Книга Дракон - Александр Сапегин

– Иди, дров для костра наруби и помоги остальным разделать оленя, – обратился Арист к Гичку и взмахом руки отправил его от себя.

Обрадовавшись возможности оказаться как можно дальше от мага и от командира отряда, Гичок вприпрыжку убежал в сторону костра и кашеварящих охотников. Арист повернул к Чутке: – Что предлагаешь?

Чутка, молча, провел ребром ладони по горлу, командир отрицательно качнул головой:

– Кодекс. Свои потом зарежут.

– Тады надежа тока на дракона, можа, сожрет гада. Скажу как на духу – слез лить не буду!

Из палатки вышел Грок и сразу направился к беседующей паре.

– Вы шли от могильника, ничего странного не видели? – спросил он Чутку.

– Нет. На холм мы, как вы баяли, не ходили, а шо?

– Странно, «следящая рамка» зафиксировала применение магии в том районе. Точно никого не видели? – переспросил маг.

– Шо там видеть? Мы трубки с клейковиной развешали и натянули «паутину», кому, к шушугу, ентот холм сдался!

Маг согласно кивнул и повернулся к Аристу:

– Отдых закончен, собирайте людей, командир. Расставляйте дежурных по всем ловчим паутинам, скоро прилетит дракон. Черная ящерица не пропустит работы охранных заклинаний могильника и наведается проверить. Да, чуть не забыл, пусть «паутинщики» подойдут ко мне за переговорными артефактами, – выдал указания маг и скрылся в своей палатке.

Чутка и Арист переглянулись между собой.

– Вот и кончилось ожидание, – тихо сказал командир и уже громче: – Пошли поднимать бозлов…

Мраморный кряж. Ничейные земли.

Долина ста ручьев. Карегар, Ягирра…

– Что развалился, старый пердун! – ворчливый голос Ягирры, травницы и магички прервал послеполуденный сон дракона…

Карегар открыл левый глаз и посмотрел на разбудившую его женщину. И чем она опять недовольна? Стоит – руки в боки, словно не дракона, а муженька гонять собралась. И не скажешь, что высокородная снежная эльфа: деревенская баба в расшитой красными петухами поневе, но чувствуется недоступная простым смертным стать. Осанка, взгляд, поворот головы, гневный взгляд заставляли поджать хвост.

– Глазенки-то свои бесстыжие открой, черная ящерица! – продолжала возмущаться Ягирра, она схватила с плеча рушник и ударила им дракона по носу.

– Сама старуха! – Карегар открыл глаза и оторвал голову от горячих камней. На «ящерицу» он обиделся.

– Что-о-о!? Ты кого старухой назвал? – глаза Ягирры полыхнули неистовым огнем. Карегар попятился, зря это он. Не подумавши, ляпнул. С Ягирры станется запустить файерболом. – А ну иди сюда! Я тебе покажу старуху!

Со стороны сценка могла показаться смешной. Громадный черный дракон пятится задом от стройной женской фигурки, размахивающей перед его носом свернутым в жгут полотенцем. Вскоре дракон уперся спиной в скалу, отступать стало некуда, пришлось втягивать в плечи шею и прикрываться крыльями. Смешной она могла показаться тому, кто не знал Ягирру. В гневе та могла разнести в щебенку приличного вида скалу или за пару минут спалить укрепленный пограничный форт. Были случаи. Карегар, не особо напрягаясь, мог припомнить пяток таких историй, в трех из них он сам был свидетелем мощи магического дара травницы. Злить ее – значит нарываться на крупные неприятности. Убить не убьет, но что-нибудь неприятное сделает! Тоже были случаи. За две тысячи лет Карегар успел изучить эльфийку, и сегодняшний промах был непростительной ошибкой с его стороны. Он присел на хвост и вытянул вперед передние лапы:

– Хорошо, извини! Но давай сразу. Я не ящерица и не пердун, ты не старуха.

– Только попробуй меня еще раз так назвать, я тебе язык узлом завяжу! – остывая, проворчала эльфийка.

– А еще говорят, что Рау сама невозмутимость. «Ледышками» кличут, – не преминул поддеть Карегар. Буря миновала, и он опять улегся на каменном ложе, положив голову на левую переднюю лапу. Ягирра примостилась на сгибе локтя его правой руки-лапы, получилось этакое глубокое теплое кресло, и погладила дракона по надбровной дуге… Сколько раз они так оставались наедине и беседовали, чаще просто молчали, Карегар не брался сосчитать. Ему нравилось общество своенравной женщины, ей он, похоже, тоже. Иногда Ягирра засыпала в объятии кресла-лапы, тогда Карегар боялся даже дышать, чтобы не разбудить уснувшую травницу.

– Дураки говорят, а ты как старый ворон повторяешь.

Карегар изогнул шею и посмотрел на собеседницу.

– Что смотришь? – Ягирра переплетала косу.

– Знаешь, – начал Карегар. – Я тебя уже тысячу лет воспринимаю как… – тут он замялся, не зная как продолжить.

– Язык проглотил? Говори уж, после «старухи» я любую гадость переварю!

– Как жену… – закончил фразу дракон и сунул голову под крыло. Если бы он мог краснеть, то цвет его чешуи с черного сменился бы на пунцовый.

– Да-а-а, – протянула Ягирра. – Долго думал? А говорят, драконы маразмом не страдают! Мне же попался маразматик, люди добрые, посмотрите на этого старого черного дурака! Мало я тебя полотенцем била?

– Вот-вот, – Карегар приподнял крыло и говорил из-под перепончатого покрывала, словно искал у крыла защиты. – Гоняешь меня как деревенская баба гулящего мужа. Крылом без твоего дозволения уже лишний раз махнуть не могу! Там не летай, тут стадо не напугай, здесь девки купаются: не подсматривай! Как там люди говорят: загнала под каблук!

Травница согнулась в приступе безудержного смеха. Карегар тяжело вздохнул и вернул голову из-под крыла на левую лапу. Что он мог еще сказать, если Ягирра пахла как дракона, а те в своих гнездах бывали оч-чень м-м-м своенравны… и слово «каблук» у них заменялось «хвостом». Другую бы он давно уже придавил, не чувствовал Карегар пиетета перед человеческой или эльфийской жизнью, и жил бы себе спокойно, но вся его ярость пасовала и он превращался в виляющего хвостиком щенка перед этой женщиной.

– Вот насмешил! За такое даже «старуху» тебе прощаю!

– Ой, спасибо, еще скажи, зачем разбудила?

Ягирра тут же оборвала смех и серьезно глянула на дракона, тот тут же почувствовал себя виноватым, неизвестно, правда, в чем, но виноватым однозначно.

– К Поклон-склону летал? – спросила она.

– Ну, охотился.

– А «истинным» зрением тебе лень пользоваться?

– Да ты скажи, в чем моя вина?

Ягирра покачала головой:

– Деревенские бабы ягоды в перелеске собирали, а тут ты со своей охотой. В общем, от вида твоих забав сноха Трога Сосны, Трия, там же и родила. Все понятно, ты хозяин и владелец долины и гор вокруг нее, но мог же ты утащить этого лося к своей пещере, а не отрывать ему, живому, голову? А что потом было? Смотрел бы ты истинным зрением, то увидел бы людей и трижды подумал своей головой, перед тем как лося разделывать!