Книга Герой ее романа - Элла Дэниелс

– Но если я не найду ваши объяснения достаточно убедительными, то сама поеду за доктором.

– Как пожелаете, миледи, – кивнул камердинер, и Каролина вдруг заметила грусть в его глазах. – Ваш брат страдает от воспоминаний, понимаете?

– Нет, не понимаю! Как воспоминания могут вызвать припадок, который я только что видела?

– Его светлости сложно примириться со своим детством, миледи. Иногда ему бывает лучше, но все же воспоминания о том времени преследуют его постоянно – как тень. Причем некоторые события делают их особенно болезненными. Тишина и покой ему помогут.

Каролина молчала, отгоняя свои собственные воспоминания о том же времени. Она знала, что ее брат жестоко страдал, пока она находилась в безопасности, у Сент-Лайонов.

– Маркусу было гораздо хуже, чем мне, – пробормотала она.

Уэллер кивнул.

– Значит, ему нужен доктор!

Камердинер поморщился и с раздражением проговорил:

– Вы хотите, чтобы он оказался в Бедламе? А вы знаете, как там обращаются с пациентами?

Каро этого не знала, но от взгляда пожилого камердинера невольно вздрогнула.

– Их приковывают к стенам и пичкают опием. Иногда применяют неопробованные методы лечения. Если им повезет, они умирают. Однако общественное положение вашего брата не обеспечит ему такой удачи.

Каролина поежилась. Нет, она не может допустить, чтобы подобное случилось с Маркусом. Это было бы… слишком похоже на то, что делал их отец.

– Но нельзя же все так оставить… – пробормотала она в растерянности.

– Это не так часто случается, миледи. Когда он был обручен с мисс Анной, ему было намного лучше. Я полагаю, он думал, что сможет, наконец, вести нормальную жизнь, думал, что его будут любить и у него появится семья. Но вы знаете, что произошло… – Уэллер помолчал, потом добавил: – К сожалению, когда он видит что-либо напоминающее ему о прошлом, случаются эти страшные припадки. – Слуга отвел глаза. – Сегодня это были вы.

– О Господи! – в ужасе воскликнула Каро. Ведь она и так жила, каждый день осознавая, что ее брат из-за нее выглядел как чудовище! А теперь она узнала и другое… Оказывается, он не виделся с ней не потому, что охладел к ней, а потому что один лишь взгляд на нее заставлял его снова страдать.

Каро почувствовала жжение в глазах. Стараясь не расплакаться, она прошептала:

– Я думала, он ненавидит меня из-за того, что ему пришлось вынести, чтобы защитить меня.

Уэллер со вздохом покачал головой.

– Нет-нет, он не смог бы возненавидеть вас, миледи. Его светлость пожертвует чем угодно, лишь бы вы были в безопасности.

– Но он и так очень многим пожертвовал! – воскликнула Каро.

Пожилой камердинер пожал плечами и, грустно улыбнувшись, сказал:

– Это был его выбор, миледи.

Каро тихонько всхлипнула.

– А как же мой выбор?

Камердинер, казалось, задумался о чем-то. Когда же наконец заговорил, голос его звучал спокойно и ровно:

– Вы должны доверять его светлости. После знакомства с вами… Думаю, теперь я понимаю, почему он так вас оберегает.

– Мистер Уэллер, о чем вы…

Тут раздался стук в дверь. И тотчас же дверь отворилась, и дворецкий, поклонившись, сообщил:

– Его светлость успокоились и заснули.

Каролина вздохнула с облегчением. Пересев на диван, она устроилась поудобнее и на мгновение прикрыла глаза.

– Кроме того, – продолжал дворецкий, обращаясь к Уэллеру, – прибыло письмо из книжной лавки Г. Грин. Отнести в кабинет?

– Думаю, оно понадобится милорду, когда он проснется. Отнесите письмо в комнату, – ответил Уэллер, затем повернулся к гостье. – Прошу прощения, но ваш визит закончился, миледи.

– Да-да, конечно, – закивала Каро. Теперь, когда ее брат поправлялся и она уверилась, что они не разорены, действительно пора было уезжать. Направляясь к двери, она сказала: – Хорошо, я доверюсь Маркусу… на какое-то время.

Маркус с трудом открыл глаза. Мягкий сумеречный свет заполнял комнату, окрашивая ее золотисто-розовым. Все тело болело. Голова раскалывалась, а мышцы словно окаменели. Мучительно медленно он расслабил каждый мускул, чтобы вернуть мышцам подвижность. Еще не закончив упражнения, Маркус заметил на ночном столике письмо и потянулся за ним. Красивый изящный почерк… Явно женский… Да-да, конечно. Мисс Грин ответила.

Он втайне надеялся, что мисс Грин откажется. Если она скажет «нет», он сможет винить ее так же, как обвинял Анну в неприятностях сестры. Он может обвинять кого угодно, кроме истинного виновника – самого себя! Если бы много лет назад он согласился на предложение отца, Каролина была бы в безопасности.

Трясущимися пальцами Маркус провел по зеленой восковой печати. Ему ужасно не хотелось делать то, что он задумал, но придется. У него не было выбора.

Сделав глубокий вдох, Маркус сломал печать. Шорох бумаги нарушил тишину комнаты. Сердце же его болезненно сжалось, когда он прочел письмо. С громким стоном он уронил листок на грудь и закрыл ладонями глаза в нелепой попытке отгородиться от мира. Тяжело дыша, маркиз пробормотал:

– Похоже, мне надо многое успеть до полуночи.

Глава 5

Чем больше он пил, тем меньше боялся.

Набравшись храбрости,

в путь он собрался.

(Надеясь, что может быть,

не ошибался).

«Красавица и Зверь»

Проигнорировав широкую подножку, Дани ловко выпрыгнула из экипажа, машинально проводя пальцами по лакированной дверце. Случайно коснувшись холодной металлической ручки, она поежилась – холод напомнил ей о ледяных глазах маркиза. Приступ ярости захлестнул ее, и она стукнула кулаком по двери.

– Черт бы его побрал, – букнула Дани.

Филипп, долговязый темноволосый парень, поерзав на своем сиденье, бросил на Дани убийственный взгляд. Благочестивый юнец, служивший у нее персональным возницей, и так был ею не очень доволен. Впрочем, она и не стала бы с ним связываться, но Джон, обычно возивший ее, все еще не вернулся из поездки с мисс Ньюпорт и Джорджем. Стиснув зубы, она в очередной раз пробормотала проклятья в адрес девицы, сделавшей ее, Дани, жертвой шантажа. Кто бы мог подумать, что за доброе дело придется так дорого платить?!

Филипп неестественно громко откашлялся и с укоризной проговорил:

– Ваш отец никогда мне не простит, если узнает, что я вам помогаю, мисс Стаффорд.

– Так помалкивай об этом.

– И разгуливаете в мужской одежде! Что бы подумала ваша матушка?

Упомянув ее мать, Филипп допустил ошибку. Сделав несколько глубоких вдохов, Дани твердо решила, что с нее достаточно. Она и раньше хотела уволить Филиппа, – теперь уж непременно это сделает! Как только закончит… Обычно она не возражала, когда слуги высказывали свое мнение, но этот… Его постоянное нытье выводило ее из себя!