Книга Бессердечный - Павел Корнев

– Пять тысяч?

– Пять тысяч.

– И все? Никаких ежемесячных платежей?

– Шантаж глубоко противен моей натуре, – уверил я иудея. – Если вы не оцениваете мои усилия в пять тысяч, что ж, платите три. Оставшиеся две тысячи я компенсирую дешевой известностью, к которой вы не стремитесь. Заявление о том, что убит не Прокруст, а безызвестный выходец из Нового Света, станет сенсацией, уверяю вас! Клиенты ко мне в очередь не выстроятся, зато я расскажу чистую правду, и ничего, кроме правды.

– Но куда приятней для самолюбия войти в историю как убийца Прокруста, не так ли? – усмехнулся Авраам Витштейн.

– Именно поэтому о последующем шантаже с моей стороны не может быть и речи. В случае разоблачения я потеряю несравненно больше вас.

– Вы так нуждаетесь в деньгах?

– Это всего лишь вопрос адекватности оценки моих трудов, – заявил я в ответ, откинулся в кресле и признал: – Ну и дополнительные две тысячи лишними тоже не будут.

Банкир вызвал охранника. Лысоватый и носатый иудей уверенно располовинил пачку стофранковых банкнот, пересчитал их и протянул мне оговоренную сумму. Я внимательнейшим образом следил за его манипуляциями, поэтому проверять верность расчетов не стал, просто сунул стопку купюр в портмоне и поднялся на ноги.

– Приятно было работать с вами, господин Витштейн.

Тот кисло глянул в ответ и уточнил:

– Наше сотрудничество продолжается, не так ли?

– Неофициально, – напомнил я.

– Неофициально, – подтвердил иудей.

Тогда я склонился к нему и тихонько произнес:

– Если эта информация всплывет хоть где-нибудь, я буду все отрицать, но неофициально один налетчик уже мертв. Итого – два из четырех.

Авраам Витштейн смерил меня пронзительным взглядом и спросил:

– Что с ним случилось?

– Неосторожное обращение со взрывчаткой.

– Это все?

– Пока все, – ответил я. – Разрешите откланяться, у меня на сегодня запланировано множество неотложных мероприятий.

– Держите меня в курсе, – попросил банкир, поднимаясь из кресла. – Хорошо?

– Непременно, – пообещал я, пожимая протянутую руку, и спустился на первый этаж. Там задумчиво посмотрел в сторону бара, но, хоть портмоне и опухло от стофранковых банкнот, транжирить деньги не стал и вышел на улицу.

Солнце по-прежнему проглядывало между кудлатыми тучками, от мокрой мостовой поднимался пар. Уходить с площади я не стал, уселся на одну из скамей неподалеку от конной статуи основателя Второй Империи, достал полупустую жестянку с леденцами, закинул один в рот.

Что же такое натворил родной брат императора, если это аукнулось через шестнадцать лет после его смерти?

Шкатулка, руна молнии, сиятельные. Заговор? Возможно, и заговор.

Но наверняка я ничего не знал. Был уверен лишь в одном: чем скорее во всем разберусь, тем лучше. Больше будет шансов остаться в живых.

Главный вопрос сейчас заключался в том, за какую из ниточек потянуть в первую очередь, чтобы распутать этот клубок с наименьшими усилиями. Мой поверенный уже роет носом землю в поисках графа Косице и, если дядя еще не успел перебраться на континент, рано или поздно его отыщет. Сам я мог приложить свои усилия в двух направлениях: взяться за розыски душителя или попытаться выследить банду сиятельных.

Пусть таинственным содержимым шкатулки они и не располагали, зато точно знали, что именно находилось внутри, а в таких делах информация ценится на вес золота. Кроме того, и душитель, и налетчики имели на меня зуб, а превентивное нападение в таких делах – лучший вариант обороны. Потенциальную угрозу следует устранять загодя.

Малефик или сиятельные, вот в чем вопрос.

Я даже решил кинуть монетку, но передумал и отправился в магистрат. Сиятельных найти было несравненно проще; с них и решил начать.

Несравненно проще – так мне казалось поначалу. Задумка была отменная: установить владельца взорванного мной склада и уже через него выйти на грабителей. Примерное расположение земельного участка я знал, дело оставалось за малым – требовалось провести несколько дней в архиве, перебрать полтонны ветхих документов и, заработав аллергию на бумажную пыль, отыскать нужную информацию в самом последнем ящике, какой только вздумается открыть.

Меня такая перспектива вовсе не прельщала.

Но деньги зачастую творят самые настоящие чудеса, так? Ста франков с лихвой хватило, чтобы один из сообразительных клерков согласился подобрать для меня нужные документы уже к вечеру. Выторговав в случае успешного завершения поисков еще полсотни, молодой человек удалился в архив, а я вновь вышел на улицу и задумался, чем занять себя до конца дня.

Можно было счесть свою работу частного сыщика выполненной и со спокойной совестью отправиться на обед или прогуляться по городу, наслаждаясь праздным бездельем, но возвращаться в особняк с трупом на леднике не хотелось, а от моциона по набережной Ярдена пришлось отказаться из-за боли в отбитой ноге. Трость спасала от хромоты, но и только.

Альберт Брандт ждал меня к шести, Рамон Миро наверняка еще отсыпался перед выходом на службу, и как-то неожиданно я понял, что заняться мне в общем-то и нечем.

Странное ощущение. Я к такому не привык.

Постояв немного на ступенях магистрата, я спустился на тротуар и вскочил в паровик, ехавший по направлению к Ньютонстраат.

У меня оставалось еще одно дело, неприятное и отчасти даже опасное, но тянуть с ним не стоило, наоборот – чем раньше катнуть в этом направлении пробный шар, тем выше окажутся шансы на успех.

В Ньютон-Маркт я заходить не стал, от площади Ома направился прямиком в «Синий страус».

У каждого подразделения полиции метрополии были свои излюбленные места. Постовые пропадали после смены в окрестных рюмашечных, безымянных, но всякий раз непременно одних и тех же; сотрудники сыскной полиции предпочитали выпивать в «Винте Архимеда», местом сбора канцелярских клерков служила кофейня «Зеленая фея». В «Синем страусе» собирались сыщики Третьего департамента.

Заведение это считалось одним из самых спокойных во всем Новом Вавилоне, и я искренне надеялся, что умиротворяющая атмосфера удержит моего собеседника от рукоприкладства. Угодить за решетку из-за драки с полицейским инспектором было бы чертовски неприятно.

Ресторан «Синий страус» занимал первые два этажа углового здания на пересечении Ньютонстраат и бульвара Ампера. Внешне оно ничем примечательным не отличалось, и даже страус на вывеске был благородного темно-синего оттенка полицейского мундира. Внутри играла музыка, тянулись к потолку пальмы в кадках, пахло дорогим табаком. Третий департамент умел отдыхать со вкусом.

Метрдотель учтиво улыбнулся и уточнил:

– Вы заказывали столик?