Книга Одаренные. Книга 2. Лучший мир - Маркус Сэйки

На лице Лиги появилось уклончивое выражение, и он ушел от темы:

– Вам уже подыскали кабинет?

– По другую сторону улицы.

– Ага, – хмыкнул министр с едва заметной улыбкой.

Купер уже знал, что здешний народ придает большое значение местонахождению кабинета.

– Как вам нравится тут работать? – поинтересовался Лиги. – После ДАР эти заседания, наверное, скукота одна?

– Ну, разница не столь уж заметная, – ответил Купер. – Перестрелок меньше, но убитых по-прежнему с избытком.

Лиги хохотнул, давая своим смешком понять: ну ты и клоун! Купер видел, что министр обороны готовит еще одно завуалированное оскорбление, но, прежде чем тот успел сказать что-либо, овальная дверь в юго-западной стене открылась. Из нее появился президент Лайонел Клэй, на ходу сказавший помощнику:

– Оставьте все второстепенное.

С этими словами он развернулся и пошел назад, махнув им через плечо: давайте, мол, за мной.

Овальный кабинет, затопленный утренним солнцем, сиял, полированные поверхности повсюду рассылали блики зайчиков. Киверс, Лиги и Арчер вошли как к себе домой, словно это была какая-то обычная комната. Купер распрямил плечи и попытался сделать то же самое, по-прежнему слыша тихий гул в ушах, который ощущал здесь каждый раз.

– Оуэн, что нового по «Детям Дарвина»? – спросил Клэй.

– Мы получаем все более полную картину, сэр, но медленно.

Министр начал вводить президента в курс дела, но было ясно, что существенного прогресса в расследовании не наблюдается.

Купер, войдя в администрацию Клэя, стал здесь своего рода экспертом по террористическим организациям. Он прочитывал все меморандумы по «Детям», встречался с агентами ДАР, ФБР и АНБ, часами разглядывал фотографии сожженных заживо водителей грузовиков. Но и он, потратив массу времени, выяснил пока очень немного. Эта террористическая организация, казалось, возникла уже полностью сформированной. Никто не знал, какова ее численность, где она базируется, как финансируется, имеет ли централизованное руководство или представляет собой свободную сеть террористических ячеек.

– Если коротко, сэр, – сказал Лиги, – то за последние дни нам стало известно довольно много: взрывы на продуктовых складах свидетельствуют о технических знаниях членов группировки и умении работать с химическими материалами. Камеры наблюдения показали, что при облаве на фуры нападавшие пользовались украденными полицейскими патрульными машинами. Наши аналитики составляют картину происходящего, обрабатывая имеющуюся информацию, но пока мы не получили ответа, который дал бы нам основания для конкретных действий.

– Может быть, это объясняется тем, что они фанатики. Сумасшедшие, – предположила Киверс. – Они сжигали водителей живьем. Почему мы говорим о «Детях Дарвина» как о чем-то привнесенном из-за рубежа, а не как о культе?

Президент потер подбородок:

– Ник, ваше мнение?

По имени его называли только бывшая жена Натали и Шеннон, но ему почему-то было неловко просить президента Соединенных Штатов называть его Купером.

Он откашлялся, несколько секунд взвешивая слова, и произнес:

– Вы представьте себе ярость людей, когда они увидели запись из ресторана «Монокль». Их собственный президент планирует их убийство.

На лице Клэя осталось мягкое выражение, но три сотрудника администрации переглянулись и принялись шуршать бумагами. Купер почувствовал, что они дистанцируются от него.

«Да и бог с вами. Пока ты здесь, ты можешь говорить правду».

– Вы посмотрите на это глазами сверходаренных, – продолжил Купер. – Детей первого уровня насильно отбирают у родителей и отправляют в академии. ДАР без всяких юридических формальностей и судов устраняет анормальных, которых считает угрозой для общества. Согласно законодательной инициативе по надзору за перемещением анормальных, каждому сверходаренному гражданину Америки будет принудительно вживлен в шею микрочип, позволяющий отслеживать все его передвижения…

– Мы еще подумаем об этом, – сказал Клэй. – Мне это не нравится.

– Рад слышать, мистер президент. Но даже если вам удастся отменить этот закон – а вы должны это сделать, – это никак не изменит того факта, что к сверходаренным относятся как к гражданам второго сорта.

– Не уверен, что этот тактический анализ имеет какую-то ценность, – встрял Лиги.

– Суть в том, – пояснил Купер, – что «Дети Дарвина», может быть, и фанатики, но никак не сумасшедшие и у них есть все основания быть в ярости. Я всю жизнь охочусь за террористами. Я ненавижу все, за что они выступают. Но давайте не делать вид, что их не спровоцировали.

– И давайте не будем забывать, что они убили тысячи людей, заживо сожгли невиновных мужчин и женщин и пытаются извести голодом три американских города. Что вы нам предлагаете – сесть с ними за стол и разговаривать о наших различиях?

– Нет, – ответил Купер. – Мы не можем вести переговоры с террористами.

– Значит…

– Но мы можем найти человека, который вел бы с ними переговоры от нашего имени.

Президент Клэй задумчиво посмотрел на него и спросил:

– Ник, кого вы имеете в виду?

– Эрика Эпштейна.

Этот богатейший в мире человек заработал триста миллиардов, используя свой дар находить закономерности в биржевых торгах. Когда всемирные рынки в конечном счете закрылись, чтобы защититься от таких, как он, он занялся другим проектом: строительством безопасного места для сверходаренных. На свое состояние он создал для анормальных Новую Землю Обетованную в сердце пустыни Вайоминга.

– Будучи лидером Обетованной, он имеет связи с сообществом сверходаренных на всех уровнях. И он выступает против терроризма, поэтому… – Купер замолчал, заметив, как переглядываются участники заседания. – Что?

– Вы этого, конечно, не знаете, – сказала Марла Киверс. – Вы новичок в этом мире, откуда вам знать? Но, видите ли, никакого Эрика Эпштейна нет.

Он удивленно посмотрел на нее, вспоминая, как стоял в наполненном компьютерами подземном мире чудес под Новой Землей Обетованной и разговаривал с Эпштейном. Странный и умный человек, наделенный даром громадной силы – способностью находить взаимосвязи между внешне никак не связанными данными и на этом основании выстраивать закономерности.

Конечно, этот же дар сделал его и затворником, почти не способным общаться с другими людьми. Вот почему его брат выступал как публичный «Эрик Эпштейн» – тот, который участвовал в ток-шоу и встречался с президентами. Эту тайну знали лишь несколько посвященных.

– Понимаете, – продолжила Киверс, – не вызывает сомнений, что человек, который выдает себя за Эпштейна, – не тот, кто ответствен за обрушение биржи.

– Что делает всякие переговоры с ним невозможным, – сказал президент. – Мы бы никогда не были уверены, с кем имеем дело.