Книга Свет твоих глаз - Джоди Хедланд

Пьер приехал. И стоял всего в нескольких футах от нее.

Теперь, когда он побрился и вымылся, он казался еще красивее, чем в ее воспоминаниях.

Все в его внешности – от темных вьющихся волос до способности карих глаз растапливать даже самые ледяные сердца – все было потрясающим. Она остановилась у стола и оперлась о столешницу, пытаясь успокоиться, прежде чем снова сумеет на него посмотреть.

Одну руку она прижала к груди, отчаянно пытаясь умерить сумасшедший стук сердца, который, как ей казалось, вполне могли слышать и Пьер, и Мириам.

– Это Пьер, – в голосе Мириам слышалась невероятная радость.

– Да, я вижу, – откликнулась Анжелика, злясь на свой дрогнувший голос.

Она обернулась через плечо и заметила, как он прожигает ее взглядом. Он явно запомнил ее по вчерашней недолгой встрече. И, судя по нахмуренным бровям и сердито потемневшим глазам, не желает, чтобы она хоть словом обмолвилась о случившемся. Но узнал ли он в ней Анжелику Мак-Кензи, которая ни за что не подвергла бы его подобной опасности?

Она вновь отвернулась и уложила сумку на стол.

Несмотря на все свои проблемы, за эти годы он должен был найти время и навестить Мириам.

Да, Анжелика слышала, как он умолял Мириам о прощении, но горечь и обида за минувшие пять лет от этого не исчезли.

От того, что он попросил прощения, прошлое не изменится, не сгладится факт, что он бросил их и ни словом не давал о себе знать все эти годы.

Теперь он вернулся и даже не вспомнил ее.

– Я принесла тебе немного еды с праздника, – сказала она Мириам, развязывая сверток с грудкой дареного голубя и несколькими печеными картофелинами, которые сумела стащить. Потрясающий аромат еды заставил ее желудок сжаться от голода.

Анжелика спустилась на пляж во время праздничного угощения, но не хотела снова привлекать к себе внимания, поэтому осталась ровно настолько, чтобы собрать для Мириам немного еды.

– Опиши мне Пьера, – едва ли не с завистью попросила Мириам.

Анжелика не смогла удержаться от очередного взгляда на него.

Пьер всегда был крепким и легко загорал на солнце. Но теперь, после нескольких лет кочевой жизни в каноэ и переноски тяжелых тюков с мехами, он превратился в мужчину, способного вскружить голову любой женщине.

Он вопросительно выгнул бровь, отчего стал еще привлекательнее.

В ее животе что-то странно затрепетало. Ах, если бы он прекратил оказывать на нее тот же эффект после стольких лет разлуки!

Она заставила себя встряхнуться. Вовсе он не неотразим. Если постараться, она сумеет не стать добычей его обаяния.

– Если бы он надел плащ с капюшоном и спрятался в лесу, – сказала она, – его легко можно было бы спутать с оборотнем.

Пьер оскалился. Она сделала вид, что не замечает этого, потянулась за одним из лежавших на столе деревянных подносов и выложила на него картофель и голубя.

За свое равнодушие к Мириам он заслуживал этих неловких минут.

– Действительно, я думаю, он на самом деле выглядел бы совсем как оборотень, если бы его лицо закрывали темная борода и усы.

Улыбка Мириам начала блекнуть, тонкие черты лица сложились в недоуменную гримасу.

– Но сейчас он, конечно, привел себя в порядок, – продолжила Анжелика. – И я бы, наверное, не спутала его с чудовищем.

– Наверное? – переспросил он.

Она помедлила, рассматривая его с фальшивым вниманием:

– Да, ты прав. Даже сейчас еще можно спутать.

– Анжелика, – вмешалась Мириам. – Не стоит дразнить Пьера сегодня, ведь это его первый день дома.

Дразниться она научилась именно у Пьера. Жан всегда был намного серьезнее и чувствительнее, именно это ей в нем и нравилось. Он стал бы хорошим добытчиком и смог обеспечить ей ту самую спокойную жизнь, о которой она всегда мечтала.

И все равно Анжелика не могла не признать, что ей не хватало таких вот перепалок с Пьером.

– Анжелика? – медленно повторил Пьер. Его оскал исчез, глаза расширились. – Моя маленькая сестричка Анжелика?

– Да, – ответила она, поворачиваясь к нему лицом. Что-то внутри девушки протестовало против того, как он ее назвал. Она уже давно выросла. И она не была ему сестрой – хотя едва не стала его невесткой.

– Поверить не могу. – На этот раз он рассматривал ее дольше и внимательнее – от лица до босой ноги, выглянувшей из-под грязного подола платья.

Она так и не умылась, а на юбке до сих пор сохла грязь из курятника, распространяя вполне узнаваемый запах.

Анжелика сжалась от стыда. Ей стоило бы почиститься или хотя бы сменить грязную юбку на другую.

Но с прошлой весны, когда Тереза отметила свое восемнадцатилетие и Эбенезер выдал ее замуж за первого попавшегося торговца, согласившегося заплатить назначенный выкуп, Анжелика прилагала все усилия, чтобы скрыть любой намек на собственную привлекательность.

Ей было невыносимо думать, что Эбенезер продаст и ее, особенно теперь, когда брачный договор с Жаном уже ничего для него не значит. И, поскольку ей недавно исполнилось восемнадцать, он наверняка скоро начнет подыскивать для нее мужа.

А кому еще она может приглянуться – бедная и необразованная, – если не торговцу? Мысль о том, что придется выйти замуж за торговца мехом, была для нее просто невыносима. Поэтому она решила, что самый безопасный способ дождаться конца войны и как-то справиться с Эбенезером – сделать себя настолько непривлекательной, чтобы ни один мужчина на нее не польстился.

Анжелика искренне надеялась дождаться мира, дождаться того момента, когда Жан вернется домой и она сможет наконец выйти за него замуж.

– Ты выросла, – сказал Пьер.

Враждебность, раньше горевшая в его глазах, исчезла. Теперь они излучали жалость, от которой щеки Анжелики вспыхнули, как от пощечин. За последние несколько лет она часто бывала объектом чужой жалости – как, к примеру, той привлекательной леди на берегу этим утром, – но ничья жалость не жалила ее так больно, как жалость Пьера.

– Анжелика превратилась в милую юную женщину, правда? – сказала Мириам.

– Она изменилась настолько, что я ее не узнал. – Пьер избегал встречаться с Анжеликой взглядом, и это удавалось ему так же, как избежать прямого ответа на вопрос матери.

Лицо Анжелики горело. Она, конечно, не ожидала, что он согласится со словами Мириам и назовет ее милой, но в глубине души ей очень хотелось, чтобы он скучал по ней так же сильно, как она скучала по нему.

А правда оказалась иной: он не узнал ее при встрече и наверняка был слишком занят, чтобы хоть раз вспомнить о ней за время своего отсутствия.

– Анжелика была для меня даром Божьим, – добавила Мириам, улыбаясь в ее направлении. – Не знаю, как бы я без нее пережила эту зиму.