Книга Безупречная смерть - Маргарита Макарова

Сторож еще отхлебнул из бутылки. Все тронулись вдоль заборов. Собаки не отставали от хозяина и внимательно изучали канавы и кусты, время от времени задумчиво оглядываясь и с сомнением поглядывая на следователя.

– Ну, что сказать, – Олег Павлович вздохнул. – Тут все все друг о друге знают. Нанизывается все друг на друга. Кто как живет, у кого трусы посреди цеха упали, у кого дочку убили. Бабку-то их все знали. Она в литейном цехе работала. Она и взяла участок, позже всех правда. Ну, там долгая история с родственниками у нее была. Потом вот все умерли, остались только сестры. Внучки, то есть.

– Значит это их дача?

– Формально – нет. Формально – дача записана на бабку. Они не стали возиться с документами и переписывать участок на кого-то из живых. Мать-то у них умерла давно, лет пятнадцать назад. В автокатастрофе разбилась. Девок-то – бабка растила, одна. Хотя мать тоже одна была, так их родила, от разных мужчин. В последний год, правда, ей повезло. Замуж вышла. Удачно так! Сразу с мужем и дочками в Париж укатили. Бабка-то так радовалась за них. И вот, поди, как обернулось. Там она и разбилась вместе с мужем. В Париже как раз какие-то волнения были, что ли, так даже тела ее не привезли, говорили, сгорело. Девочки сиротами одни вернулись… – он вздохнул.

Они подошли к лесу. Под фонарем были большие металлические ворота, выкрашенные черной краской. Около них стояли две милицейские машины. Здесь их ждала Зоя. Она была в розовой, с переливом, куртке, синих спортивных штанах, что продают на рынках по сто рублей за штуку и огромных резиновых сапогах. На куртке была огромная зеленая заплатка.

– Зой, вот, привел… рассказывай… как и что, – обратился к ней председатель. – А я, если можно, пойду уж. Не лежит у меня сердце на трупы смотреть.

– Слабонервный что ль? – низким голосом хохотнула Зоя.

Она была с непокрытой головой. Рыжие волосы были гладко зачесаны назад и собраны в смешной, маленький, высокий хвостик. Обручем, приглаживающим тонкие волосы, служила косичка из искусственных волос. В ушах были классические сережки с синим камнем, то ли остатки былой роскоши, то ли ностальгия по ней.

– А мне какого было тут… целую ночь, рядом с трупом. А может и убийцей… Одной!

Она смотрела свысока и это было легко, когда выше всех своих собеседников на голову.

– У тебя ж собаки, – председатель обернулся, уже готовый убежать подальше отсюда.

– У нее тоже была собака, – Зоя сдвинула брови и сурово посмотрела на хлипкого следователя. Она замолчала.

– Да, я читал рапорт об обнаружении трупа. Собака-то нашлась?

Потапенко смущенно посмотрел на женщину снизу вверх.

– Нет. Убежала, как дверь открыли… навылась… бедняжка.

Председатель нервно и суетливо переминался с ноги на ногу, готовый дать старт в любую минуту.

– Ну, я пойду, пожалуй? Если понадоблюсь я всегда тут. На 8 линии. Зоя покажет.

Он развернулся и, не дожидаясь ответа следователя, смешно перебирая ногами и гребя руками как веслами, засеменил вдоль линии вверх, к централке. Через минуту его пятнистая военная телогрейка охранника-рыболова скрылась в проулке.

Сторож и следователь тоскливо посмотрели ему вслед. Солнце припекало, ветра не было, был отличный день бабьего лета.

– Как вы обнаружили труп?

– Да, я уже рассказывала, когда звонила в милицию. – Зоя недовольно фыркнула. – Собака выла двое суток. Ну, думаю, что ж такое, собака воет, свет Анька не включает, сама не показывается, даже собаку не выпускает. Пошла, в окно посмотрела, а там она с кровавым лицом на диване лежит, не откликается. Глаз, и тот, только один. Жуть какая.

– Вы заметили, когда она приехала? С кем она приехала?

– Ну, я слышала шум машины. Два дня назад это было. На такси она любит ездить, от Истры-то. До Истры, значит, на автобусе, она говорила, а потом, такси берет. Тьфу, никак не могу о ней в прошедшем времени сказать.

– Понятно, значит, вы не видели – одна она приехала, или с кем-то?

– Да нет, не видела. У меня ж теперь забор сплошной. Не видно мне было.

– А вообще, она часто сюда приезжала?

– В последнее время реже, а раньше-то каждую неделю прикатывала.

– А с кем она приезжала? Вы хоть кого-нибудь видели?

– Ну, видела. Чего ж, она – девка молодая. И с подружками приезжала, и с парнями.

В этот момент из-за поворота центральной линии выехало такси. Машина с желтой шашечной шапкой медленно приближалась к милицейским.

– Это, наверное, Дашка едет. Приучила ее сестра ездить на такси.

Зоя показала на приближающуюся машину.

– У нас тут больше никто на такси не ездит. Кроме этих двух сестер. Только они.

– Почему так? Дорого что ль?

– Ну, у кого деньги есть, тот на машине давно, а у кого нет – то какое же такси-то?

Машина плавно затормозила прямо напротив того места, где стояли Потапенко и Зоя.

Задняя дверца отворилась, и из такси вышла совсем молодая девушка. Высокая, с тонкой костью, она была одета ярко и модно. Серые брюки, с еле видимой полоской, отлично облегали фигурку. Белая, теплая, стеганая жилетка была надета поверх черно-белой полосатой кофточки. Белые сапоги явно не предназначались для путешествия в деревню. Клетчатая охотничья шляпка с небольшими полями и серым страусиным пером, и такой же клетчатый шарф выделяли бы ее в любой толпе. На руках у нее были перчатки – черные, с белыми силуэтами скелетных костей на внешней стороне. Небрежность, с которой она носила все эти вещи, говорила о привычке так ходить и вызывать изумленные взгляды.

Лицо ее было заревано.

– Даш. Зря ты все-таки приехала, не надо тебе все это видеть. Иди-ка ты ко мне. Я тебе валерьянки налью, а хочешь, чего-нибудь покрепче?

Та молча подняла голову и посмотрела на Зою.

– Да уж, – пробормотал сторож и достал новую бутылку «клинского». Выпитую он аккуратно положил в авоську.

Потапенко подскочил к Дарье и дотронулся до локтя.

– Пойдемте, вам надо и опознать вашу сестру, и посмотреть, нет ли пропаж в доме. Пойдемте.

– Да куда ж ты молодую девку тащишь такие ужасы смотреть?! Вот, ****ь, ничего не соображает. Я тебе все опознаю. Я хоть видела уже, и то как не своя хожу, спать не могу. А вещи она потом посмотрит. Труп хоть увези.

Следователь недовольно оглянулся к Зое и сторожу.

– Пожалуйста, повторите свои показания моему оперу, я сейчас пришлю его. Он должен все записать. Если что-то еще вспомните, подойдите ко мне, или позвоните.

Он медленно тронулся к воротам. Оглянулся.

– А вы не уходите, – обратился он вдруг к сторожу. – Вы мне понадобитесь немного попозже. Обойдем тут места возможного проникновения.