Книга Нас похоронят вместе - Джеймс Хедли Чейз

Когда она очнулась от глубокого сна, то увидела, что Лукан одевается. Потом вспомнила, что сегодня воскресенье. Часы рядом с кроватью показывали без десяти двенадцать.

– Ты уже уходишь? – спросила она со страхом и села в кровати. – Ведь еще так рано!

– Знаю, мое сокровище, – улыбнулся он ей, – но у меня деловая встреча в городе.

– Но ведь сегодня воскресенье!

– Верно, однако деловые люди не придерживаются выходных дней. – Он подошел к зеркалу и поправил галстук.

Вид его узкой крепкой спины снова возбудил в ней желание, и она со стоном вздохнула.

– Я сварю тебе кофе, – сказала она, вставая и накидывая тонкий пеньюар на голое тело.

– Все было просто очаровательно, – проговорил Лукан. – Ты довольна, сокровище?

– Разве нужно об этом спрашивать? А как тебе?

– Мне тоже.

Пока Шейла варила кофе, вспоминая прошедшую ночь, она думала о том, что должна обязательно удержать этого фантастического любовника. Жаль, что он не может остаться у нее до понедельника, однако, хотя ей было только двадцать три года, она знала, что было бы смертельной ошибкой оказывать давление на мужчину. В следующий раз она отправится в мотель. А в конце недели, если снова сумеет отослать Лизу, они с Луканом снова встретятся здесь.

Она принесла поднос с кофе и чашками в гостиную, где бесцельно из угла в угол ходил Лукан, рассматривая предметы искусства из коллекции, собранной Перри. Эта страсть Перри, по непонятной для нее самой причине, злила Шейлу, и еще больше озлобляло то, что Перри действительно понимал толк в искусстве.

«Это врожденное», – как-то сказал ей Перри, когда она устраивала ему сцены из-за небольших антикварных вещиц, которые им вместе приходилось покупать в различных лавках и магазинах. Но то было время, когда они только что поженились. Он любил безделушки, на которые она и смотреть не стала бы. Когда Перри однажды купил маленькую золотую табакерку для нюхательного табака времен Георга Четвертого, он попытался пробудить в ней хотя бы меркантильный интерес.

– Через пару лет она будет стоить много дороже.

Но Шейле было безразлично. Безразлично точно так же, как то, что она запустила в него изящной китайской вазой.

– А, кофе, – сказал Лукан и сел за столик. – Сокровище, ты одна из самых очаровательных женщин на свете!

Шейла почувствовала, как кровь приливает к голове и как в ней снова вспыхивает желание.

– Останься еще ненадолго, Джулиан. Пожалуйста, не уходи сейчас.

Он налил себе еще кофе и улыбнулся ей:

– Увы, как мне ни жаль, но я должен идти.

– Когда ты придешь снова?

– Не очень скоро. Вся неделя у меня будет занята.

Явное разочарование отразилось на ее лице.

– Когда же мы снова можем встретиться?

Он долил себе кофе.

– Мы обязательно увидимся, но я не часто бываю в этом районе.

Ее охватило вдруг какое-то странное неприятное чувство.

– Но, Джулиан, разве ты этого не хочешь? – Она замолчала и посмотрела на его улыбающееся лицо.

– Конечно же. Я уже тебе сказал: мне очень понравилось. Но хорошенького понемножку. Может быть, я появлюсь через месяц или буду проездом здесь. Тогда позвоню тебе.

– Но, Джулиан…

– Я уже сказал, сокровище. – Его глаза стали вдруг узкими и жесткими. – И, вообще, прежде чем я уйду, как с моим гонораром?

Она уставилась на него, сжав руки в кулаки.

– Что ты имеешь в виду?

Лукан широко улыбнулся:

– Ты уже достаточно взрослая, сокровище. Или ты думаешь, что я провел бы целую ночь с женщиной, не получив за это ничего? Ведь было хорошо? Тебе понравилось, итак…

– Значит ли это, что ты требуешь от меня деньги? – спросила она, не веря самой себе. Голос ее превратился в хриплый шепот.

– Скажем, всего пятьсот долларов, – ответил он. – За целую ночь я обычно требую тысячу, но поскольку это ты…

Она несколько мгновений оставалась неподвижной, потом вскочила с бешено сверкающими глазами и лицом, искаженным ненавистью.

– Вон отсюда, – закричала Шейла. – Выметайся немедленно, или я вызову полицию, ты, грязный вымогатель!

Лукан печально покачал головой. Для него было явно не впервые переживать подобные сцены.

– Это хорошая идея, сокровище. Вызови полицию. Завтра утром появятся смачные крупные заголовки. Твой муж и люди, на которых он работает, очень обрадуются напечатанному. И особенно обрадуются твои приятельницы. Давай вызывай.

Ярость Шейлы сникла. Боже, как она могла быть такой глупой. Ей было все равно, что подумает Перри, но вот приятельницы – это другое дело. О'кей, большинство из них живут и с мужьями и с любовниками, но до сих пор ни одна из них не попалась. Шейла слишком хорошо представила себе сплетни, после которых она вряд ли отважится снова появиться в своем клубе.

– Ну, хватит, сокровище, побыстрее, пожалуйста, – поторопил ее Лукан, отлично понимая, что с ней происходит. – Меня уже ждет другая кукла, на которой горят трусики.

Они посмотрели друг другу в глаза. Потом Лукан засмеялся:

– Ты неплохо делала свое дело, и еда была великолепной. Иногда на меня нападает великодушие, и на этот раз я ничего с тебя не возьму. Если у тебя снова загорятся трусики, ты можешь позвонить мне. – И Лукан вышел.

Когда за ним закрылась входная дверь, Шейла опустилась на софу.

Боже, как она могла быть такой глупой, подумала она. Когда ее приятельницы хотели найти или сменить любовника, они всегда выбирали его среди женатых мужчин. Таким образом они обеспечивали себе определенную безопасность. Ее стыд и ярость были так велики, что она разразилась рыданиями.

Тед Флайхман сидел в своей машине, которую припарковал на противоположной стороне улицы. В руке он держал камеру «Никон».

Он быстро сделал три снимка Лукана, который вышел на солнечный свет, потом положил камеру на сиденье рядом с водителем, выскочил из машины и торопливо направился к Лукану, который в этот момент открывал дверь гаража.

Лукан, довольно насвистывая, заметил Флайхмана только тогда, когда тот хлопнул его по плечу. Он обернулся и уставился на человека позади себя.

– Хэлло, Везунчик. – Флайхман сложил губы в ухмылку, которую обычно изображают полицейские в телефильмах. – Ну, как дела? Прекрасно?

Лукан сжал кулаки и нахмурил лоб.

– Кто вы, черт возьми? – спросил он, испытывая неприятный холодок под взглядом холодных, решительных, словно сверлящих его глаз.

– Служба безопасности, – сказал Флайхман, достал бумажник и показал серебряный значок. – Без глупостей, Лукан. Отдайте. В доме установлен «жучок». У вас вряд ли есть желание сесть на десять лет за решетку. Итак, отдайте.