться, и у Билли в лотке что-то блеснет. – Шериф поднял стакан с водой, сделал глоток и переключил внимание на маленькую девочку.

Пока он расспрашивал Гарриет о ее занятиях, Глория пощипывала лежащий на тарелке кукурузный хлеб и украдкой поглядывала на мужа. Она все еще была без ума от него, этого солидного, эффектного мужчины с густыми усами, длинными бакенбардами и пылкими глазами, вспыхивавшими страстью – гневом или чем-то еще – с такой силой, словно в груди его кипела лава. Это она убедила мужа надеть по случаю сюртук, который он презирал и в котором выглядел, говоря его собственными словами, как «какой-нибудь разряженный банкир».

Постепенно, однако, внимание Глории сместилось от их стола к соседним, и она стала улавливать обрывки других разговоров – о растущих, бурлящих и кипучих городах. В какой-то момент миссис Кёртис заметила стол, стоящий ближе других к платформе с музыкантами. Одну его сторону занимали десять человек, но в его дальнем конце, в одиночестве, ела женщина, с которой никто не общался. Ей было лет сорок с лишним, и даже издалека Глория видела, что в свое время она блистала красотой. Теперь, правда, эта женщина выглядела просто усталой и неприкаянной в обтрепанном бордовом бальном платье с турнюром, рукава которого были отделаны белым кружевом и замысловатой вышивкой бисером по моде семидесятых годов.

– Прошу меня извинить, – сказала Глория и, прежде чем Иезекиль успел ответить, поднялась и направилась к столу, за которым сидела эта дама в старомодном платье. – Вы не против, если я сяду, Розалина?

Женщина усмехнулась. Щеки ее были напудрены, а волосы собраны наверху в пышную массу гранатовых завитков.

– Если вам безразлично, что подумают все эти лицемеры, то я, конечно, возражать не стану, – отозвалась она.

Кёртис перенесла свою тарелку и выдвинула стул. Откровенность Розалины задела в ней какие-то струны.

Оказавшись рядом, она заметила еще больше следов разрушенной болезнью красоты этой женщины, и сердце ее сжалось от боли. Она подумала о своей собственной матери, какой та могла бы стать, если б сифилис не сократил ее дни.

– Как вам нравится… – начала было жена шерифа, но собеседница перебила ее:

– Я не жалую сострадание. А с чего это вы решили сюда сесть? Что на вас такое нашло?

– Я видела вас и…

– Как и половина мужчин в этом зале. И теперь они изображают притворное негодование – как это я посмела участвовать в празднике вместе с ними! – а про себя просто смеются. Знаете, меня ведь любили в этом городе? Едва ли не как королеву.

– Послушайте, я увидела, что вы одна, и…

– Что ж, вы отметились добрым деянием, так почему бы вам не вернуться… – Розалина не договорила и, протянув руку, коснулась длинного белого шрама под нижней губой Глории. – Где вы работали, милочка?

Та вспыхнула и отпила воды.

– Я… Я больше не работаю.

– Я имею в виду, когда работали.

– В Ледвилле.

Розалина улыбнулась.

– То еще местечко… А ты великолепна. Держу пари, мужчины тебя обожали. Так что с подбородком?

– У меня был один клиент… сумасшедший. Решил, что мы женаты и что я его обманываю.

Ее собеседница громко рассмеялась. Некоторые из сидевших за столом посмотрели на нее, но никто ничего не сказал.

– Этот город умирает, – сказала Глория. – Не хочу показаться назойливой, но почему вы здесь остались? Могли бы уехать в Криппл-Крик.

Розалина снова улыбнулась, и в ее глазах отразились мудрость и потушенный гнев прожитой жизни.

– Я всю свою жизнь была шлюхой. Когда в Абандоне все закончится, возьму свои денежки и уеду куда-нибудь, где меня никто не знает. Где нет снега. Куплю домик. Разведу сад.

– Выйдете замуж?

– Боюсь, мужчины меня больше не привлекают.

Глория отрезала кусочек ростбифа.

– Как тебе удалось стать такой респектабельной? – спросила Розалина.

– Влюбилась в хорошего человека.

– Таких ведь немного осталось, а?

* * *

Они танцевали вальс «Блэк хоук»: музыканты наяривали вовсю, и высокие шнурованные ботинки и сапоги-«дымоходы» резво отстукивали по половицам. Выглянув за плечо мужа, Глория увидела, что Розалина сидит одна в кресле-качалке у плиты.

– Какой позор! – вздохнула миссис Кёртис.

– Ты знаешь, кто эта женщина? – спросил Иезекиль, наклоняясь к ее ушку.

– Не смотри так. Она – человек.

– Ты позволяешь людям копаться в твоем прошлом?

– А ты позволяешь людям обращаться со мной так, словно я пустое место?

Они столкнулись с Илгами.

– Извините, Костоправ, – сказал Кёртис.

– Веселого вам Рождества, шериф! Вижу, вы в полной боевой раскраске. Мэм… – Доктор приподнял шляпу.

Затем они вырвались наконец из толпы.

– Эта женщина – не моя забота, – сказал Иезекиль.

– Твоя забота – приличное поведение. Иди и потанцуй с нею, – велела ему жена.

– Черта с два!

– Зек!

Шериф оглянулся через плечо и с облегчением прошептал:

– Благослови его Господь!

Глория обернулась и увидела, как Розалина поднимается из кресла в ответ на приглашение Стивена Коула. Через несколько секунд шлюха и проповедник уже отплясывали вместе со всеми.

Глава 9

Пешеходную дорожку, по которой Кёртисы возвращались домой, расчистили не далее как утром, но к вечеру снега на ней было уже едва ли не по колено. Глория спрятала руки под шерстяную накидку. Если не считать танцзала, где еще продолжалось веселье, весь город накрыла та безумная тишина, что неизменно устанавливалась в самые худшие метели. На улице не было ни души, и мело так, что они едва видели свет ближайшего фонаря. Присутствие других источников света лишь слабо угадывалось.

Дверь гостиницы, когда супруги подошли к ней, украшали отметины от снежков – здесь резвилась детвора. На другой стороне улицы светились окна салуна, и оттуда же доносились звуки рождественской песни, исполняемой на расстроенном пианино. Они вошли в темный вестибюль. За регистрационной стойкой никого не было, поскольку хозяин заведения уехал из городка еще три месяца назад. Стряхнув снег с накидки, Глория последовала за Иезекилем вверх по лестнице.

Как и в вестибюле, в коридоре было пусто и темно. Пара остановилась перед номером шесть, единственным, из-под двери которого сочился свет.

Шериф постучал. На стук никто не отозвался, и он, подождав немного, постучал еще раз.

– Думаю, она не ответит, – прошептала его жена.

– Миссис Мэдсен! – сказал Иезекиль. – Это Зек и Глория Кёртис. Мы оставим здесь кое-что для вас. С Рождеством.