Книга Тайная жизнь Лиззи Джордан - Крис Манби

С таким опытом за плечами неудивительно, что я, в числе немногих, разделяла мнение бедняги Боя Джорджа и Морисси о том, что чашка чая, пожалуй, лучше ночи, проведенной за горизонтальной аэробикой. Брайан изменил все в корне. Он включил меня, нащупал те кнопки, которые ранее я считала неработающими. От его безусловного восхищения моим телом всю мою зажатость, неотъемлемую и выношенную, как целюллит, словно сдуло ветром.

Я и представить не могла, что даже тогда, когда я не лежу в постели с моим заокеанским любовником, воспоминания о сексе могут быть так сексуальны. Я спрашивала себя, видят ли другие эту аварийную сигнализацию, что не выключалась во мне часами после ночи с Брайаном. Неужели они не замечают, что я выхожу из лекционного зала другой походкой? (Я имею в виду, что теперь я ступала горделиво, плавно покачиваясь, а не хромала так, словно мне где-то что-то трет.)

Единственное, о чем я жалела, это только о том, что ничего нельзя рассказать Мэри. До событий с Биллом и Брайаном на вечере двух предметов одежды у нас не было ничего, о чем мы не могли бы сказать друг другу. Мы делились всеми секретами. Мы рассказывали самые беззастенчивые подробности. Кто, как, чем пахло. Честно говоря, мы вели себя просто мерзко. Но теперь я чувствовала, что она не поймет меня, если я вломлюсь к ней и стану расписывать свою замечательную новую любовь. Ее собственная любовь на тот момент кипела не так бурно.

После эпизода с Биллом и обещания сразу по окончании университета уйти в монастырь, Мэри отдала свое сердце аспиранту по имени Ральф, который носил по пять серег в каждом ухе, сапфир в носу и татуировку дельфина на заднице (по слухам). Ральфа назначили куратором Мэри на время проведения уникальных жестоких опытов, которые составляли часть ее дипломной работы по психологии.

Идея состояла в том, чтобы молодой и трусливый Ральф стимулировал ее интерес к выбранной теме (дети и их боязнь пауков, сообщила она мне, зевая), но практически качество ее работы резко падало, а она часами напролет тщетно гадала, нет ли у аспиранта в придачу к проколотому языку еще и «принца Альберта» (Мэри действительно слегка задвинулась на теме крайней плоти). Я так и не поняла, хотела она, чтобы его пенис был украшен шариками, или не хотела. Вряд ли ей предстоит узнать это в ближайшем будущем: все попытки затащить его на ночь в лабораторию провалились, и мне не хотелось злить ее радостными рассказами о своей безмятежной любви.

Мы продолжали встречаться вчетвером: Билл, Брайан, Мэри и я. И хотя нам уже не было так радостно и легко, как прежде, ибо теперь любая сказанная Биллом double entendre[8]принималась Мэри на свой счет, все равно дела обстояли неплохо. Да меня это и не слишком беспокоило, потому что наши отношения с Брайаном становились все теснее. Я чувствовала, что нарушаю пакт, заключенный с Мэри в чипсовой лавке, но надеялась, что она поймет. Она сама сказала, что понимает, — к тому времени наша «ночь» с Брайаном длилась уже больше трех месяцев.

— Теперь-то это дело прошлое, — сказала она. — Я и сама подумывала закрутить роман с Брайаном, но он с тобой стал такой тряпкой, что я поняла: мне быстро надоест его привязчивость.

Вот и славно. Вряд ли это можно назвать комплиментом в полном смысле слова, но ясно было, что таким образом моему роману дан зеленый свет.

Глава пятая

Мы замечательно провели вместе зимне-весенний семестр, но по меру приближения лета тихие вечера, когда мы с Брайаном просто сидели вдвоем и читали скучные учебники, приобрели оттенок меланхолии.

В конце весеннего семестра я пыталась не реагировать на то, что Брайан набрал на моем компьютере свою крайне увлекательную автобиографию и разослал ее в разные американские компании в поисках работы на большие каникулы. Я убедила его разослать запросы и в лондонские компании, чтобы был хотя бы слабый шанс провести лето вместе. Он это сделал. Но в конце концов наиболее интересную интернатуру предложила именно американская компания, не говоря уже об оплате билета домой для вступления в должность.

За шесть дней до отъезда Брайана в Штаты я нашла рядом с его кровати блокнот с номером рейса и временем отправления и неожиданно узнала точный момент, когда он улетит от меня. Конечно, его возвращение в Америку не обязательно означало, что я никогда не увижу его, но это означало, что наше «мы» кончилось, когда я начинала думать о нас. Это-то уж я понимала. Я не была настолько глупа. Когда-то давно мы уже говорили об этом с Брайаном. Как трудно поддерживать отношения на расстоянии, особенно когда оба так молоды и каждому еще столько предстоит сделать в своей стране. Но тогда во время разговора я не предполагала, что наша связь продлится так долго и этот вопрос действительно встанет перед нами.

За неделю до возвращения Брайана в США мы с ним арендовали автомобиль и уехали на день из Оксфорда. Мы фотографировали друг друга на фоне дворца Бленхейма. Брайан уверял меня, что однажды он вернется и купит это место. Мы обедали в дубовой чайной. Брайан купил для своей мамы модель домика из тростника. Она обожает английские штучки, сказал он, а позднее обнаружил, что домик сделан из фарфора и в Китае. Мы ураганом пронеслись по деревушкам Котсволда. Ураганом, который можно себе позволить в «рено» Клио, застрявшем между комбайном и отарой овец.

А день мы завершили на Роллрайтстоунз. Билл, Мэри и я обнаружили этот малоизвестный круг из камней еще на первом курсе. Мэри увидела на карте точку, помеченную кружком, и решила, что нам нужно как-нибудь в воскресенье устроить там духовный пикник. Мы взяли бутерброды с ореховым маслом и бананами и выехали из колледжа на разбитом «миникупере» Билла. Мэри была штурманом, и поэтому мы сразу же заблудились. Билл сказал, что это не важно, потому что он может ориентироваться по линиям местных лугов.

— Я чувствую камни, — уверял он нас. — Я просто доверюсь своему инстинкту, и мы будем там вовремя.

Кончилось тем, что мы проехали двадцать миль в абсолютно противоположном направлении.

Когда мы с Брайаном отправились туда вдвоем, мы приехали в Роллрайтстоунз, когда солнце уже начинало садиться. Сначала мы почтительно обошли их (что-то было в нас туристское в тот день), а я рассказывала ему легенду о камнях, которые невозможно сосчитать. Мы трижды пересчитали, и трижды у нас получались разные результаты. Я рассказала о том, как мы ездили в Роллрайтстоунз с Биллом и Мэри. Когда мы нашли это место, началась гроза. Мы восприняли это как небесное знамение и вымокли до нитки, вместо того чтобы остаться сидеть в машине.

— Я чувствую, как дух камней смывает с меня все дурное, — сказала тогда Мэри.

Когда мы возвращались в Оксфорд, мы были мокрыми до трусов, и японские туристы фотографировали нас из своего автобуса.

— Похоже, это была интересная поездка, — сказал он.

Я не могла сказать, что мне с ним вдвоем здесь интереснее. Мы еще раз попытались пересчитать камни. Потом выбрали камень поудобнее и сели на него, чтобы посмотреть на солнце, садящееся за холмы. Брайан взял мою руку, поднес к губам и поцеловал.