Книга Технология жизни ...и при чем тут дети? - Александр Маркитанов

В данном сюжете ребенок воспитывает в маме гибкость ума, выдержку, находчивость, умение понять близкого человека, а главное – чувство юмора. Все как в жизни. Но мало кто готов воспитываться. Для большинства эта идея – новость, и достаточно сомнительная. Многие родители (прародители) ленивы к непривычному обучению, поэтому часто действуют грубо, а порой примитивно. От такой линии поведения трудно удержаться, мощное влияние оказывают общественные традиции. Воспринимая ребенка не как воспитателя, а как объект воспитания, который свалился им на голову, взрослые упускают возможность динамичного внутреннего роста и подавляют индивидуальность ребенка ненужными ограничениями и запретами. Спасают ребенка обычно от таких родителей наличие природной внутренней пружинки и его собственные ангелы-хранители, которые могут влиять на события.

Поезд Таллин – Москва. Вагон полупустой – пассажиров не более десяти человек. Попутчики в купе мне достались такие: женщина средних лет с равнодушным лицом и ребенок, мальчик лет четырех с потухшими глазами. Женщина читала книгу, а мальчик, у которого был такой вид, словно он либо был нездоров, либо изрядно устал, вяло передвигался в пределах пространства купе.

Я поздоровался, разложил свои вещи, достал журнал и, удобно устроившись, стал читать. Вернее, попытался. Ситуация создалась нелепая, как в плохой комедии. Через каждую минуту или две в ответ на любое шевеление ребенка женщина, на мгновенье отрываясь от книги, равнодушным тоном отпускала команды: «Саша, не трогай… Саша, перестань… Саша, отстань… Саша, не бери… Саша, убери» – и тому подобное.

Я понимаю, что не имею права вмешиваться в жизнь других людей, поэтому помалкивал, являясь невольным свидетелем этого насилия над невинным мальцом. Я старался проявлять терпимость и абстрагироваться от явлений вокруг меня, но это было нелегко. В конце концов я сказал себе: «Я ведь не мебель, а живой человек. Меня не может не трогать такое издевательство над ребенком. Я отдаю себе отчет в том, что случайностей не существует. Я отдаю себе отчет в том, что эта ситуация закономерно предоставляет мне возможность для развития собственных добродетелей. Я отдаю себе отчет в том, что эта ситуация мне дана с определенной целью, чтобы тренировать мою терпимость, доброжелательность ко всем, даже к тем, кто ее (на мой субъективный взгляд несовершенного человека) не заслуживает. Я принимаю эту ситуацию и людей в этой ситуации. Принимая эту ситуацию, я тренируюсь на ней. Однако пора сделать перерыв в тренировке. Я уже довольно долго – целых полчаса – держу состояние относительного спокойствия, поэтому можно себе позволить слегка вмешаться».

И я обратился к своей попутчице:

– Не дает сыночек книжку спокойно почитать?

– Это внук.

– А-а. Хорошо бы вам было в дорогу прихватить наручники, пристегнули бы сейчас его, вон как раз труба под столом, и читали бы себе спокойно, внук бы и не отвлекал.

– Как это? Разве можно детей наручниками пристегивать? – голосом без выражения каких-либо эмоций отреагировала молодая бабушка, давая мне понять, что придерживается гуманных методов обращения с детьми.

Потрясающая броня. Она в упор не заметила моего неприкрытого юмора и ярко выраженного сарказма. Надо отдохнуть от созерцания этого беспредела бабушки-гуманиста. Пойду, думаю, постою в коридоре у окна в противоположном конце вагона. Поднялся и, перед тем как выйти из купе, совершил ужасную выходку. Наклонившись к мальчику, я шепнул ему так, чтобы и бабушке было слышно: «Саш, не слушайся ты бабушку».

