Книга Последний самурай - Марк Равина

В 16:00 мальчики собирались на улице для занятий боевыми искусствами, проходивших под руководством нисэ. В отличие от утренних, вечерние упражнения включали и серьезные занятия фехтованием. Мальчики практиковались с деревянными мечами, но при этом осваивали технику и тактику реального боя. Обучение фехтованию в Сацума проходило в соответствии со стилями двух школ: школы Дзигэн, основанной Того Сигэката, и школы Якумару, представлявшей собой синкретическую традицию, изначально разработанную последователями Дзигэн. Школа Дзигэн была одной из самых традиционных и агрессивных среди всех основных фехтовальных школ. В то время как к девятнадцатому веку в большинстве школ для снижения травматизма использовались обтянутые тканью бамбуковые мечи (фукуро синай), школа Дзигэн сохраняла верность традиционным мечам из твердого дерева (боккэн). Большинство школ делало упор на сочетание техники атаки и защиты, причем последняя строилась так, чтобы с максимальной эффективностью использовать ошибки противника. В отличие от них школа Дзигэн была безжалостно агрессивной, и вся ее техника строилась на нанесении единственного смертоносного удара. Школа Якумару отличалась еще большей воинственностью, делая упор на готовность атакующего умереть. Неудивительно, что из школы Якумару вышли самые отъявленные головорезы 1860-х. Некоторые косвенные доказательства позволяют предположить, что Сайго был связан со школой Якумару.

Мальчики тренировались на улице, невзирая на дождь и ветер, но в особенно ненастные дни они играли в карточные игры на исторические темы. В игре «Муса карута» карты представляли воинов, прославившихся своей преданностью, в то время как игра «Цаймё карута» позволяла выучить имена, ранги и владения главных японских феодальных правителей. Мальчики тренировались или играли до 18:00, затем они возвращались домой. После этого для них наступал отбой, и они могли покинуть свой дом только на следующее утро, в 6:00.

В возрасте девяти-десяти лет мальчики получали возможность повысить свой статус до старшего тиго, но для этого им требовалось пройти непростое испытание. Нового кандидата могли посадить в сундук, использовавшийся для хранения архивов годзу, плотно перемотать его веревкой, а затем перекатывать по всем помещениям. Согласно другому ритуалу, мальчики ждали, когда лидер годзу вызовет к себе кандидата, а затем дружно набрасывались на него и сбивали с ног. У старших тиго появлялись новые обязанности. Как и младшие тиго, они вставали рано, чтобы отправиться на уроки, но теперь они были не только учениками, но и учителями, которые наблюдали за младшими тиго во время утренних и дневных занятий. Когда у младших тиго наступал дневной перерыв, старшие тиго отправлялись на лекции в академию княжества. После фехтовальной практики младших тиго отпускали домой, но старшие тиго продолжали свои занятия под надзором нисэ. С 19:00 старшим тиго разрешалось наблюдать за началом вечернего совещания нисэ. В 20:00 нисэ провожали старших тиго домой.

В возрасте тринадцати-четырнадцати лет у мальчиков начинался процесс публичного, формального перехода во взрослую жизнь, который был отмечен тремя главными ритуалами: церемонией гэмпуку, аудиенцией с дайме и посвящением в нисэ. В ходе церемонии гэмпуку мальчики получали взрослое платье, соответствующее их статусу; им присваивали новое, взрослое имя и выбривали верхнюю часть лба. Оставшиеся волосы оставляли длинными и завязывали их узлом на макушке. В дни Сайго эта прическа, изначально созданная для ношения воинского шлема, была признаком мужественности как среди самураев, так и среди простолюдинов. Мужская прическа позволяла сразу же определить сексуальный статус ее владельца. Выбритый лоб указывал на зрелого мужчину, который готов исполнять активную роль в сексуальных отношениях со своей женой, сожительницей, проституткой или мальчиком. Напротив, длинная челка указывала либо на асексуального юношу, либо на пассивного, младшего партнера в гомосексуальной связи. Примерно в то же время, когда проходила церемония гэмпуку, мальчики, обладавшие соответствующим наследственным статусом, получали приглашение на первую аудиенцию с дайме и получали свои первые поручения. По сути, это была своего рода производственная практика, при прохождении которой мальчики работали с 10:00 до 14:00 и получали минимальное содержание в размере четырех коку в год. Мы можем предположить, что Сайго был посвящен в нисэ где-то в начале 1840-х: он прошел церемонию гэмпуку в 1841 году, в возрасте четырнадцати лет, а в 1844-м начал работать в финансовом ведомстве княжества.

Нисэ были освобождены от отбоя, но продолжали придерживаться строгого распорядка дня. Лидер нисэ был занят с восхода солнца, обучая местных тиго. Другие нисэ отправлялись в академию княжества на утренние занятия, а оттуда следовали на службу. Примерно с 16:00 до 20:00 нисэ обучали или тренировали старших тиго. После того как нисэ провожали тиго домой, у них наступало свободное время, которое они могли использовать по собственному усмотрению для занятий и отдыха. Нисэ обычно собирались снова для совместного, чтения — китайской классики, военных хроник или книг по местной истории. Нисэ также экзаменовали друг друга, устраивая перекрестные опросы, известные как сэнги. Экзаменатор ставил гипотетический вопрос, сформулированный так, чтобы одновременно прове-рить сообразительность и моральный дух экзаменуемых. Например, юношей могли спросить, что бы они сделали, если после долгих поисков по всей Японии убийцы своего отца наконец настигли бы его в открытом море. Ситуация усложняется тем, что лодка преследователя внезапно начинает тонуть, он попадает во власть волн, и единственной возможностью на спасение становится рука, протянутая убийцей. «Правильное» решение этой моральной дилеммы заключалось в том, чтобы принять помощь, сердечно поблагодарить убийцу, а затем свершить свою месть, нанеся ему смертельный удар. Каждого участника опрашивали индивидуально в присутствии остальных экзаменуемых, которые дразнили его до тех пор, пока он не даст правильный ответ.

Традиции системы годзу варьировались от утонченных и элегантных до жестоких и отталкивающих. Так, например, в Кагосима самурайских мальчиков было принято обучать игре на бива, японской лютне. В остальной части Японии бива считалась женским инструментом и ассоциировалась с гейшами. Напротив, в Са-цума бива была инструментом мужчин-виртуозов. Это региональное различие было связано главным образом с личностью Симадзу Тадаёси, на которого, согласно легенде, произвело большое впечатление то, как местные монахи распевают сутры, аккомпанируя себе на бива, после чего он сам начал сочинять песни, прославляющие преданность, справедливость и сыновнюю ^почтительность. Многие японские путешественники отвечали эту особенность обычаев Сацума. В популярных Путевых заметках «Сэйюки», написанных в 1790-х, Тати-бана Нанкэй пишет, что «все молодые самураи играют на бива. Следуя славной и доблестной традиции этих провинций, они подвязывают свои широкие штаны, пристраивают на место длинные мечи и ночь за ночью прогуливаются по улицам, играя на бива. Их игра безупречна, а пение утонченно. Это совсем не похоже на музыку бива, исполняемую в других регионах». Среди молодых самураев было принято проводить вечера на берегах реки Коцуки, отдыхая под звуки бамбуковой флейты (кстабуэ) и бива.