Книга Влюбленная Марта - Пегги О`Мор

Глава 5

— Ладно, — сказала она, обращаясь к своему отражению, — получила именно то, что хотела. Хороший дом в хорошем климате. Мужчины к тебе не пристают. А теперь тебя это не устраивает.

Она с сердитым видом снова взялась за тумбочку и слегка улыбнулась. Вот еще один снимок той же девушки у кромки бассейна.

Зря ты это сделала, упрекнула ее Марта. Тебе нужно фотографироваться только в одетом виде.

Она нашла и другие снимки той же самой девушки во всевозможных позах. А вот снимок крупным планом. На нем нацарапано: «Не забудь свою Имолин».

Марта склонила голову набок и внимательно рассмотрела девушку и ее позу.

Вроде бы очень энергичная, подумала она. Но это не бедра, а непропеченный пирог.

Марта тщательно протерла поверхность тумбочки и добросовестно поставила на место фотографию в рамке, а потом прикрепила к раме, обрамлявшей зеркало, все остальные снимки.

Марта побежала вниз за пылесосом. Вдруг ее осенило. Ведь фотография в рамке с надписью «Милый, я люблю тебя» лежала на тумбочке. Значит, о взаимности не могло быть и речи.

— Бедная Имолин, — весело пробормотала она и побежала вверх по лестнице. Пылесос показался ей легким как перышко.

Комната выглядела гораздо лучше, чем до уборки. Конечно, ей не хватило времени постирать занавески из сетчатой ткани. К тому же Карн связал их в безобразные узлы. Так что она их сняла, а вместо них повесила выцветшие драпировки. Во всем доме только они и были чистыми. И ей не хватило времени протереть стекла на английских охотничьих гравюрах и многочисленных фотографиях, так что пока их пришлось снять.

Карн собрался переодеться для поездки в город. Он вернулся, сияя.

— Мне нравится, как вы поставили мебель в моей комнате, — сказал он. — Стало гораздо просторнее.

Старожил посмотрел на выражение лица Марты. Он подождал, пока Карн выйдет, и спросил:

— Что ты сделала?

— Ничего, — слабым голосом ответила Марта. — Я все поставила обратно на место. Только сняла эти ужасные занавески, чтобы их постирать, и картины со стен.

— Ты привела все в порядок. — Старожил кивнул. — Этой комнатой занималась Имолин. От нее вечно один беспорядок.

— Имолин, — повторила Марта. — Это одна из соседок?

— Да, живет с мамашей на соседнем ранчо. Живет там, но почти все время торчит здесь. Вроде так всегда и было. Миссис Карсон, уж на что была терпеливой, и то говорила, что Имолин ее иногда бесила, даже когда была девчонкой.

— Почему вы ее терпите?

— Соседи, — ответил Старожил, как будто это все объясняло.

— А ее мать — вдова?

— Не совсем. У нее есть муж, но он не в счет. Его никогда и не видно. Сидит в углу и рот на замке.

Марте очень хотелось узнать побольше, но приходилось быть осторожной. Нельзя же было рисковать такой важной работой. Ей следует помнить, что она здесь всего полтора дня. Все еще считается «новичком».

Вспомнив об этом и увидев мать с лицом, постаревшим от долгих страданий, она заставила себя надеть для поездки в город самые неприглядные вещи.

По крайней мере, подумала она, в последний раз посмотревшись в зеркало, это не похоже на беспорядок.

На прощание миссис Хогарт сказала ей по поводу внешнего вида:

— Дорогая, раз мы познакомились с мистером Карсоном, вряд ли тебе необходимо выглядеть такой…

Может, рассказать ей об Имолин? — подумала Марта. Стоит ей отказаться от маскарада, и Имолин тут же постарается от нее избавиться.

— Думаю, мама, чем хуже я буду выглядеть, тем меньше станут сплетничать соседи. Я имею в виду, что мистер Карсон молод и привлекателен…

— Может быть, ты и права. — Миссис Хогарт поправила подушку, повернулась спиной к полуденному солнцу и собралась уснуть. — Желаю приятной поездки.

Поездка действительно оказалась приятной, просто чудесной. Машину вел Старожил. Карн Карсон в это время вез в больницу миссис Мартин, мать Имолин. Кажется, та сломала лодыжку.

— Ничего приятней никогда не слышал. — Старожил был вне себя от радости. — Так ей и надо. Стояла на холмике с биноклем и, как всегда, высматривала все в нашем доме. Встала на корень и свалилась.

— Откуда вы знаете, что она смотрела именно на этот дом?

— Я-то ведь ее и нашел. Услышал, что она вопит, и пошел туда. Хоть ей и больно, а все равно спрашивает: «Что это за женщина была на террасе?» Я схватил бинокль и посмотрел. Твоей мамы там не было, я и сказал: «Это не женщина, мы там наше постельное белье с одеялами развесили».

— И она вам поверила?

— Да. Говорит: «Ваша экономка в жизни не проветрила ни одного одеяла. Наверное, чем-то его облила, а вешать сушиться ей было лень».

Марта негодующе выпрямилась:

— Да я…

— Это она про последнюю. Вроде не знает, что у нас новая. Раз у нее распухла лодыжка, у тебя будет время прижиться и пустить корни. Она не скоро явится надоедать.

— Только под страхом смерти, — заявила Марта, — я брошу эту работу, по крайней мере, пока мама полностью не поправится.

— Подожди говорить, пока Имолин не приехала из Палм-Спрингса.

— Когда она приезжает?

— Может, когда узнает, что ты здесь.

— Откуда она узнает?

— О, уж миссис Мартин сумеет все вытянуть из Карна. Он наверняка начнет тобой хвастать. В женщинах Карн никогда не разбирался.

Что ж, подумала Марта, в каждом райском саду есть своя змея. Моя змея — блондинка.

В городе она прекрасно провела время. Марта почувствовала себя богатой, зная, что может купить для дома все, что захочет, хотя и не на свои деньги.

Новая стиральная машина, гладильный пресс, материал для занавесок и драпировок, соковыжималка, швабра и автоматическое устройство для полировки полов воском. Да со всем этим у нее будет не работа по дому, а сплошное удовольствие.

— Замечательные краски и обои, — пробормотала она, не в силах оторваться от многообразия ярких цветов.

— Тебе Имолин не позволит.

— Но у них такой нарядный вид.

— А старый дом она нарядным видеть не хочет. Ей надо уломать Карна продать его и купить новый. Когда-нибудь он согласится и так и сделает, лишь бы от нее отвязаться.

— Так они помолвлены?

— Кольцо он ей не дарил, хотя денег бы у него хватило.

В ней росла надежда. Пока нет кольца, надежда остается. То есть если ей удастся прикончить Ти Джея.

Они поехали обратно, нагруженные покупками, и почти всю дорогу молчали. Потом Старожил заговорил, и от его слов у Марты потемнело в глазах.