Реакция малыша последовала мгновенно: «Да-а-а?» Глаза его широко раскрылись, в них загорелся огонь жизни. Ребенок посмотрел на меня с удивлением и надеждой, как бы требуя подтверждения его новых полномочий. Видно, нечасто в своей жизни он получал такой карт-бланш. Я моргнул ему обоими глазами, подтверждая: советую. И шагнул за порог. Маленький Саша выскочил из купе и с криком «А-а-а-а-а!» принялся бегать взад-вперед по коридору вагона. Началась нормальная детская жизнь маленького человека, вырвавшегося из клетки. Подбежит ко мне, схватится за перила, подтянется поближе и спросит, чтоб удостовериться:

– Галицьку мозно ни слусаца?

– Не слушайся, Санек.

– А-а-а-а-а!

И, взрываясь радостным криком, – бегом по коридору. А бабушка с интервалом в минуту или две выглядывает из дверного проема и негромко штампует: «Саша, не кричи». И исчезает в купе. Спустя пару минут: «Саша, не бегай». И опять прячется. Потом снова: «Саша, не мешай людям».

Мне стало смешно: баба Галечка удивительно напоминала деревянную кукушку в часах. Не каждый артист-комик смог бы так точно изобразить неодушевленную кукующую деревяшку. Только этот вагон не был декорацией к юмористическому шоу. Это была реальная жизнь, и она такова.

Вот почему я склонен утверждать и повторять: этот мир – театр абсурда. Этот абсурд никем не навязан, сознательно или несознательно он выбран каждым участником добровольно. Выбор каждого – играть в этом театре абсурдные роли, выпавшие ему согласно обстоятельствам, или выстраивать свою жизнь по своему разумному сценарию. Но чтобы пользоваться своим разумным сценарием, нужно уметь мыслить и осмысливать свое бытие – отслеживать собственные мысли и поступки.

Кому в полупустом вагоне может помешать ребенок, который живет своей нормальной детской жизнью? Если и найдется такой, то это его проблема, причиной которой не ребенок, а его собственная (взрослого) нетерпимость, занудство, нелюбовь к детям. Нелюбовь к воспитателям, нежелание воспитываться. Это его право. Священного права выбора – воспитываться или нет, любить или нет – никто на планете Земля не отменял.

Однако набор не лучших черт взрослого не должен стать проблемой ребенка. Ребенок ни при чем. Если малыша регулярно заставлять подстраиваться под зануд, ограничивая процесс его естественного развития, то у него большие шансы вырасти аналогичным занудой – закрытым, зажатым, не реализовавшим свои мечты, раздраженным и претенциозным неудачником. Когда дитя шумит, срабатывает естественный закон бытия: возникает, с одной стороны, учебный, с другой – судьбоносный момент, дающий очередную возможность взрослому в этот самый момент выбрать себе любой сценарий дальнейшей своей судьбы. Ребенок – это законный раздражитель, а реакция взрослого – это область владения личности. Если не терпит, ругается – уклонился от обучения и автоматом выбрал худший сценарий своей судьбы. Терпит, но раздраженно морщится – сценарий чуть получше, но не ведущий к осуществлению желаний и прогрессу короткой дорогой. Поймал свое раздражение «за хвост» и сознательно сделал усилие и проявил терпимость и нежность – лучший сценарий судьбы, открывающий путь в состояние гармонии.

Жизнь – это школа, и каждый раздражающий эпизод по большому счету является уроком (уроки бывают усвоенными, бывают – нет). Кто-то уроки замечает, кто-то – нет. Не замечающему уроков невозможно их усвоить. Не замечающий уроков ничего не может изменить в своей судьбе, он во власти обстоятельств. Тот, кто извлекает уроки, быстро учится и приобретает квалификацию. А квалификация, которую в этой школе предложено обрести, – устойчивый, здоровый, реализованный, гармоничный человек. В состоянии устойчивости человека ничего не раздражает, потому что ему комфортно на душе, а в состоянии гармонии – тем более, потому что он счастлив. Несколько таких усилий для обретения квалификации – и человек может наблюдать, как изменяется его характер, и как следствие, изменяется его жизнь, наполняясь благими событиями.