Книга Медвежонок Паддингтон. С любовью - Майкл Бонд

– Ну, это почти то же самое, что и парик, – пояснил мистер Крубер. – Некоторые лысые мужчины носят такую штуку. Мистер Слуп никак не может понять, откуда он взялся.

– Ой, мамочки… – начал было я.

Мистер Крубер поднял руку.

– Ни слова больше, мистер Браун. Я вам безмерно благодарен за то, что вы вчера для меня сделали. Давно у меня не было такого удачного дня, да и все покупатели остались довольны. А как именно всё это вышло, мне знать необязательно. Есть ещё одно народное выражение, которое, по-моему, прекрасно подходит к этому случаю: «Меньше знаешь – крепче спишь».

С этими словами он поднёс палец к губам, и мы с ним уселись за какао и булочки.

С любовью,

Паддингтон

Письмо № 14

Лондон,

улица Виндзорский Сад,

дом 32

Дорогая тётя Люси!

Знаешь, почему так хорошо жить у Браунов? Главное, конечно, что здесь каждый день дают домашний мармелад, который делает миссис Бёрд, а ещё – что ни один день не бывает похож на другой. Хотя случается, что одна и та же вещь происходит на протяжении одного дня по несколько раз, и тогда недолго запутаться; как вот, например, сегодня.

Началось всё с того, что я обнаружил: крышка над щелью для писем во входной двери закрыта неплотно, потому что кто-то попытался пропихнуть внутрь журнал, а он застрял. Я попробовал его вытащить, а пока крышка не закрылась, выглянул наружу, чтобы посмотреть – вдруг почтальон ещё не ушёл.

Я не хотел, чтобы повторилось то, что произошло несколько дней назад: кто-то – наверное, мистер Крубер (но это точно был не мистер Карри) – прислал мне специальный календарь, где каждый день открываешь по ячейке, а там внутри – маленькая шоколадка; так вот, выяснилось, что половина ячеек уже открыты.

Почтальона снаружи не оказалось, зато я успел заметить ужасно длинную машину – в жизни таких не видел, – которая проезжала мимо дома. Была она вся чёрная, даже стёкла – чёрные, и ехала очень медленно, как будто тот, кто сидел внутри, что-то высматривал, но самого его всё равно не было видно.

Машина была такая длинная, что я было подумал – она никогда не кончится. Джонатан и Джуди уже приехали на каникулы, и я побежал им про неё рассказать.

Джуди сказала, что это, видимо, машина, которая называется «лимузин», – на таких ездят только очень важные люди. Джонатан же сказал, что ему всё это не очень нравится, поскольку ситуация-то у меня «сомнительная».

Когда я спросил, в чём она «сомнительная», Джонатан ответил:

– Ну как же, Паддингтон: ты ведь въехал в Англию незаконно, никаких документов у тебя нет. И мы ужасно волнуемся: вдруг в один прекрасный день кто-нибудь явится сюда и тебя заберёт. Так что если эта машина приедет снова, прячься за занавеску, а разговаривать будем мы.

Через полчаса я ещё раз выглянул в щель для писем и снова увидел ту же машину – но на сей раз она остановилась прямо у нашего дома; я сделал так, как мне сказал Джонатан: сразу же нырнул за занавеску.

Только я спрятался, внизу зазвонил звонок и послышался гул голосов – мне показалось, что все обитатели дома говорят разом. Я почти не дышал, пока наконец меня не разыскала Джуди, – тут я набрал полную грудь воздуха.

– Ты не поверишь, – сообщила она. – Это твой дядя Пастузо. Он совершает кругосветное путешествие и решил заехать засвидетельствовать нам своё почтение.

– Дядя Пастузо? – изумился я. – Приехал со мной повидаться?

В первый момент я просто не поверил своим ушам.

– Вся суть в том, – добавил Джонатан, – что он любит всё делать красиво, вот и нанял вчера эту длиннющую машину. Обязательно загляни внутрь – там столько всяких штуковин, прямо как у Джеймса Бонда. А потом твой дядя давай ездить кругами, потому что не мог нигде поблизости найти парковочного места, куда бы эта машина поместилась. А ещё он говорит: мы, англичане, странные люди, ездим не по той стороне дороги, и от этого сплошная путаница. Но вот наконец он увидел, как мистер Карри вышел из дома, и припарковался прямо поперёк его подъездной дорожки.

Мысли у меня всё ещё неслись вскачь, поэтому я сказал только:

– Надеюсь, он не перегородил мистеру Карри вход. А то он опять страшно рассердится. А виноват окажусь я.

– На этот счёт можешь не волноваться, – успокоила меня Джуди. – Дяде твоему палец в рот не клади. Как я поняла, богатство своё он заработал в перуанских Андах – продаёт там напитки шахтёрам, которые добывают золото и другие драгоценные металлы. Люди они суровые, но когда поднимаются в конце рабочего дня из шахты, готовы платить любые деньги за бутылку ледяной минеральной воды. Дела у твоего дяди идут прекрасно.

– Может, он подарит мистеру Карри бутылку лимонада? – предположил Джонатан.

– Поскорее бы его увидеть! – сказал я. – А он вообще какой?

– Ну, – замялась Джуди, – и такой, и сякой, – всякий. Вошёл и сразу бросил шляпу на другой конец комнаты, а когда она приземлилась на торшер, сказал: «Где шляпа висит, там и дом». Мы пришли к выводу, что он к нам надолго. А потом мама хотела отвести его в комнату для гостей, а он сказал, что не хочет никому мешать и, если можно, будет спать в сарае.

– Ничего даже слушать не стал по этому поводу, – подхватил Джонатан. – У него с собой раскладушка, так что папа пошёл помочь ему вытащить из сарая косилку, а миссис Бёрд – готовить завтрак. И представляешь, что было дальше?

– «Да как же так, сеньор Пастузо! – проговорила Джуди, подражая голосу миссис Бёрд – та пришла в ужас, узнав, что дядя Пастузо ещё не завтракал. – Берите, пожалуйста, что вам нравится. Яичница с ветчиной… копчёная селёдка… сосиски… кеджери… жареная картошка… кровяная колбаса… поджаренный хлеб с мармеладом…»

– А он знаешь, что ответил? – вмешался Джонатан. – «Звучит очень заманчиво, сеньорита!»

– А когда он поцеловал миссис Бёрд руку, она так и залилась краской, – добавила Джуди. – И сказала: «Похоже, хорошее воспитание – их семейная черта», и сразу побежала на кухню. Мы её с тех пор больше не видели.

И вот тут, тётя Люси, начинаются разные загадки. Мы вечером долго говорили с дядей Пастузо, и я спросил его, что во мне такого «сомнительного», и какие мне нужны официальные документы, и где их искать, а он ответил: «Положись на меня, собрино» – и пошёл к машине.