Книга Убойная позиция - Сергей Самаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Горы донесли слабый звук взрыва.
– «Растяжка» сработала... – доложил прапорщик. – На нашей тропе четверо остались... На правой тропе взрывом обеспокоены. Остановились...
– Снимай самого красивого, кто больше понравится... Справа... – распорядился Самурай.
Выстрел последовал не сразу. После разговора снайперу требовались несколько секунд, чтобы восстановить дыхание, и еще несколько секунд, чтобы сбалансировать тяжелый и длинный ствол. Мощный глушитель сработал на «отлично» – звук был очень слабым, заметно слабее, чем у привычного «винтореза», хотя крупный калибр обещал вроде бы громкий звук.
– Нет... Надо с ножек стрелять... – сказал прапорщик. – Ствол болтает... Не в тот глаз, понимаешь, попал...
Он, кажется, расстроился из-за своей оплошности.
– Что они? – поинтересовался реакцией преследователей Самурай.
– Не сразу среагировали... Я бы еще одного, может, успел снять... Хотя отдача сильная, прицел сбивает... Если говорить о скорострельности, то с «винтореза» можно стрелять быстрее... Сейчас залегли... Переползают за камни... Хорошо ползут... Задницы, как флаги, торчат... Можно, командир?
– Работай...
На подготовку ко второму выстрелу времени ушло меньше. Выстрел прозвучал так же аккуратно. Со стороны или издали вообще было бы трудно по звуку определить такого стрелка.
– Там у них снайпер полз... Я ему винтовку разбил... СВД[10]...
– Что они?..
– Сползают. Идут на соединение с первыми...
– Значит, «растяжку» я поставил не зря... Все пойдут за нами... – решил Самурай.
– Будет и мне работа... А они теперь без винтовки... Пусть снайпер из пистолета стреляет...
* * *
– Вперед! Считаем шаги...
Чтобы марш не казался слишком утомительным и отвлекалось внимание от самого процесса передвижения, капитан Рудаков учил своих подчиненных считать шаги до тысячи, потом начинать снова. Знал по опыту, что сначала удается раза три-четыре до тысячи сосчитать, потом начинаешь считать уже машинально, забываешься и ловишь себя на том, что сбился, и уже за вторую тысячу перевалил. Начинаешь считать снова. Почему-то так километры пути всегда давались легче.
Марш продолжался почти в том же темпе. Разве что чуть-чуть медленнее пошли, но это естественно, потому что тропа стала заметно круче. А вскоре предстояло идти еще медленнее – там, впереди, лежал такой же крутой спуск. Спускаться всегда сложнее, чем подниматься. При подъеме только ноги устают и дыхание нарушается. А при спуске при каждом шаге смотришь, куда ногу поставить. Не туда поставишь, и уже не будет надобности беспокоиться о дыхании, потому что дышать перестанешь совсем...
И этот марш выдался одним из тех редких, когда Самураю не приходилось подгонять подчиненных. Ему самому хотелось, чтобы они шли медленнее и предоставили возможность погоне догнать их или хотя бы сократить дистанцию.
Снайпер прапорщик Родионов по-прежнему старался контролировать ситуацию вокруг, а не только позади. И ему доставалось на марше больше, потому что после задержки необходимо было догнать общую группу, ведь не группа же должна была его ждать. А постоянное отставание и последующее стремление догнать сильно сбивало дыхание. Но у Родионова была соответствующая подготовка, с которой солдаты равняться не могли. А сам он, понимая собственную задачу, терпел, к тому же радость от новой винтовки и желание использовать ее уже сейчас, пусть даже больше как наблюдательный прибор, помогали прапорщику в минуты усталости...
* * *
Второй привал еще через два часа, когда уже поднялись до основного и господствующего над окрестностями перевала, был значительно длиннее первого. Преодолели уже две трети пути. И ноги устали уже у всех без исключения, включая командира роты. Всем необходимо было восстановить силы. Кроме, как казалось, прапорщика Родионова. У прапорщика руки подрагивали, когда он гладил рабочий механизм винтовки. Оружие он, похоже, любил больше чем жену, которая недавно, как знал Самурай, от него ушла. Не к другому, а просто к матери, чем-то недовольная. Но Родионова, как командиру роты показалось, это сильно не расстраивало. По крайней мере, он никак этого не показывал. Вот отними у него сейчас эту винтовку, он руки на себя наложить будет готов. Взгляд прапорщика говорил об этом красноречиво. И Самураю, когда они вернутся с этой сложной операции, предстоит решить нелегкую задачу и оставить винтовку в роте – естественно, как персональное оружие прапорщика Родионова...
И на втором привале, как и на первом, прапорщик не пожелал отдыхать. Он не чувствовал в ногах усталости. Когда нервничаешь – усталости не чувствуешь.
Прапорщик осмотрелся и выбрал для себя скалу, возвышающуюся над проходимыми окрестностями. То, что выше перевала – это проходимо только для опытных скалолазов, даже не для простых альпинистов. И там никого быть не может. А вот все, что можно рассмотреть интересного, можно рассмотреть со скалы.
Родионов поправил около рта микрофон «подснежника».
– Командир, я сверху окрестности обозрю... На случай непредвиденных обстоятельств...
Самурай видел настроение прапорщика и сдерживать его не стал.
– Гони, Санек... Приказ один – без согласования мишень не выбирать...
– Все согласую, до последней пуговицы... – Прапорщик уже лез на скалу. – Хочу вторые патроны попробовать. По идее, «управляемая пуля» за счет своей керамической головки может действовать, как разрывная. Это следует проверить...
Эмир Хамидрашид Дадашев вел свой джамаат давно известными ему тропами и в передовой дозор выставил только одного человека – Трехглазого Мусу, дав ему наставления относительно темпа, который эмир выберет для всего джамаата. Муса в самом деле видел все вокруг так, словно имел третий глаз: ни человек, ни зверь не могли от него уйти незамеченными. Но здесь, в этих местах, по сути дела, и опасаться было нечего.
Кроме того, на таком коротком отрезке пути не было необходимости и в смене ведущего, что практикуется обычно в дальних переходах, особенно в зимних, когда следует тропу торить. А в том, что он сможет придерживаться выбранного темпа, Хамидрашид не сомневался. Сил и выносливости у него было, может быть, больше, чем у всех остальных бойцов его джамаата, вместе взятых.
Так и шли, минуя подъемы и спуски, обходя чащобы, пока не вышли к разбитой старой дороге, на которой движения практически не было уже лет двадцать. Осмотрелись и по обочине дошли до мостика через ручей. Эмир указал рукой направление, где следует искать машину. Но это была несложная задача, потому что следы на траве отчетливо показывали, в каком направлении вести поиск. Даже не поиск, а куда следует пойти, чтобы найти...
На всякий случай, осмотрев машину, отошли в сторону, предоставив место для работы Мовсару Копченому. Копченый со своим небезопасным делом справился быстро и хорошо. Специалист он был опытный. Взрыватель установили дистанционный, работающий с пульта, и только после этого Хамидрашид стал подбирать позицию для каждого бойца джамаата по отдельности. Расставил так, чтобы охватить как можно более обширный участок. Спецназ мог прийти только с одной стороны – с гор. Тропы здесь было две, но обе они сходились к зимнему перекату, перейдя через который можно выбраться на дорогу. Задача не казалась слишком сложной. Запустить спецназ на открытое место между горами и кустами, скрывающими машину. И отрезать от того и от другого. А потом спокойно расстреливать, потому что противнику спрятаться будет просто негде...
