Книга Кризисы в истории цивилизации. Вчера, сегодня и всегда - Александр Никонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надо мной глумятся, — продолжил Стерлигов, — мол, вот, деньги потратил, а ничего не заработал. Так у людей устроен мозг. Никто не хочет думать о будущем. А мы хотим сделать другую жизнь! Ведь наша система приведет к огромным социальным последствиям! Не будет банковской системы в том виде, в котором она есть. Банки превратятся в чисто расчетные структуры. Не нужен будет кредит, а значит, не будет инфляции, поскольку золото нельзя допечатать. Сейчас деньги размножаются банками, которые раздают кредиты, производя деньги из ниоткуда.
— Это верно, но с золотом будет обратная вещь — дефляция!
— Дефляция — это благо, потому что человек, который хранит у себя золото, все время зарабатывает — его золото с каждым днем становится дороже, он может через год купить на свой золотой запас больше товаров.
— Это и плохо. Поскольку умеренная инфляция все время заставляет людей шевелиться, что-то делать, предпринимать, вкладывать куда-то, чтобы спасти свои деньги от удешевления. А в вашем мире выгоднее вообще ничего не делать, сидеть на попе — и без всякого риска и шевеления автоматически богатеть. Стимула к труду нет.
— Зато в нашей системе людей, которые, ничего не делая, будут богатеть, на порядки меньше, чем сейчас. Сейчас, в условиях бумажных денег, которые можно подпечатывать, банкам выгодно раздавать кредиты направо и налево, и люди потому занимаются всякой никому не нужной хренью. Приходит человек в банк и говорит: «Я хочу сделать двадцатый вид горных лыж! Вот вам в залог мой дом». Дерьмо вопрос! Ему дают кредит. Подавляющее большинство кредитов не возвращаются. Но банку все равно: у него есть залог. В мире сотни журналов, сотни видов автомашин, тысячи телеканалов. Зачем?
— Разве изобилие — это плохо?
— Конечно! — воскликнул Стерлигов. — Потому что людям это по большому счету не надо.
— Это вы за них так решили, что им этого не надо? Они считают по-другому. И потом, куда же вы денете миллиарды людей, которые, по-вашему, занимаются тем, чем не надо — фильмами, газетами, горными лыжами, автомобилями?
— Сейчас люди занимаются тем, что не надо делать, а тем, что надо, никто не занимается — хлеб почему никто не растит?
— С хлебом проблем нет. Его и так хватает.
— Правильно! А почему его хватает? Потому что проклятые ученые придумали модифицированный хлеб, которого стало в пять раз больше при тех же затратах труда. И те люди, которые раньше растили хлеб, теперь стоят холуями на воротах, работают проститутками, официантами…
А вот когда вместо бумажных денег появляются золотые, человек приходит и говорит: «Дайте мне кредит. Я хочу сделать миллионный вариант нижнего белья». А золота всегда мало. Поэтому человек, который имеет деньги, сто раз подумает, нужен ли миллионный вариант нижнего белья. И не даст. А на хорошее дело даст. Овец выращивать, например.
— Вы хотите опять загнать всех в деревню, к навозу поближе?.. К тому же вы говорили, что кредита никакого не будет.
— Да. В том смысле, что кредит будет даваться без процента. Если нет инфляции, то нет и процента! Займы будут беспроцентные. Я вам одолжил золото на год, через год вы мне его вернете в таком же количестве. И я заработал, потому что через год я на эту монету смогу купить больше, чем сегодня, — за счет дефляции.
— А зачем тогда в долг давать? Ведь могут и не вернуть!
— О! Верно! Частник при таких условиях в долг не даст. Ему действительно выгоднее просто сидеть на деньгах. Именно поэтому я и говорю, что частная система займов умирает. Давать займы будет только государство — для того чтобы люди работали, а не сидели без дела.
— Социализмом попахивает. А, значит, не сработает. Потому что чиновник будет решать, кому давать деньги, кому нет. Значит, с неизбежностью возникнет система откатов. И процент отката просто заместит собой отмененный вами кредитный процент. Система забюрократизируется, экономика работать перестанет. Вы просто берете худшее из двух систем — капиталистической и социалистической.
— Чиновник должен иметь голову и понимать государственные интересы, — не согласился Стерлигов. — Ведь деньги всегда выдает человек — и сейчас, и в будущем. И всегда есть человеческий фактор. Просто сейчас во главе угла получение ростовщического процента, а в нашей системе будет обеспечение занятости населения для пользы общества… Так что если у вас есть сбережения в бумаге, советую вам приобрести золото или домик с овечками. Лучше золота будет только сельское хозяйство. Это божий труд.
Все хотят спасти мир, как видите. А мир вовсе не нуждается в помощи. Потому что он не погибает, а перерождается — в боли, муках и страданиях. И закручивание гаек может его только погубить — слишком крепкая скорлупа просто не даст желтенькому цыпленку нового мира пробиться к свету. И он задохнется во тьме и сырости, так и не вдохнув воздуха свободы.
Глядите, вон болтается петля…
Владимир Высоцкий
Есть мнение, что все беды нашего безнравственного мира от денег и что без денег можно обойтись. Это правда. Без денег запросто можно обойтись. Если ты маленький ребенок. Если ты живешь в монастыре, в тюрьме, в сумасшедшем доме или в диком племени Амазонии. Или если ты существуешь не в жизни, а в фантастическом романе Ивана Ефремова или братьев Стругацких про коммунизм.
Но вряд ли вы — выдуманный персонаж из книги. Не думаю также, что вы ребенок или дикарь: серьезные книги читают взрослые цивилизованные люди. А взрослые люди могут жить без денег только в трех оставшихся вариантах — монастырь, психушка, тюрьма. Все эти столь разные места характеризуются одним: это места лишения свободы. Иными словами, без денег жить можно только в условиях жесткой неволи и сурового режима, несвободы. И отсюда простой вывод: деньги — это свобода. Деньги — это крылья.
А еще что? Об этом мы сейчас и поговорим… Но прежде я хотел бы слегка извиниться. Я вас обманул. Несильно, но обидно. На самом деле есть в мире места, где можно прожить и без денег, и на свободе. Я вам такие места сейчас покажу, а вы для себя решите, хотите ли вы такой жизни. И чем такая жизнь может обернуться. Не для тех, кто ею живет, а для всех остальных…
Обычно читатели приходят на встречу с писателем. В этот раз было наоборот — писатель шествовал по летнему Парижу навстречу с читателем. Сначала писателя вез поезд метро, потом его перемешали по тротуарам собственные ноги. Писателем был я. А моим читателем — Владимир Московцев. Я шел в нему в гости под мост. Потому что Владимир Московцев — парижский клошар, или, попросту говоря, бомж, и живет он под одним из парижских мостов, перекинутых над железной дорогой. Место это тихое, несмотря на рельсы, потому что железнодорожная колея давно заброшена, и, идя по мосту сверху, нельзя даже предположить, что там, под ногами, живет человек и мост служит ему крышей и одной стеной.
